Андрей Воронин - Комбат против волчьей стаи
— А что здесь, собственно говоря, разбираться.
Взят с поличным, у него нашли наркотики, оказал сопротивление при задержании, буйствовал, выражался нецензурно, избил двух сотрудников. Мы его с трудом задержали.
— Где он сейчас?
Майор милиции посмотрел на давно некрашеный потолок своего кабинета и широко развел руки:
— А мы его передали в региональное управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Пусть они с ним разбираются. Он теперь их клиент.
— В управлениизаместителем у него полковник Савельев Сергей Сергеевич.
— Ну что ж, спасибо и на этом.
Когда Рублев и Бахрушин подошли к машине, их уже ждал Подберезский.
— Ну как? Что? Где Пехота?
— Ничего, Андрюха, не получилось. — Недовольно пробурчал Рублев. — Майор какой-то совсем…
— Надо было ему сказать, у Пехоты же два ордена.
Он же боец, настоящий солдат, герой, можно сказать.
Тогда бы.
— Милицию не интересует, герой он или инвалид.
Им начхать. Ты в налоговую тоже ордена свои вместо доходов предъявляешь?
— Да, погодите вы, — недовольно махнул рукой полковник Бахрушин.
Он сел в машину, взял в руки телефон.
— Сергей Сергеевич, — повторил он имя-отчество, — все еще полковник, странно, знаю я этого человека.
Алло, алло. Сергей Сергеевич, вас приветствует Бахрушин Леонид Васильевич, помните?
— Ага, помните. Ну что ж, тогда прекрасно. Слушай, Сергей Сергеевич, тут получилось такое дело.
Где-то у тебя сейчас мой один человек.
— Какой человек? И чего так поздно? Нет, завтра уже не смогу. Давай сегодня решим этот вопрос.
— …
— Не можешь сам решить? Так ты что не начальник?
— …
— Ах, начальник у тебя есть, сам не можешь решить такой простой вопрос?
— …
— Да-да, Шмелев Александр.
— …
— Значит, не можешь? А что тебе нужно, чтобы ты смог?
— …
— Хочешь, чтобы позвонил генерал? Да как-то неохота беспокоить генерала. Они, небось, уже спят.
А у меня дело не терпит отлагательства. На неприятности можете нарваться вместе со своими людьми.
— …
— Все чисто, все по закону, говоришь? Нет, Сергей Сергеич, ты же знаешь, закон что дышло, куда повернешь, там…
— …
— Вот правильно. Хорошо, что ты знаешь эту пословицу. Я сейчас подъеду, будь добр, дай команду.
— …
— Ну, хорошо, напишем, напишем все бумаги. Какие надо, такие и напишем.
— …
— Под подписку? Да, давай без этого. Я отвечаю, меня-то ты знаешь, уверен, что я никуда не уеду, не убегу? Вот видишь.
Бахрушин даже покраснел, хотя в машине было и темно, но Борис Рублев и Андрей Подберезский заметили, что Бахрушин нервничает и злится на своего несговорчивого знакомого.
— Хорошо, тогда подъедем.
Полковник Бахрушин прикрыл трубку.
— Будь они неладны. Мнят себя начальниками, а работать не хотят. Серьезно они взялись за вашего Шмелева, обратился он к Рублеву.
Еще минут пять или шесть полковник ГРУ Бахрушин разговаривал с Сергеем Сергеевичем Савельевым, не называя его по имени, наконец, положил трубку.
— Ну что? — спросил Борис Рублев, Подберезский нервно переминался с ноги на ногу.
— — Ладно, сейчас подъедем. Мужик он толковый, обещал помочь. Правда, дела у вашего друга не Бог весть, — покусывая нижнюю губу, сказал Леонид Васильевич и снял очки. Капля дождя упала на стекло.
Бахрушин ее тщательно вытер.
— Куда едем, Леонид Васильевич? — спросил водитель.
— Едем, едем… — передразнил Бахрушин, — и назвал адрес.
Полковник же Савельев после разговора с Бахрушиным позвонил своим оперативникам.
— Вы там задержали, — сразу же с места в карьер начал он, — Александра Шмелева?
— Так точно. — Ответил один из оперативников.
— Так вот, все документы пришлете мне. А Шмелева отпустите.
— Как это так — отпустить? — изумился оперативник.
— Я сказал отпустить, значит, так и действуйте.
Есть на то причины.
Приказ начальника, как известно не обсуждается, и Шмелева выпустили.
Он только принялся раздумывать, на чем добираться домой, как вдруг увидел, что его встречают. Он увидел Подберезского, который бросился к нему навстречу, а возле машины стояли еще двое, высокий мужчина, стоявший к нему спиной, показался Шмелеву знакомым, что-то родное было в его фигуре.
— Здорово, Пехота! Ну как ты? — завопил Подберезский, схватил Шмелева за руку и тряхнул.
— Тише, Андрюха, — забурчал Пехота, — все болит, эти гады меня так избили, чтоб они подохли.
