Фридрих Незнанский - Закон бумеранга

Сегодня Турецкому повезло. Он пролетел по практически свободным улицам и теперь не знал, чем заняться, пока готовился ужин. В принципе, достаточно было озвучить этот вопрос, как Ирина тут же нашла бы бесчисленное количество дел, считающихся мужскими, и еще множество других, постепенно переходящих в эту категорию. Если от мытья посуды ему удавалось открещиваться, то возразить против аргумента: «Не может же приличная женщина со свежим маникюром взяться за ручку этого ужасного мусоропровода!» – он ничего не мог.

Зазвонил телефон.

– Меня нет! – крикнул Турецкий.

– Я не могу взять трубку, – услышал он в ответ. – Руки жирные!

– Наглая ложь! – крикнул упорно не желавший подниматься из уютного кресла Турецкий. – Руки у тебя тонкие и изящные.

– Ну вот, – расстроенно донеслось с кухни. – А вдруг что-нибудь важное?

– Солнце мое, поверь старому гончему псу, если бы случилось что-нибудь важное, телефон звонил бы не умолкая, ему подтявкивал бы мобильник, под окнами выла сирена, а на крышу дома уже садился бы вертолет!

– Шур, – немного спустя произнесла Ирина, оставив плиту. – Мне кажется, я знаю, кто это был. Может, я не права, но я тебе небольшой сюрприз приготовила.

– Да? – насторожился Александр Борисович.

Турецкий не только не любил сюрпризы, которые время от времени преподносила ему супруга, но где-то и боялся их. Как правило, под ними подразумевалась покупка очередной абсолютно бесполезной вещи.

– Бо для вас, героев, важным может показаться похищение президента или захват ядерного авианосца, а нам, простым смертным, бывает хорошо и от маленьких семейных радостей! – произнесла она.

– Ирина! – Турецкий напряженно приподнялся с кресла. – Ты меня начинаешь пугать!

– Помнишь, когда покупали угловой диван, сильно расстроились, что под него нет в комплекте кресла? – продолжила она.

– Да, – подтвердил Турецкий, отлично припоминая, что он-то этому обстоятельству как раз несказанно обрадовался.

– Прохожу мимо мебельного. Смотрю, возле нашего диванчика плакат висит. А на нем изображен комплект с креслом. Мне чуть плохо не стало. Ну ворвалась в магазин, пробила все преграды и заказала креслице той же самой обивки!

– Может, еще не поздно отказаться?

– Мне кажется, что это были они.

В этот момент раздался уверенный звонок в дверь. И громкий голос позвал:

– Хозяин!

– Давай не будем открывать? – предложил Турецкий.

– Шурик, ты иногда ведешь себя как маленький! Поздно. Все уже оплачено.

Турецкий поднялся и, лениво шлепая тапочками, пошел открывать. Через некоторое время раздался его тревожный голос:

– Ирина!

Прибежавшая супруга в изумлении остановилась. На площадке у лифта стояли двое работяг в синих комбинезонах. А между ними кресло. Но не просто кресло. Бо было суперкресло. Какой-то монстр среди кресел, больше похожий на трон. Оно занимало практически все свободное пространство.

Один из работяг посмотрел на бумагу и спросил:

– Турецкий Александр Борисович?

– Да, – ответила за мужа Ирина.

– Распишитесь в получении, – произнес, протягивая лист, грузчик.

– А может, занесете в квартиру? – предложила женщина.

– Не. Не пройдет, – уверенно заявил один из доставщиков. – Мы еле по лестнице затащили.

– Да, – добавил второй, разглядывая выражение лица Турецкого, – согласно пункта пятого договора с клиентом мебель, сделанная по заказу, обратно не принимается.

– Ээ-э, – заржал его напарник, – кому она нужна такая!

Затем они развернулись и ушли. Ирина подняла глаза на остолбеневшего мужа.

– Шуринька, – всхлипнула она. – Бо я виновата. Дура я полная! Я же его не видела. Только на картинке. Там оно показалось маленьким и уютным. Ну что ты молчишь?

– А размеры там были?

– Да. Но я не обратила на них внимания. Кресла, они же везде практически одного размера. Давай, может, боком как-нибудь втащим? – предложила жена.

Турецкий медленно повернулся и ушел в комнату. Через некоторое время вернулся с рулеткой. Сделал измерения и, упав в кресло, задумался.

– Ну что ты опять молчишь? – нервно спросила Ирина. – Давай двигай, разворачивай, делай же что-нибудь! Ты же мужчина!

