Евгений Сухов - Бубновый туз
— Если не свои, так чужие!
— То-то и оно! А он как заговоренный ходит!
— Кирьян-то, может быть, и заговоренный, зато мы люди смертные! Из мяса и костей слеплены. В последнее время не было такого налета, чтобы кто-то из жиганов не пострадал. Ладно бы он нам долю увеличил за то, что так взбаламутил все, так нет же! Едва ли не на бобах живем! Почему раньше к нему жиганы тянулись? Потому что с фартом дружил, потому что добра жиганам не жалел, а сейчас над каждым медяком трясется. Вот прошлый раз у фабриканта… как его… Игнатьева, одного только товара на четырех подводах вывезли. Я уже не говорю о разных там брюликах. И чего он нам оставил? По горсточке мелочовки!
— Здесь Кирьян, конечно, был не прав, — сдержанно поддержал Васюта. — На тот товар можно было месяц жить и в потолок поплевывать.
— А что он нам сказал? Долги, говорит, у меня, в карты все просадил, с жиганами надо рассчитываться! Только нам-то какое дело до твоих долгов?! Верно я говорю?
— Верняк!
— Ты раздели добро на всех поровну, а потом как хочешь, так и распоряжайся своей долей.
— Другой стал Кирьян, — вздохнул Кузя. — Эх, жиганы, если бы вы знали, каким раньше был Кирьян! — Его глаза весело блеснули. — Любил, чтобы вокруг него все вертелось. Помню, однажды он ляльку одну на столе разложил и велел на нее, голую, закусь поставить. Мы вилками огурчики поддевали, а она смеется. Щекотно, говорит.
Васютка улыбнулся.
— Кирьян кураж любил. А помните, как бабы на столе нагишом отплясывали?
— Было дело, потом он их заставил вприсядку идти. Закуска в стороны разлетелась, водка разлилась, а они знай наяривают!
— Помню я это, — широко заулыбался хмурый Валет, — ни в одном кабаке такого зрелища не увидишь. Завязал им глаза и сказал: «В жмурки играйте!»
— Сейчас он уже не тот, — продолжал гнуть свое Егор Копыто. — Ушел от него кураж. Раньше его без улыбки и не встретишь, а сейчас он злой, как черт, ходит! И фарта нет никакого! И нам надо сваливать, пока целы.
— Верно. Если не Кирьян, так чекисты пристрелят!
— Цветные ведь к стенке ставят только за то, что знаешь Кирьяна. Приговор «тройки» — и на небеса, — ворчал Егор. — Большевички церемониться не станут, это тебе не жандармы.
— Только идти нам некуда, — вздрогнув, подытожил Кузя.
Разговор складывался удачно. Егор даже не подозревал, что столь крамольные речи можно произносить без всякой внутренней дрожи. Какой-то год назад за подобное свободомыслие эти же самые жиганы, не утруждая себя долгими приготовлениями, отвернули бы ему голову здесь же, на малине, да швырнули бы ее в мешок. А затем скинули бы куда-нибудь в Москву-реку. А тут, вздыхая, слушали крамольные речи и не без грусти вспоминали прошлое.
Стало быть, ситуация для Кирьяна сложилась погибельная, если, не опасаясь за собственную жизнь, можно было запросто усомниться в его фарте и авторитете.
— Выпивка кончилась! — всплеснула руками Маруся. — Вы, мальчики, пока посидите, а я сейчас приду.
— Иди, хозяюшка, — по праву пахана разрешил Егор.
Новая роль начинала ему нравиться. Даже ненароком подумалось о том, а не создать ли свою группу? Оформилось даже ядро. С такими жиганами, как те, что сидели за столом, можно было брать даже Центральный банк!
Но тень вездесущего Игната Сарычева накрывала всю комнату, вместе с теми, кто в ней находился. Темным уголком, крадучись, она заползала на стол, на котором были выставлены щедрые закуски, две бутылки из-под самогона, что стояли на краю, прижавшись бочком к самовару, коснулась третьей, наполовину разлитой. Обломившись, тень заползла в пустые стаканы.
Егор невольно обернулся — и померещится же такое! Рядом стоял Васюта и отсчитывал Марусе деньги.
— Еще с пяток бутылок возьми. И закуски какой-нибудь приличной на твое усмотрение. Добавишь своих, если не хватит. Потом рассчитаемся.
Взяв деньги, Маруся ушла.
Воспоминания о Сарычеве были неприятными, вернув Егора в роковую действительность. Время, проведенное за столом с жиганами, на короткое время заставило его поверить, что он действительно свободен в своих желаниях, что может подняться из-за стола и пойти шелушить прохожих где-нибудь в темных закоулках Москвы.
Теперь Егор Копыто отчетливо понимал, что прошлого не воротить, а хомут, под который он подставил свою шею, будет отныне натирать мозоль всю жизнь.
