Тебе, Победа! - Мошков Кирилл
Пока ужинали, совсем стемнело. Небо очистилось, покрывшись крупными звездами. Йон несколько раз переворачивался на спину и смотрел в небо, привыкая к незнакомому рисунку созвездий. Мимо зенита ползла крохотная луна серпиком, над западным краем горизонта странной двойной белой бабочкой светился далекий Центр Галактики, полуприкрытый пылевыми скоплениями. На севере ярко, заметным лучистым кружком сияла ближайшая звезда — Амбер, до которой было меньше светового года.
Когда посуда и банки были сложены в рюкзак, Реми откинулся на один из вьюков и сытым голосом сказал:
— Йон, вы обещали рассказать про Ужас Космоса.
Йон усмехнулся и помолчал. Озаренная костром Клю приподнялась на локте и стала смотреть на него глазами, блестящими от огня.
Наконец, выдержав подобающую паузу, Йон начал:
— Люди узнали об Ужасе Космоса тысячу двести лет назад, когда впервые вырвались за пределы Солнечной Стороны и проникли к Мирам Небул и дальше, к Центру Галактики. Тогда за пределами тридцати парсек от Солнца не было системы радиобакенов, не было гиперсвязи, не было маяков и диспетчерских, и расселение людей по Галактике только начиналось.
Множество опасностей и неведомых страхов подстерегали человека в Пространстве.
Экипажи некоторых кораблей внезапно поражали необъяснимые эпидемии. Люди вымирали, иногда даже не успев подать сигнал бедствия, за несколько часов. Мертвые корабли иногда столетиями могли носиться в пространстве. Один раз с таким кораблем состыковался мощный, суперсовременный по тем временам военный крейсер — и весь его экипаж вымер в течение двух часов. Два этих корабля, навечно соединенные, и поныне бродят где-то в Галактике, если только их не затянуло гравитационное поле какой-нибудь звезды.
Случалось, что целые экипажи поражало безумие. Иногда люди приходили в себя спустя которое время и ужасались тому, что натворили в беспамятстве. Иногда же не оставалось никого, чтобы рассказать о произошедшем.
Страшна была участь тех, кто услышал Голос Пустоты…
— А это еще что? — вздрогнула Клю.
— На самых разных частотах люди по всей Галактике и иногда даже за ее пределами слышат время от времени Голос Пустоты, — объяснил Йон. — Это бесполый и вряд ли даже человеческий голос, с плачущей интонацией произносящий одну и ту же фразу несколько раз подряд, потом он отключается, и никто не может поймать пеленг этого сигнала. Что он говорит — никому не известно до сих пор, язык этот — если это язык — расшифровке не поддается. Но тот радист или пилот, который услышит Голос Пустоты — пропал. На всю жизнь его поражает сильный и абсолютно иррациональный страх Пространства. Таких людей приходилось в лучшем случае срочно списывать с летной работы… если их успевали довезти до ближайшего порта и не дать застрелиться.
— Где-то я о таком читал, — пробормотал себе под нос Реми, но перебивать Йона не стал.
— Есть еще Шепчущие, — вдохновенно продолжал Лорд. — Это спокойные человеческие голоса, они не вызывают ужаса, они часами твердят на линке, иногда — на старых языках — одни и те же слова. В основном что-то о порте приписки, о пеленге на причал — короче, как будто перехваченные и закольцованные фрагменты стандартных портовых переговоров. Сигналы эти исходят из пустоты. Корабли ловили пеленг и пускались на поиски источника, и всем казалось, что еще пара биллиметров — и передатчик будет найден, как вдруг пеленг терялся, оказывалось, что передача идет уже совсем с другого направления. Известно много случаев, когда корабли погибали от какой-нибудь нелепой случайности, охотясь за Шепчущими.
Тысячу сто лет назад в коридоре одного рейсового корабля вблизи Пандоры впервые появился Сын Тьмы…
— О, Боже, — сказала Клю.
— Это был абсолютно черный бестелесный силуэт человеческой фигуры. Он проходил по коридорам и переходам корабля, ни на что не реагируя и сторонясь людей; если, преодолевая страх, люди пытались зажать его в угол, он немедленно исчезал. В таких случаях он почти в ту же минуту — сравнивали, сопоставляли — нигде не видели его одновременно; так вот, в ту же минуту он появлялся в коридорах какого-нибудь корабля или станции за несколько парсек от того места, где его пытались ловить. В тех же случаях, когда ему дают набродиться по кораблю, он уходит сам и не появляется годами и десятилетиями…
Йон замолчал. Огонь, догорая, трещал. На склоне внизу с хрустом топтался в невысоком кустарнике Конь. Вдалеке печально крикнула ночная птица, и сейчас же у далекой реки заухал водяной вран.