— И ты им, говорят, ввалил?
— Я бы ввалил больше, да силы были неравны.
А кто это там возле машины?
— А ты посмотри, Пехота, посмотри, может, узнаешь.
Шмелев прищурил глаза, была глубокая ночь, часа два или около этого. Машина стояла на противоположной стороне улицы.
— Смотри, смотри, — подкалывал его Подберезский. — Как ты думаешь, кто?
— Ком-бат! — по слогам выдавил из себя Пехота, и бросился через улицу к машине Бахрушина — Иваныч! Иваныч! Товарищ майор! — кричал Шмелев, подбегая к Рублеву.
— Ну, Пехота, здорово, давненько мы с тобой не виделись.
— Ух, давненько! Сто лет, комбат, не виделись.
Мужчины крепко обнялись. Рублев похлопал по спине Пехоту, тот поморщился от боли.
— Это Леонид Васильевич Бахрушин, — представил Рублев, кивнув в сторону полковника ГРУ.
Тот улыбнулся и протянул руку.
— Здравствуй, Шмелев, повозиться из-за тебя пришлось.
— Спасибо, спасибо. Кстати, Андрюха, как там мой сын?
— Все нормально. Не волнуйся, главное, что мы тебя вызволили. Если бы не он, сидел бы ты в кутузке еще пару дней.
— Пару дней, — хмыкнул Шмелев, — я бы сидел пару лет. Мне уже в камере сказали, что эти, из управления, не чикаются, а на меня повесили невесть что. Будто бы я торгую наркотиками и будто бы у меня изъяли героин, а я никогда к ним не прикасался.
— А какого черта ты, вообще, во все это влез? — спросил Подберезский.
— Слушайте, мужики, завезите меня домой, я хочу сына увидеть, он, наверное, волнуется, жена же в командировке.
— Ладно, сейчас завезем, за свободу благодари его, — Подберезский кивнул на Комбата, а Комбат в свою очередь кивнул на маленького лысого толстяка в очках, который уже сел в машину.
— Ну что ж, мужчины, — сказал Леонид Васильевич, — я с вами прощаюсь, время позднее, а работы у меня много. Хочу выспаться.
— Спасибо тебе, Леонид Васильевич, — сказал Рублев, пожимая руку Бахрушину, — от меня спасибо и от ребят. Надеюсь, ты веришь, что наш Пехота здесь не при чем?
— Если бы не верил, я бы не стал этим заниматься, не стал бы беспокоить людей. И они поверили, всякие люди бывают. Одни сажают, другие выпускают.
Автомобиль полковника ГРУ развернулся на дороге и умчался в ночь, мигнув на прощание рубиновыми огнями. А Подберезский, Комбат и Александр Шмелев все еще стояли и переговаривались друг с другом.
— Какие же они гады, сволочи, суки, хуже душманов. Вот уж не думал, что наша милиция и спецслужбы такие теперь.
— Не все они такие, Саша, были, не все они такие и теперь. Есть и нормальные люди. Кстати, вот этот мужик тоже из их конторы. И тот, что тебя отпустил тоже из МВД, там служит. Так что ты напрасно на всех так сразу напраслину возводишь.
— Да ну, Комбат, сволочи! Они так меня молотили, как будто я враг, убивший их лучшего друга.
— Ладно, не обижайся на них. Тумаков получил и радуйся тому, что ты уже на свободе. Если б Андрюха ко мне не приехал, сидеть бы тебе сейчас или лежать на нарах, а так дома заночуешь.
— Едем ко мне! — улыбнулся и тут же поморщился Шмелев. — Посидим, поговорим, выпьем. Тебя, Комбат, я не видел уже лет сто.
— Ну что, Борис Иванович, — Подберезский посмотрел на Рублева.
— Я не против, дел у меня никаких сегодня ночью нет, так что можем поехать, завезем его домой, а то еще в какую-нибудь историю вляпается, потом проблем будет — не оберешься. Поехали, садись-ка, Андрюха, за руль и давай.
Автомобиль, за рулем которого сидел Андрей Подберезский, помчался по ночным улицам. Комбат улыбался, поглядывая на своих бывших подчиненных. Хорошие они парни, стоящие, такие не подведут.
В том, что Пехота невиновен, Рублев был убежден с самого начала, не может человек когда-то рисковавший жизнью, когда-то по-настоящему понюхавший пороха, награжденный не лишь бы за что и не лишь бы какими наградами, стать мерзавцем и торговать наркотой.
«Не может, не может!»
Комбат в этом был свято убежден. К тому же, он хорошо знал своих парней, и поручительство Подберезского было для него важнее любой рекомендации, выданной самым важным генералом или маршалом.
Глава 5
Полковник Савельев, заместитель начальника регионального управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, вышел из кабинета своего шефа — генерала Морозова, возбужденный, его пальцы подрагивали.
Разговор с генералом состоялся жесткий, тот в разговоре позволял себе употреблять крепкие выражения.
