Леонид Влодавец - Таран
В общем, ради всех этих великих и малопонятных целей — Юрка, конечно, догадывался, что все это упирается в большие баксы, которые где-то и кто-то не поделил, — маленькая блошка по фамилии Таран должна быть раздавлена. И всем этим гадам, как мелким по чину, типа жлобов, которые везут Тарана на смерть, так и большим, типа самого «дяди Вовы» или полковника Мазаева, совершенно начхать на то, что Юрке только-только восемнадцать исполнилось, что он вообще-то не для того родился, чтоб умирать в этом возрасте, что он Надьку Веретенникову полюбил, и, может быть, даже всерьез. И Надька им эта нужна только для того, чтоб Юрку держать в узде. Убьют они ее тоже не задумываясь, да еще и опоганят напоследок… При мысли о том, что это он, Таран, свинья неблагодарная, затянул добрую и душевную девчонку в этот омут из дерьма, Юрка даже зубами скрипнул. Эх, чтоб ему тогда в другой подъезд зайти! Или в Надькин, но чуточку раньше или позже, чтоб с ней разминуться! Его жизнь не удалась еще тогда, когда Тарана угораздило в Дашу влюбиться, с ним все ясно, он был обреченным человеком еще после истории на Симеоновской… Но Надька-то за что пострадает?! Только за то, что его, битого и ободранного, пожалела, пустила в дом, не вызвала милицию, когда у него автомат нашла… Да, если себя Юрка не жалел совершенно, то за Надьку у него аж сердце ныло.
Тем не менее при всем осознании своей обреченности Таран не был бы Тараном, если б не задумался не только, так сказать, над «стратегией» грядущего мероприятия, но и над «тактикой».
Ежели «стратегической задачей», несомненно, являлось обнаружение ментами Юркиного трупа с последующим опознанием его как «киллера», посланного Генрихом, то «тактическая задача» состояла в том, чтоб подбросить этот труп так, чтоб все было без сучка и без задоринки. Юрка полагал, что при всем обилии пакостей, которые говорят и пишут про ментов, они все же не дураки, чтоб заглатывать без разбора все подряд.
Ясно, что подбрасывать его на дачу уже застреленным нельзя. То есть надо, чтоб его пристрелили охранники или сам полковник. Для этого нужно, чтоб Юрка сам начал палить. То есть вроде бы пистолет ему должны дать обязательно. И нож, и бронежилет, наверное, тоже дадут, как обещали. Ну хорошо, а если, допустим, Юрка не станет стрелять? Просто поднимет руки, бросит оружие и заорет: «Я сдаюсь! Все расскажу, меня «дядя Вова» подослал!» Шарахнут в спину? Запросто. Но ведь на нем броник будет. Могут и не убить сразу, а добивать контрольным — значит подбегать к нему близко, причем в то время, когда охрана уже будет начеку. Запросто могут сцапать кого-нибудь из этих типов и получат лишнее доказательство того, что затеял все это вовсе не Генрих, а «дядя Вова». Нет, тут что-то другое придумано. Может быть, кто-то из охранников в курсе этого дела? То есть уже точно знает место, где Таран будет через забор лезть, и встретит его пулей. Однако опять же это без гарантии. Если с первого выстрела не убьет, то добивать уже нельзя. Тогда Мазаеву станет ясно, что у него в охране засланец работает. Ведь запросто можно разобраться, когда человек издаля под очередь попал, а когда его в упор пристрелили. Зацепятся за этого бойца и доберутся до Вовы… Что ж для него, Тарана горемычного, эти сволочи придумали?
Однако завершить эти свои догадки Юрка не успел «Каблук» остановился, заднюю дверцу открыли, и Филимон с приятелем высадили Юрку из машины. Таран повертел башкой: похоже, они находились где-то в лесу, но через листву просвечивали отдельные огоньки. Не иначе дачный поселок поблизости.
— Значит, так, братан, — вполголоса объявил Филимон. — Даю последний инструктаж. Вон там, в ста метрах, видишь, окошко с красной шторой светится? Там твой клиент очередную бабу шворит. Немного ближе, отсюда не видать, — кирпичный забор. Сейчас наденем на тебя броник, подведем к этому забору, подсадим на него — спрыгнешь на ту сторону. Сразу после этого перекинем тебе туда пистолет и финку. Дальше все от тебя зависит, понял? Сделаешь все как надо и сумеешь слинять — молодец! Можешь сразу бежать домой и ничего не бояться, за нами не заржавеет, богатым человеком будешь. Не сумеешь, завалят тебя — значит, не судьба. Сдашься с ходу — в тюрьме достанем, а девке твоей… Сам догадаться можешь… Все понял?
— Понял… — проворчал Таран.
