Дон Пендлтон - Хит-парад в Нэшвилле
— Ты не хочешь впутываться в такие дела?
— Нет, не хочу, черт побери! Это означало бы залезть на чужую территорию, что очень опасно. Страшно даже подумать, что с тобой могут сделать. Можно оказаться на дне реки Кумберленд в бочке из-под цемента.
— Так ты решил продать Карла цементникам?
— Что ты! Клянусь, я этого не делал! Я просто сказал, что сам ввязываться в это дело не буду, но могу направить его к нужным людям. Тут он объяснил ситуацию, и я понял, что сделал неправильный вывод. Он не пытался вести двойную игру, а хотел подстраховаться на случай, если с «Дэнди» случится неприятность... И предчувствие его не обмануло.
— Все равно, ты решил не ввязываться.
— Видишь ли, я не могу прыгнуть выше головы. Я — только винтик в хорошо отлаженной машине. Я объяснил это Леонетти, и он меня понял. И поблагодарил.
— Поблагодарил за что?
— За содействие.
— Какое содействие?
— Я же уже сказал. Я свел его с нужными людьми.
— С кем ты его свел?
— Что?
— С кем ты его свел?
— С... ну, с моим спонсором.
— Что это значит?
— Это значит, с людьми, которым я подчиняюсь.
— Ты путаешь единственное и множественное число, Раймонд. Со сколькими людьми ты его свел?
— Я свел его с моим спонсором.
— Единственное или множественное?!
— А, множественное.
— Похоже, ты не хочешь мне помочь, Раймонд.
— Послушай! Подожди! Не думай, что я вожу тебя за нос! Я просто стараюсь объяснить!
— Постарайся чуть получше.
— Понимаешь, я — президент этой компании.
— Понимаю.
— Я — главный администратор. Но, ради Бога, я не владелец фирмы.
— А кто владелец?
— Ну, их очень много. Я даже не знаю, сколько. Я подчиняюсь Нику Копе.
— Ник кто?
— Копа. По буквам: К-О-П-А. Он — контролер. Я имею в виду, что он — местный партнер-собственник.
— Ну, брось трепаться, Раймонд! Что же он такое — контролер или владелец?
— И то, и другое одновременно. Он — местный контролер, представляющий корпорацию владельцев. У него есть партнеры по всей стране.
— Кто, например?
— Будь я проклят, если знаю. Они мне этого не говорят.
— И тебя это никогда не интересовало, а?
— Конечно, интересовало, и еще как. Я не раз об этом думал.
— Подумай еще раз. Напряги-ка мозги, Раймонд!
— Что? Хорошо. В этой сделке участвует «Телебуст». Я думаю, это одна из их компаний-сателлитов.
— Что такое «Телебуст»?
— Они занимаются специальной раскруткой. Ну, ты знаешь, готовят мощные рекламные кампании. Их задача заключается в проталкивании наших артистов на первые места в хит-парадах страны.
— Продолжай соображать!
— Есть еще «Эмси». Они...
— Что такое «Эмси»?
— Это компания звукозаписи. Фирма «Эмси Рекордс». Они специализируются на разработке золотых конвертов для дисков и на телеторговле.
— Расшифруй мне, что это означает.
— Продажа по почте. Ты видел подобную рекламу по телевидению. Что-то в этом роде.
— Что-то я не вижу, чтобы ты горел желанием помочь мне, Раймонд.
— Хорошо, хорошо, только убери револьвер. Голове больно!
— Ей будет больно до тех пор, пока я не получу от тебя кое-что более существенное, чем болтовня о родословной вашей корпорации.
— Я стараюсь тебе это объяснить. Одни и те же люди владеют всеми этими компаниями. Понимаешь? Они также владеют отелями, казино, ночными клубами и прочим. И названий у их фирм свыше сотни. Как, черт побери, я могу знать, кто чем владеет? И как вообще кто-либо может это знать? Ник Копа — единственный, кого я знаю. Он — нэшвилльский контролер, представляющий компанию. Все объединение компаний.
— Ты назвал его еще и партнером.
— Да, в определенном смысле, он — партнер.
— В каком смысле?
— В том смысле, что в Нэшвилле Копа — босс.
— Босс чего?
— Всего, о чем я тебе толкую.
— Но у него есть общенациональные связи?
— А как же.
— С какой семьей?
— О Боже! Я не знаю. Не спрашивай меня об этом. Даже если бы я знал, то не мог бы...
— Нью-Йорк?
— Может быть, Нью-Йорк. А может, Чикаго. Не знаю. Я даже не уверен, что это семейный клан. Организационная структура не похожа на семью. Скорее, это коалиция, корпорация национального масштаба.
— Где штаб-квартира, в Нью-Йорке или Чикаго?
— Может быть, в обоих, а может, и ни в том, и ни в другом. Я не знаю. Можно я встану? От вида крови меня выворачивает наизнанку. Мне надо...