– Ира, эта дверь – восемьдесят сантиметров шириной, а та, в комнату, еще уже! – стараясь произносить громко и внятно, объявил Турецкий. – А ширина кресла метр сорок, длина метр пятьдесят и высота метр семьдесят!

– Ну и что?

– Как метр семьдесят пролезет в восемьдесят сантиметров?

– Ничего не могут! У нас, когда мы рожаем, никто не интересуется, как такой большой ребенок пролазит в такое маленькое отверстие. Надо – и все! – воскликнула, заревев, жена и убежала в квартиру.

Турецкий, вооружившись топором, подошел к монстру. Однако рука не поднялась уничтожить творение рук человеческих. Вот если бы дизайнер этого чуда природы положил бы на него, как на плаху, голову, колебаний было бы значительно меньше.

Теперь становилось делом принципа затащить этого троянского коня. Пускай стоит вечным символом женской глупости! Обследовав конструкцию, Турецкий смог разобрать кресло на две части, а затем, сняв двери и посносив косяки, путем неимоверных усилий все же затащил половинки в комнату, в результате чего она сразу резко уменьшилась в размерах.

Едва он закончил собирать сооружение, как мобильный телефон разразился звоном одновременно с домашним. На всякий случай жена выглянула в окно и увидела там автомобиль с синим проблесковым маячком. Теперь она не желала, чтобы бралась трубка. Однако определитель высветил «К. М.». Значит, звонил сам заместитель генерального прокурора Меркулов. Проигнорировать его было невозможно.

– Слушаю, Костя! – ответил Турецкий.

– Сань, у меня ощущение, что ты только что занимался перетаскиванием тяжестей.

– Да так, покидал немного гири, чтобы форму поддержать.

– Странно, не помню, чтобы у тебя такое когда-нибудь водилось.

– Ими обычно дочка с женой балуются, – ответил Турецкий.

– Ну-ну, – пробурчал Меркулов. – В окно давно выглядывал?

– Так, Костя, я же, как слышу телефонный звонок, первым делом к окошку бегу.

– Водитель уже проинструктирован. Едешь прямо по Калужскому шоссе в сторону Троицка до второго светофора – и направо с километр. Дачный поселок «Дзержинец». Пару часов назад вытряхнули кишки из генерала в отставке Копчика.

– Как я понимаю, он из «конторы»?

– Да. И следствием, по всей видимости, займется их служба собственной безопасности, поэтому пока требуется твое личное присутствие и формальное возбуждение дела прокуратурой.

– Постой, но это же за МКАД? Мы-то каким боком касаемся этого дела? Пусть областная прокуратура и возбуждает.

– Сейчас объясню, Саня. Бо дачный поселок для генералитета КГБ, и статус ему отгрохали, дай боже. То, что это кусок Москвы, ладно, их немало, но он считается еще и частью Центрального административного округа, со всеми вытекающими последствиями. Так что можешь считать, генерала демонстративно пришили на Красной площади. Впрочем, вроде как у них есть подозреваемый, но сдается мне, это просто козел отпущения. Если не успеешь, сам знаешь, концы в воду и близко уже не подпустят. А так можно будет и «контору» за одно место подержать. Бо надо не мне, это надо генеральному. Поэтому дуй на место преступления и разберись во всем сам.

Через полчаса служебная «Волга» Турецкого затормозила у распахнутых синих ворот. Дорогу преграждал шлагбаум. Из дежурки немедленно выскочил крепкий молодой человек и, склонившись к окошку, стал ожидать действий пассажира.

Турецкий протянул удостоверение и спросил:

– Копчик, это у вас?

– Да.

– Как проехать на место происшествия?

– Так это почти в центре. Прямо до памятника, затем налево. Там увидите, – произнес охранник, добавив: – Извините, мне необходимо получить разрешение на ваш допуск.

Минуты через две он выскочил и поднял шлагбаум. Проезжая мимо, Турецкий попросил водителя притормозить и, высунувшись в окно, подозвал охранника:

– Еще вопрос. У вас, смотрю, серьезная система охраны. Постороннему проникнуть на территорию сложно?

– В общем, да. Контроль идет за всеми автомобилями и посетителями, проходящими через наш пост. Но мы с полгода уже не досматриваем багажники. Поэтому постороннего можно провезти лишь в качестве груза.

– Бо единственный путь на дачные участки?

– Со стороны источника также есть небольшой контрольно-пропускной пункт, но только для пешеходов. Однако там режим не менее серьезный, и без пропуска никто не пройдет, – доходчиво разъяснил охранник.

– Вам, наверное, сегодня уже задавали вопросы относительно посторонних и подозрительных личностей? – спросил Турецкий, которому постановка дела начинала нравиться. Круг подозреваемых значительно сужался.