Андрей Таманцев - Пешки в Большой игре
Когда сели в машину Сергея, Артист скомандовал:
— В Сербор.
— Искупнуться захотелось? У нас времени в обрез.
— Можно и искупнуться... Боцман спасателем заделался, и ребятишки туда подтянутся. С пивком да на воздусях общаться приятнее.
Глава одиннадцатая
Машина ожидала его на противоположной стороне улицы. Седеющий хмурый человек, рядом с которым сел Иванов, вопросительно взглянул на него.
— Все в порядке, — сообщил Иванов.
— А про сейсмограф не спрашивал?
— Нет, он даже не догадывается.
— Рад это слышать, — усмехнулся человек. — Кажется, ты нашел себе теплое местечко? Может, решил бросить разведку? Депутаты вечны, как политика, и каждому нужны помощники. А где они найдут помощника расторопнее тебя?.. Не думал стать политической звездой?
— Не такое уж и милое занятие. Знаете, как в том анекдоте: работал в шикарном ресторане старичок, продавал в туалете бумагу. Клиенты с ним щедро расплачивались, а через пару лет встречают его на базаре, он чистит грязный сортир. Ты как тут оказался, старик? Интриги, батюшка, интриги.
Седой хихикнул.
— У Круглова есть официальный помощник. Роман Шафран, который мне уже порядком осточертел, — серьезно сказал Иванов.
— Разберемся. Еще что?
Иванов раскрыл свой чемоданчик и достал папку с фотографиями.
— Все в порядке, кроме одной мелочи, — уточнил он. — УПСМ засуетилось. Боюсь, что это может нам помешать.
Он передал папку спутнику. Тот вынул фотографии Сергея Пастухова и принялся их внимательно перебирать.
— У полковника Голубкова сегодня была встреча с этим человеком. Я хотел бы знать, кто этот человек и что нам от него ждать. Это возможно выяснить?
Спутник минуту молчал, перебирая фотографии и складывая их обратно в папку.
— Выясню.
— И еще.
— Да.
— Этот самый сейсмограф. У нас ведь его тоже нет.
— Будет...
Глава двенадцатая
Они нашли Боцмана, Муху и Дока на платном пляже в Серебряном Бору. Обнялись, словно не виделись по крайней мере год, хотя со времени проведения последней совместной операции прошло всего ничего.
— Заматерел... — уважительно констатировал Артист.
— Все бы ничего, да вот форму держать надо, — критически оглядывая небритую физиономию Боцмана, сказал Пастухов — А это что? Балуемся потихоньку?
На столике лежали несколько нераспечатанных колод карт.
Боцман взглянул на карты, взял одну пачку и медленно порвал ее пополам.
— У местных катал отобрал, — сообщил Боцман.
— Силен... — восхитился Муха.
— Какие ему тренировки. Хоть сейчас на соревнования по армрестлингу посылать, — добавил Артист.
— А я вот сдал, — вздохнул Пастухов.
Все вопросительно посмотрели на командира. И тогда он рассказал вкратце о сегодняшней встрече с полковником Голубковым, упомянул убийство академика Барка и в конце поведал о стычке с громилой из «опеля».
— Допросить бы того громилу, узнать что почем, на кого работает. Реакция не та, глазомер. Разомлел в провинции, и вот результат...
— Выходит, охота уже началась? — спросил Боцман.
— Думаю, она началась не сегодня и даже не вчера. Так что, ребята, выдвигаемся на базу.
— Мне бы домой заскочить, — сказал Муха.
— На пять минут, — согласился Пастух. — А тебе, Док, не надо домой?
Док сидел поодаль и разглядывал пляж в полевой артиллерийский бинокль. Он неохотно оторвался от бинокля и отрицательно помотал головой.
— Ты что там увидел? — поинтересовался Боцман.
Пастухов развернул на штативе подзорную трубу и попытался найти объект, который изучал Док.
Обычный пляж. Кто один пришел, кто с компанией, кто с семьей. Ели фрукты, играли в картишки, попивали пивко. Компания четырех парней вела себя, похоже, излишне шумно, но слов отсюда было не разобрать. Действие развивалось перед глазами Дока и Сергея как в немом кинематографе.
Две девицы, лежащие неподалеку на своем широком пледе, обеспокоено поворачивались на подвыпивших юнцов. Последние настойчиво предлагали девицам присоединиться к их шумной гулянке. Один из парней, что помоложе, сходил и набрал в пластмассовую бутылку речной водицы, а вернувшись, подкрался и вылил на одну из девиц. Раздавшийся визг всполошил весь пляж. Расшалившиеся молокососы вконец распоясались.
— Пойду схожу, — буркнул Боцман.
— Я с тобой, — поднялся Артист.