— Еще не время, Раймонд. Сиди и продолжай думать. Ты связал Карла с Ником Копа?
— Боже упаси! Я даже не посмел бы и подумать о...
— С кем же тогда?
— Я не имею права по своей инициативе связываться напрямую с Ником. Когда я ему нужен, он дает мне знать. Но сам я никогда ничего не предпринимаю.
— Через кого, Раймонд?
— Есть здесь один парень... работает на Ника ... напрямую на Ника...
— Это его «лейтенант»?
— Да, что-то в этом роде. Я направил твоего друга к этому парню.
— Каким образом?
— Леонетти должен сказать, что в такое-то время он будет в таком-то месте. Я ему отвечу: «Отлично», и передам кому надо, где он будет.
— Ну, и?..
— Ну, я так и сделал.
— Кому ты сообщил об этом?
— Тому «лейтенанту», о котором говорил.
— У «лейтенанта» есть имя?
— Конечно, есть. Кажется, его зовут Горда.
— А фамилия?
— Вроде бы Маззарелли.
— Горди Мазаррелли.
— Да.
— Скажи мне прямо, Раймонд, без уверток! Как зовут «лейтенанта», к которому ты направил Карла?
— Я же сказал: Горди Маззарелли. Разве я не сказал?
— Значит, ты позвонил Горди Маззарелли и сказал ему, что в такое-то время Карл Леонетти будет в таком-то месте?
— Да, так.
— Что еще ты сказал Горди Маззарелли?
— Больше я ему ничего не говорил.
— Но, конечно же, Горди уже знал, кто такой Карл Леонетти?
— Думаю, что знал.
— Гм! Угу...
— Естественно, я объяснил ему, почему он звонил.
— Гм! Угу...
— Я ему сказал о резервной партии товара.
— А еще о чем?
— Еще сказал, что Леонетти пытается продать... то есть хочет поговорить с кем-нибудь об этой партии.
— И что ответил Горди?
— А? Что?
— Что сказал Горди относительно желания Карла с кем-нибудь поговорить?
— Он сказал: «Хорошо».
— Что «хорошо»?
— Хорошо, он с ним встретится.
— Кто это сказал?
— Горди, Горди Маззарелли сказал, что он с ним встретится. Он встретится с Леонетти и обсудит с ним это дело.
— Взгляни на мою вторую руку, Раймонд. Видишь этот предмет? Знаешь, что это такое?
— Похоже на... Что за черт! Ты что, записываешь наш разговор?
— С самого начала. И знаешь, почему?
— Hex, не знаю.
— Тебе все равно?
— Да.
— Зато Горди может оказаться не все равно.
— Послушай, ты не вздумай!.. Неужели ты хочешь?..
— Назовем это подстраховкой, Раймонд. Я дам Горди послушать эту запись и предложу ему такой же выбор, что и тебе.
— Пожалуйста, не делай этого!
— Не делай чего?
— Не говори Горди, что я указал на него!
— Почему же нет? Если они просто встретились и поговорили...
— Ты знаешь, что я имею в виду! Даже если бы они были давно потерявшими друг друга братьями, а я только свел их вместе, то благодарности я бы за это не дождался! Ты никому не должен говорить, что я проболтался!
— Это не имеет никакого значения, Раймонд. Когда я разделаюсь с Горди...
— Нет, ты не понимаешь! Ты не знаешь, на кого замахиваешься! А я знаю, знаю! У тебя нет никаких шансов. Этот парень — личный телохранитель Ника Копы, а кроме того у него есть еще целый взвод ошалелых головорезов! У тебя нет и тени шанса!
— Вот для этого я и записал нашу беседу. Ты мне поможешь слегка уравнять шансы. Ты ведь окажешь мне посильную помощь, не так ли?
— Я не... Как я могу? Что?..
— Мы с тобой связаны одной веревочкой, Раймонд. И в жизни, и в смерти. Для тебя, парень, сейчас существует только одна логика. Как ты хочешь вести игру?
— Я хочу вести ее как можно дальше от «Безумца» Горди. Давай не будем впутывать его в это дело.
— Это ты так решил.
— Да. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Хорошо, послушай! Я не знаю, что они сделали с Леонетти. Я знаю, что он вызвал большой переполох. Я направил его к ним и больше ничего о нем мне не известно. Мне не сказали ни слова. Но я знаю, где его женщина. Давай договоримся: ты отдаешь мне кассету, а я тебе скажу, где она находится. Может быть, она что-то знает.
Но у Болана планы оказались несколько иными.
— Сначала пойдем и найдем ее. А уж затем обговорим сделку. Если, конечно, будет о чем договариваться.
— А если не о чем?
— Тогда мы заключим эту сделку в аду, дружище.
— Я сделаю все, что смогу, — тяжело вздохнул Оксли, признавая свое поражение. Его охватил первобытный страх смерти, говоривший на языке неотразимой логики.