— Но самым поразительным был Ужас Космоса. Ни один корабль не мог считать себя защищенным от него. Внезапно в отсеках появлялись невысокие коренастые люди в шкурах и с копьями в руках. Не выползали, не выходили — именно внезапно появлялись, с ревом, свистом и ором. И с дикой жестокостью принимались убивать всех, кто попадался на их пути. Они не грабили, ничего не захватывали — только убивали. Почти всегда от них удавалось отбиться. Они оставляли вполне материальные трупы, обломки оружия, обрывки шкур — и, почуяв поражение, мгновенно спасались бегством и исчезали, но куда? Ни чужого корабля, ни даже планеты земного типа на световые годы вокруг… Они исчезали, зверски перебив тех, кого заставали врасплох. Анализировали их тела (раненых никогда не удавалось захватить, все живые исчезали), их оружие, их одежду — никаких указаний на то, какая земля могла породить их. Homo sapiens с обычным метаболизмом. Ясно, что с планеты земного типа, но их ведь десятки тысяч! Ученые так и не смогли разработать никакой правдоподобной теории этого феномена, а фольклор космонавтов утверждает, что эти люди попадают на корабли силой своей воли и сражаются отчаянно, думая, что попали в обиталище злых духов. Последний случай такого нападения зафиксирован лет четыреста назад в самом оживленном уголке Галактики, на линии Космопорт — Легора…
— Боже мой, Господи, — сказал Клю. — А я-то еще хотела спать на улице. Пустите меня в палатку.
Она поднялась и потащила в палатку свой спальник. Реми слегка шлепнул ее:
— Трусиха.
— Да! — заявила Клю, выпрямляясь. — Трусиха! А ты? Еще брат! Трусиха… — с возмущением повторила она. — Сам, можно подумать, не перепугался.
— Страшно, — подтвердил Реми, посмеиваясь. Впрочем, Йон заметил, что мальчик тоже как-то косится на звездное небо. Едва Клю устроилась в середине палатки, Реми тоже влез внутрь, снял сапоги и опустил полог.
— Застегни, — сердито сказала Клю.
Реми послушно застегнул палатку, и воцарилась абсолютная тьма.
Йон залез в мешок, лег на спину и потянулся. Рядом возилась, устраиваясь, Клю, за ней — Реми.
— Простите, что я вас так напугал, — несколько виновато сказал Йон.
— Да ну вас, — сказала Клю. — Вы меня ДО СМЕРТИ напугали. Я теперь буду темноты бояться.
Реми вздохнул и сказал:
— Собиралась наша Клю лететь учиться… Теперь ее в корабль не загонишь.
Клю сердито фыркнула.
— Я тебе поиздеваюсь. Дай руку! Я боюсь. Спокойной ночи, Йон.
— Спокойной ночи, — растерянно откликнулся Йон: он не ожидал столь скорого окончания вечера.
Несколько минут прошло в тишине. Потом Йон услышал тихий шепот:
— Спишь? Братик, ты спишь? Remy, dorm-tu?
Реми ровно сопел и не отвечал. Тогда последовало быстрое движение, и мягкие губы Клю поцеловали Йона в лоб.
— Спокойной ночи, — прошептала девочка, опускаясь обратно на свое место.
— Спокойной ночи, — шепотом ответил Йон и долго еще лежал, прислушиваюсь к ровному сонному дыханию брата и сестры. Потом усталость победила, и Лорд заснул.
Он открыл глаза внезапно, как будто вынырнул. Светало. Рядом тихо посапывала Клю. Реми в палатке не было, клапан был расстегнут, сквозь щель вливался ледяной утренний воздух. Йон приподнялся и стал разглядывать спящую девочку… Или девушку? Не мог он для этого чертенка подобрать правильного слова.
Клю пошевелилась, открыла глаза, искоса глянула на него и лукаво улыбнулась. Йон не нашел слов и просто улыбнулся в ответ, тогда она — почему-то чуть печально — сказала:
