Начало Новой Мировой - Владимир Велесов
– Сейчас будем проезжать КПП. Так что готовься, на опасную территорию заезжаем.
Усилием воли рядовой поднял хмурый взгляд над дорогой и принялся смотреть по сторонам. Проснулся интерес к происходящему на линии соприкосновения с территорией, на которой против неведомого врага разрешено применять что угодно.
Справа от пути, вдоль всё того же леса, по плану пролегала линия укреплений. На пологом склоне, укрытом пожухлой травой, работала непривычная взгляду техника Инженерных войск и множество солдат. Сейчас их личным оружием были лопаты, которые те усердно сбивали о промёрзшую землю, выкапывая траншеи.
Немного впереди, на более ровной местности, среди травы угадывались ещё такие же солдаты. Отчётливо они виднелись только у МТ-ЛБ выше по склону. К ней то и дело подбегали солдаты, брали ящики (как правило, двое один) и бежали обратно.
«Минируют.» – мысленно догадался Дима.
Вопреки слухам, воронок от снарядов не видно ни справа, ни слева. Появилось предположение, что, раз тут всё чисто, обстреливали какой-то другой участок. Скептическая же часть мужчины предполагала, что обстрела не было вообще и все эти слухи – выдумка какого-нибудь напуганного солдата.
Контрольно-пропускной пункт особого доверия не внушал. Единственные укрепления представляли из себя окопы с насыпями, укрывающие только лежачего, и несколько стен из мешков с песком. За одним из таких укрывался расчёт крупнокалиберного пулемёта «Утёс» на станке-треноге, за другим лежали несколько «Шмелей» и реактивных гранат. Единственным представителем бронетехники был БТР-80А, перед которыми так же было несколько низких стенок. Заграждения на дороге были не самыми надёжными: путь нежелательной технике были призваны преградить бетонные плиты высотой до колена. Два передних перекрывали полосы посередине, в паре метров позади – одна, по центру, ещё две – по стыкам с обочинами.
Колонна остановилась, когда головная БМП почти упёрлась в преграды блокпоста. Издалека было видно, как кто-то подбегает к командиру отделения на КПП. Возникало навязчивое желание крикнуть «Поехали уже!», но вряд ли это что-то изменило бы. Обитатели блокпоста принялись убирать с дороги передние заграждения настолько быстро, насколько позволяли озябшие от холода конечности. Немного в стороне эту ситуацию пытались исправить попытками разжечь костёр из веток, что имелись в соседнем лесу.
– Вот и «карантин»… – проговорил Костя, чей взгляд упёрся в лес в сотне метров от КПП.
– Угу… – промычал Дима, сжимающий детали автомата от нетерпения.
– Предчувствие у меня нехорошее. – проговорил кто-то к задней части борта.
– Вот и оставь его у себя! – отозвался знакомый равнодушный, высокомерный голос снайпера.
Как бы Дима недолюбливал этого человека, сейчас он был с ним полностью солидарен. Среди солдат итак слухи об обстрелах расползаются, а кто-то ещё и своими предчувствиями воду мутит.
Относительное спокойствие нарушил короткий, но пронзительный свист. Когда до всех дошло, что такой может издавать только падающая мина, одна из них подтвердила опасения. Первый столб земли с грохотом взмыл вверх ближе к лесу, через несколько мгновений с тем же свистом с другой стороны.
– Все с бортов! В укрытие! – раздалась чья-то команда.
Синхронно с ней и её повторами другими голосами солдаты принялись спрыгивать с бортов, а те, кому посчастливилось занять места в десантных отделениях, остались на местах.
– Рассредоточиться! Занять укрытия! – продолжали командовать голоса сквозь свист и взрывы.
Слишком частое падение снарядов сеяло панику. Те, кому не нашлось места за бронёй, метались по округе в поисках укрытий. Кто-то залегал в ближайших углублениях, кто-то пытался уместиться в воронках от уже взорвавшихся мин, а кто-то просто падал на землю, закрывая голову, в надежде пережить смертоносный дождь.
Как и все, Дима сначала растерялся и не знал, куда деться от рвущихся всё ближе и ближе снарядов. С каждым взрывом содрогалось всё тело, сознание, скованное страхом, отказывалось соображать и осмысливать происходящее. Широкие от испуга глаза то и дело врезались в новый столб земли или таких же перепуганных солдат.
– Не стой же, ну! – крикнул кто-то знакомый позади.
Снова неведомая рука цепкой хваткой схватила плечо, казалось, окаменевшего от ужаса и растерянности солдата и потянула назад. Тело поддалось усилиям, голова повернулась на обладателя руки. Глаза узнали Костю. Такого же испуганного и дёрганного, но собранного. Куда более собранного, чем множество людей вокруг.
– Давай под БТР! – скомандовал сослуживец.
Рванув Диму за собой, упал на асфальт и принялся быстрыми движениями заталкивать себя под бронированную машину. От резкого рывка напарник повалился на дорогу, но тут же вернулся в реальность от очередного взрыва. Смысл слов дошёл с запозданием, когда друг уже укрылся и выглядывал из-за колёс. После осознания Дима же принялся дёрганными, резкими движениями выполнять сказанное. Уже будучи на половину под тринадцатью тоннами стали, ощутил, как его подтягивают чужие руки.
– Костик, ты? – развернувшись, спросил отходящий от страха Дима.
– Не похож? – нервным шёпотом спросил друг. – Или контузить успело?
– Вроде, рядом не падали. – нервно осклабился Дима и застучал зубами.
– Не дёргайся, лежи смирно. Под колёса не подставляйся.
Снаружи продолжался тот же ужас. Только теперь к разрывам мин прибавились чьи-то крики. Крики и еда слышные стоны тех, кому не повезло попасть под огонь. Одного из таких бедолаг Дима заметил сам в щель между колёс. Катался по перепаханной взрывами земле, вопил от боли и сжимал ранение на ноге. Всё это под продолжающимся дождём из мин и их осколков…
– Калибр сотый, не меньше… – с нервным оскалом отметил Костя.
– Как понял? – нервной скороговоркой спросил Дима.
– Сильно осколки разлетаются. Отец в Афгане служил, артиллерист. Помню, различать научил в детстве, а я ещё отнекивался. «Зачем мне это?»… «Не пригодится!»… Вот и пригодилось…
Неожиданно резко над головой заговорил пулемёт в башне БТР-80, следом огонь открыли орудия БМП. От их грохота Дима окончательно вжался в дорожное покрытие с пляшущей от страха и нервов челюстью. Куда стреляли, зачем, по кому, какой результат ожидали – даже не думал. Заместо этого сознание заволокла сплошная пелена, подобная шипению расстроенного радио.
В один момент всё прекратилось. Умолкли орудия, пропали взрывы… Остались только крики раненых и свист спокойного, безразличного ко всему ветра.
– Кажись, всё… – прислушавшись, подтвердил Костя.
Дима дёрганными движениями поднял голову, прислушался. Когда убедился, по всему телу пробежала дрожь. Дрожь мимолётной радости, облегчения, отошедшего страха и волнения… На лице без чьего-либо разрешения устроилась нервная улыбка, обнажающая стучащую челюсть то ли от холода, то ли от напряжения. Та же улыбка появилась и у Кости, из под губ вырвался тихий смешок:
– С крещением нас, рядовой.
В промежуток между землёй и днищем БТРа показались ноги в перепачканных ботинках, по ушам ударил знакомый крик:
– Отделение, к машине!
Голос принадлежал Стасу. Тому самому сержанту, с чьей помощью он попал под этот обстрел. Часть Димы винила в пережитом его, вторая часть, более разумная, – самого Диму и его резкие решения на почве
