Слепой. Выстрелы в темноте - Андрей Воронин
Ударом правой Слепой выбил два кирпича из перегородки между классами. И выбросил левую в узкий проем. Ему даже не требовалось видеть преступника, он точно знал, что насадка глушителя застыла в десятке сантиметров от головы, говорившей еще секунду назад.
Теперь человек по ту сторону перегородки замолк, будто поперхнулся.
– На какой машине они подъедут?
– Бордовый «москвич».
– Пусть заезжают во двор, – повторил Глеб.
– Как я передам, кому? Я только даю отмашку, что бабки получил.
– Звони.
– Шеф запретил.
Слепой понимал, что звонок могут перехватить. Но понимал он и другое – милиция узнала о месте обмена. Об этом свидетельствовали два-три признака, заметных только профессионалу и только с высоты четвертого этажа.
Параллельную улицу спешно пересек человек – его походка свидетельствовала о надетом под костюм бронежилете. Несколько обычных на первый взгляд машин, припаркованных в разных местах, имели все признаки служебного автотранспорта. Милиция знала о месте обмена и точно предположила, что главные события будут разворачиваться между школой и автостоянкой.
Если время и место стали известны милиции, о них вполне могла узнать и третья, точнее, уже четвертая сила. Милиция – раз, потерпевшая сторона – два. Еще он – Слепой. И, наконец, те, чье существование заподозрил генерал Потапчук.
Если кто-то удобно расселся за карточным столом, значит, сдавать нужно в другом месте, хоть на потолке. Пусть даже телефонный звонок перехватят, услышат о подворотне – им придется срочно за несколько секунд передислоцироваться, и в этом шанс на успех.
– Звони. Больше повторять не буду.
Абросимов-младший по-прежнему вжимался в угол, но явно приободрился. Сейчас он знаками показывал, что надо бы воспользоваться безвыходным положением преступника и отобрать назад сумку с деньгами.
– Пусть заезжают во двор – туда, где красный дом, – сообщил по мобильному человек по ту сторону стенки. – Так попросили… Ну, как хотите, мое дело передать.
– Твое дело не передать, – заметил Глеб. – Ты сейчас больше всех заинтересован.
Преступник не ответил, но принял сказанное к сведению и поспешил продолжить телефонный разговор, пока на той стороне не дали отбой.
– Да в чем проблема, какая нам разница? Они тоже здесь не лыком шиты… Тогда всех надо было сюда отправлять.
Слепой не мог поверить, что за деньгами отправили кого-то в одиночку. Здесь, в школе, наверняка есть еще кто-то из бандитов, как минимум еще один. Но он, похоже, наблюдает за подходами к зданию.
Тем временем Глеб прикидывал, когда машина появится на горизонте и кто в ней будет находиться. Скорее всего заложников оставили одних, Никиту Абросимова посадили за руль, осталось только разрешить ему тронуться с места и медленно проехать последнюю пару километров.
– Разбей о стенку мобильник, – потребовал Глеб от человека в соседнем классе. – Чтоб я все отчетливо слышал… Хорошо. Теперь развернись спиной и стой.
Кивком головы он подозвал Андрея Абросимова. На секунду высунул руку из проема, увидев в освободившемся отверстии чужой затылок. Вложил пистолет в пальцы Абросимову и насильно вставил его руку в проем вместо своей. Главное – молчать, не произносить ни звука.
* * *Глеб правильно оценил ситуацию: через минуту возле подворотни появился обшарпанный бордовый «москвич». За рулем с плотно сжатыми губами в мятом пиджаке и сорочке с пожелтевшим воротником сидел Никита Анатольевич Абросимов. Ольга на заднем сиденье обнимала и гладила по голове дочку.
Сданная карта легла не там, где ее ожидали, – все «команды» пришли в движение. Дернулся милицейский спецназ; те, которые маячили возле школы, ломанулись внутрь, где Сыч застыл с тремя миллионами в руках под прицелом отъявленного труса. Киллер, готовый взять Никиту Абросимова в оптический прицел, стал срочно перемещаться по крыше с одного конца на другой, откуда был шанс заглянуть во двор.
Выпустив заложников, Бубен дал сигнал Поручику – тот должен был получить повторное подтверждение, что с выкупом все благополучно. Поручик его не получил и прибавил газу, чтобы перехватить «москвич» на полпути, не дать до выяснения обстоятельств прибыть к назначенному месту.
Карты открылись, наметанным глазом Глеб оценил расклад. Он не спешил выпрыгивать из окна школы, отсюда он видел все как на ладони. Сняв стрелка с крыши, вторым выстрелом, направленным уже не вверх, а вниз, он пробил колесо микроавтобусу Поручика. Остальное довершили спецназовцы, заблокировав машину с двух сторон.
Другие спецназовцы, не скрываясь, с громким топотом бежали вверх по обеим школьным лестницам…
Глеб не видел, как недавние заложники выходили из машины. Ему пора было уходить, чтобы участие внештатного сотрудника ФСБ осталось никому не известным, в том числе и родственному ведомству.
Он сделал свою часть работы. Слепой знал, что Федор Филиппович подключил к делу еще пару человек – опытных «волков». Не тех, которые, как он, охотятся под открытым небом – на городских улицах или пересеченной местности, а тех, которые официально числятся в штате и сражаются с врагом, не вставая из-за рабочего стола.
Они должны были пообщаться с Катей и ее мужем, должны были заинтересоваться непосредственным командиром милицейской операции. Их работа всем хороша. Единственный минус – в реальном времени она запаздывает. Что ж, эту недостачу он восполнил.
Через неделю Федор Филиппович поведал Глебу о результатах работы «кабинетных волков». О том, как Поручик сдал Плаща. О том, какую роль сыграл в деле капитан Балашов. О банде отставных сотрудников милиции, которые пасли другую, уголовную банду, рассчитывая оказаться умнее и хитрее.
И главное – о мотивах заказчика:
– Мы в нашей работе иногда недооцениваем простые чувства – элементарную зависть, простейшую ревность – неважно, обоснованную или возникшую на пустом месте. Хитроумные преступления планируются не только ради власти или денег. Вместе с карьерным ростом растут амбиции, заодно портится характер. Пустяковый, казалось бы, случай может иметь далеко идущие последствия. Возможно, между Потаповым и Никитой Абросимовым и раньше случались мелкие недоразумения. Но сейчас уже установлено, что непосредственной причиной заказа был до смешного мелкий эпизод. Простой разговор, когда Абросимов