Сегодняшнее застолье давало иллюзию свободы, когда, не таясь, можно было говорить о чем угодно. Но не следовало забывать о том, что на углу Хлебного переулка в условленное время его будет ожидать Сарычев, чтобы подробно выслушать первый доклад. Комиссар только ненадолго отпустил поводок, как это делает дальновидный хозяин, — пусть животное справит нужду, чтобы потом вновь крепко намотать его на кулак.
Знай хозяйскую руку!
Не выдержав, Егор скрипнул зубами. Он был уверен, что в этот самый момент его лицо перекосила гримаса бешенства. Но никто из сидящих за столом, кажется, не заметил этого.
Егор посмотрел на часы. Неожиданно его посетила бесшабашная мысль: «А что, если рассказать жиганам о предстоящей встрече с Сарычевым?» От этой мысли ему вдруг сделалось неимоверно легко. Они бегают за Сарычевым уже который месяц и ничего не могут сделать, а он сейчас преподнесет им начальника московской Чека на блюдечке! Хавайте, дорогие жиганы, товарища Сарычева на закусь!
Взгрустнулось. Не так-то все просто. В таком случае он обязан будет рассказать о своей договоренности с Сарычевым. А ведь по законам жиганской чести он должен был бежать от «дружбы» с чекистом галопом! А если вел беседы, значит, душа не чиста.
— Жиганы, тут такое дело, — тяжело поднялся Егор. — Лялька меня ждет.
— Уже с растопыренными ногами лежит? — забалагурил Кузя.
— Я ей сам растопырю, — пообещал Егор.
— Баба — это святое!
— Ты, Егор, не пропадай.
— Все будет торчком! — пообещал Егор, направляясь к двери.
«А Маруська баба ничего, понятливая, — думал Егор, спускаясь по лестнице. — Кажись, сейчас она вроде свободная. Надо будет подкатить по-серьезному. Глядишь, обломится».
Вспомнив широкие бедра хозяйки, Егор широко улыбнулся. Ладный товарец. Перед такой бабой и бисер метать не стыдно.
Он вышел на улицу.
Уже перевалило за полночь. В соседнем доме светилось несколько окон. Ночь серая, слегка подсвеченная луной.
Подняв воротник, Егор побрел по улице. До Хлебного переулка идти минут тридцать. Как раз есть время пройтись по ночному городу, чтобы еще раз продумать линию предстоящего разговора. Нужно будет попробовать выторговать что-нибудь лично для себя. У чекистов большие возможности, например, они могли положить ему какой-нибудь неплохой оклад. Полагается за риск! Узнай жиганы о его игре, так тотчас посадили бы на пику!
Задумавшись, Копыто даже не обратил внимания на мужчину с женщиной, вышедших навстречу к нему из подворотни. Мужчина был в длинном темном пальто, женщина на полголовы ниже.
— Егор, чего это ты своих не узнаешь? — шагнул мужчина навстречу.
— Кирьян, — недоуменно выдохнул Егор, потерянным взглядом уставившись в лицо жигана.
Немного поотстав, из-за плеча жигана выглядывала Маруся.
— Вижу, что признал. Так чего это ты там жиганам впаривал обо мне? Будто я теперь совсем не тот, что был раньше? — доброжелательно улыбаясь, спросил жиган.
Егор похолодел.
— О чем ты, Кирьян, неужели ты меня не знаешь? Я же за тебя кому угодно глотку перегрызу!
— А сейчас ты куда собрался, уж не в Чека ли? — все с той же широкой располагающей улыбкой вопрошал Курахин.
Он был спокоен и дружелюбен. Не самый лучший знак. Ведь Сатана может облачиться в любую личину.
Следовало возмутиться. Заорать. Возможно, схватить Кирьяна за грудки и вытрясти из него всю душу, но Егор лишь сдавленно переспросил:
— О чем ты, Кирьян?
Он увидел блеснувший ствол «браунинга». Егор даже не заметил, в какой именно момент Кирьян сумел его извлечь. Просто оружие материализовалось из сгустка темноты и теперь смотрело черным зрачком прямо ему в душу.
— Тебе привет от Сарычева. Извини, что он горячий.
Выстрел эхом отозвался в соседнем дворе, заставив забиться в истеричном лае бродячего пса. Егор, ухватившись за простреленную грудь, стал медленно сползать на землю.
* * *Сарычев посмотрел на часы — Егора Копыто не было. Еще через пятнадцать минут пришло твердое осознание того, что больше он его не увидит… Во всяком случае живым.
— Что делать будем? — спросил подошедший Самохин. — Время вышло.
— Все, опоздали! Кирьяна там нет, — высказал Сарычев общее опасение. — Вот что сделай, давай возьми людей и двигай на хату. Возьми всех, кто там находится! Потом допросишь как следует, может, кто и знает что-нибудь о Фартовом. Не может же он висеть между небом и землей!