— Справлюсь, — махнул Боцман рукой и спрыгнул вниз.
Между тем пляжники в непосредственной близости от конфликта собирали вещички и передислоцировались на новые места. Кто малодушно ища место поспокойнее, кто не скрывая презрения к подвыпившей компании. Никто, однако, не встал на защиту девиц даже тогда, когда двое парней подхватили одну из них под руки и потащили в воду. Девица яростно сопротивлялась. В пылу схватки сломался замок купальника, и на солнце засверкали молочно-белые груди. Это привело в восторг подвыпившую компанию. Они повалили девушку на песок и стали ее лапать, норовя содрать трусы. Девушке удалось вырваться, но компания погналась за ней, не видя приближающегося Боцмана. Пастухов и Доктор наблюдали за действиями своего друга-спасателя. Уже подходя к месту событий, он бесцеремонно сдернул с какого-то дяденьки полотенце и бросил его девице. Девица на бегу поймала полотенце и прикрыла наготу. Компании это не понравилось. Она окружила полукольцом Боцмана, но и тот не стал дожидаться какого-то сигнала. Выбрав самого сильного и, стало быть, самого авторитетного, Боцман первым сделал выпад, и парень, скрючившись, ткнулся носом в песок. Замелькали руки и ноги, взлетали голые пятки, напряженные спины и оскаленные лица.
Ни Пастухов, ни кто другой из его команды даже не дернулся, чтобы помочь Боцману. Знали точно — тот справится сам.
Закончилось все полным позором пьяной четверки. Боцман гнал их с пляжа пинками. Догонял и лупил в зад так, что они летели носами в песок, быстро вскакивали и ускоряли свой бег.
— Ну все, поразвлекались — и хватит, — сказал Пастух, когда Боцман вернулся. — Готовы?
Док спрятал бинокль.
Боцман натянул майку.
Муха надвинул бейсболку на глаза.
Артист взял под козырек.
Ребята хотели повеселить Пастуха. Но тому почему-то было невесело...
Глава тринадцатая
Кабул. 29 июня. В предместьях афганской столицы была проведена показательная шариатская казнь так называемых «неверных жен». Свыше четырехсот женщин, нарушивших законы шариата (к таким «преступлениям» были причислены: маникюр, чтение светских книг, хранение изображений людей, открытое лицо и т.д.), были забиты палками, ломами и камнями. На казнь были согнаны жители столицы. Талибы устраивают такие показательные казни регулярно, шариатский суд за малейшую провинность выносит смертный приговор, который приводится в исполнение при народе (Рейтер).
* * *— Вы?
Неприятно удивленный, Игорь Филин пропустил в квартиру Иванова.
— Если позволите, — сразу сказал Иванов. — Я отниму полчаса вашего времени. Не больше.
Иванов чувствовал себя достаточно уверенно в чужой квартире. Он снял плащ и дал хозяину понять, что хорошо бы найти подходящее место для разговора. Филин провел Иванова в гостиную и усадил в кресло. Сам сел напротив.
— Я вас слушаю.
Иванов поудобней устроился в кресле, огляделся.
— Замечательная квартира, — сказал он. — Сами перестраивали?
— Нет, конечно. — Филин был насторожен с первого момента, как увидел в дверях добровольного помощника депутата, но такого внимания к своим скромным архитектурным задумкам не ожидал и потому немного расслабился. — Было время, когда у меня водились деньги. Ну и я позволил себе немного поэкспериментировать...
— Замечательно... Догадываетесь, Игорь, о чем будет наш разговор?
Филин немного потускнел.
— Если о предложении Круглова, то вы пришли зря, — сказал он. — Я уже сказал...
— Я понимаю. Все правильно. Я, честно говоря, очень рад, что вы отказались от этого двусмысленного предложения. Больше того, — Иванов заговорщицки подался в сторону Филина, — я удивился, если бы вы согласились.
Хозяин квартиры с сомнением посмотрел на своего гостя. Не далее как неделю назад его, Игоря Филина, старшего научного сотрудника Института физики Земли, пригласили на прием к депутату Государственной думы Владимиру Петровичу Круглову и предложили отправиться с циклом лекций о природе землетрясений и возможности их предсказаний в одну из зарубежных стран. Именно так неопределенно — «в одну из зарубежных стран», поскольку до конкретного маршрута разговор так и не дошел.
Дело в том, что предложение озвучивал сам Владимир Петрович Круглов, человек достаточно откровенных прокоммунистических взглядов и потому не особенно симпатичный Игорю Филину. Интеллектом Круглов не блистал, и начало разговора получилось утомляющим. «Вы можете способствовать развитию науки в развивающихся странах именно в то время, когда западный капитал старается задушить национальное самосознание...»