— Дрынь, надень на него броник! — приказал Филимон напарнику и достал из-под куртки пистолет. — Извини, братуха, но я тебя малость на мушке подержу. А то ты, говорят, боксер…
Таран сразу обратил внимание, что Филимон держит оружие рукой, одетой в перчатку. Ясно, на этом «стечкине» должны быть только Юркины «пальчики».
Тот, кого назвали Дрынем, вытащил из кузова бронежилет, продел голову Тарана через круглую дыру, а потом застегнул липучки ремешков на боках.
— Не тяжело? — позаботился Филимон. — Всего двенадцать кило, не надорвешься… Ну, пошли! Ручки тебе только у самого забора освободим, извини…
— Не убегу я, — буркнул Таран. — Не дурак, раньше времени дохнуть неохота…
— Это мы понимаем, но нам шеф велел только так работать. Ты, говорят, парень непредсказуемый. Магазин запасной кладу тебе в карман штанов, второй будет в волыне.
Таран промолчал. Вообще-то у него мелькала идея воспользоваться темнотой и дернуть в отрыв, но Филимон и Дрынь явно такую возможность предусматривали. Поэтому Юрка вынужден был спокойно двигаться вместе со своими конвоирами по какой-то тропке через негустую рощицу, пока не очутился возле кирпичного забора. За забором смутно просматривался силуэт двухэтажной рубленой дачи, где на втором этаже за красной шторой просматривался неяркий свет.
— Сними с него браслетки, Дрынь! — шепотом приказал Филимон, по-прежнему держа пистолет на изготовку.
Когда Тарана освободили от наручников, Филимон сказал:
— Ну, с Богом! Взяли!
Братки ловко подхватили Юрку и подсадили на забор. Таран сразу оценил — поверху забора на всем его протяжении шла колючая проволока в три нитки, а в том месте, куда его забросили, колючка была перекушена и отогнута вниз — загодя готовили место, значит!
— Прыгай, быстро! Внизу торф! — прошипел Филимон.
Таран прыгнул — точно, под забором была навалена куча мягкого торфа, не ушибешься. Впереди были яблони, картофельные гряды и что-то типа палисадника под темными окнами первого этажа. Метров пятнадцать до стены…
Из-за забора долетело:
— Лови пушку!
Шмяк! Совсем неподалеку от Тарана на торф мягко шлепнулся пистолет, к глушителю которого была изолентой примотана финка. Сразу после этого оттуда, где находились Филимон и Дрынь, послышался топот — братки помчались к «каблуку» во весь дух.
Оружие Таран нашарил очень быстро. Отряхнул от торфа, снял финку с глушителя — просто дернул за ручку и перерезал изоленту, нож был острее бритвы. Потом осторожно сделал несколько шагов поперек картофельных грядок. Ботва предательски зашелестела, и Таран, заторопившись, перескочил сразу через несколько рядков, к яблоне, от которой было недалеко до какой-то невысокой пристройки — дровяного сарая, наверное.
Но тут послышалось мощное рычание, и в неярком красноватом свете, исходившем из окна второго этажа, мелькнули две мохнатые тени. Затем округу огласил басовитый лай. Пожалуй, эти овчарки были не хуже тех, что на ферме у Душина. И даже, наверное, лучше, потому что их в милицейском питомнике обучали сторожевой службе.
Наверное, если б Таран попытался выстрелить в собак или защититься от них ножом, то ничего бы не вышло. Попасть в обеих, да и в одну хотя бы он просто не успел бы, тем более что «стечкин» стоял на предохранителе. Эти зверюги мигом взяли бы его за обе руки клыками, да так, что, пожалуй, кости переломать могли. Но Юрка, слава Богу, поступил по-иному.
Он быстро схватил финку в зубы, сунул пистолет в вырез бронежилета и, ухватившись за нижнюю, толстую ветку яблони, одним махом очутился в полутора метрах над землей. Всего за секунду-другую до того, как к дереву подлетели овчарки.
Впрочем, встав на задние лапы, эти гнусные твари — Таран вообще-то собак любил, но не тех, которые его рвать собирались! — вполне могли вцепиться ему в штаны. Поэтому Юрка перелез на другую ветку, повыше. Теперь зверюги могли сколько угодно прыгать — фиг достанешь!
Но где-то неподалеку за углом дома уже вспыхнул луч фонаря, и кто-то сказал:
— Иди глянь! Что-то больно зло гавкают!
— Опять небось кота на дерево загнали… — проворчал другой голос.
— Проверь, говорю! Береженого Бог бережет!
Таран понял: теперь уже не собак надо опасаться, а людей. Максимум через пару минут охранник подойдет сюда, а тут Таран как дурак на яблоне сидит, с пистолетом, с ножом и в бронежилете… От собак спасается! И впрямь как кот!
Лихорадочно оглядевшись, Таран прикинул, что ветка, на которой он сейчас стоит, почти что лежит на крыше дровяного сарая. Если придержаться за тонкую ветку, которая повыше, пожалуй, можно перескочить… Лишь бы ветка не подломилась!
