Сергей Дышев - Гасильщик (Сборник)
И тут я вспомнил про Валеру Скокова. Он выручал меня в Афганистане, потом судьба нас развела, я попал на Украину, он – в контрразведку, затем генерал-"афганец" забрал его на Лубянку. На проходной мне не сказали ничего утешительного. Отутюженный прапорщик отрубил по-уставному, что знать ничего не знает и ему не положено. Хорошо, что по "09" мне сообщили телефон дежурного офицера. И тот уже внял моей просьбе и отыскал номер Скокова.
Он сам поднял трубку, послышался знакомый голос.
– Валера, это я.
– Володя?! Ты где?
Через три минуты он был внизу, в сером костюме, при галстуке; мы крепко обнялись: не виделись с самого Афгана. Он не изменился, все тот же упрямый подбородок, пристальный, изучающий взгляд, брови вразлет, аккуратная щеточка черных усов. Я начал рассказывать о своих злоключениях, но Валера меня остановил:
– Давай не здесь.
Он сходил за пальто, и мы окунулись в вымороженную темноту московских улиц. Валера оглянулся, повел меня за угол, там мы сели в метро, проехали две остановки и, выйдя наружу, очутились у входа в кафе. Столик по молчаливому согласию заняли угловой, взяли бутылку вина и пару салатов.
– Ну, как жизнь в "конторе"?
– Все, слава богу, вернулось на круги своя… – задумчиво ответил Валера. – А лет пятнадцать назад – все рушилось. Откуда-то столько негодяев повыползало, всем до усрачки хотелось что-то разоблачить или покаяться, штаны снять и голым задом попросить прощения у всего демократического мира, чтобы приняли нас в свой "дом". Во время путча 1991 года я был в "наружке", у Белого дома. А потом нашлись кореша, которые заложили меня новым хозяевам. Еле успел уничтожить документы по секретным операциям в Афганистане. Мой нынешний шеф тогда попросил вывезти и сохранить. Дома обыск делали, меня раз десять к прокурору таскали… А сейчас, спасибо ВВП, возвращаем исходные позиции. Погранвойска вернули под крышу ФСБ… Ну а ты как?
Валера выслушал мою печальную историю, призадумался.
– Вижу, тебя на уголовщину потянуло… Два таких крупных залета… В старые добрые времена ты давно бы сидел в кутузке, а сейчас такой бардак, что запросто можешь разгуливать по Москве, на Лубянку наведываться. А чем промышляют твои новые хозяева?
– Я толком не разобрался… Владеют сетью торговых предприятий, ресторанов, есть свой банк. Четкая иерархия. Предупредили о железной дисциплине, – ответил я.
– Чтобы получить информацию о коммерческих структурах, нужен обоснованный запрос. А по всем прикидкам в этой структуре, где тебе ломоть хлеба дают, заправляют уголовники.
– Я вижу, ты стал серьезным парнем, – не удержался я.
– Не время дурака валять. Страна балансирует на грани, чтобы не свалиться в очередной экономический кризис, дефолт. Ты хоть понимаешь это немного?
– Немного понимаю. Ты извини, я ведь не работаю в аналитических центрах ФСБ, а из погранвойск Украины меня вытурили как потенциального шпиона. В родной же Российской Федерации всем почему-то хочется посадить меня за решетку. Мне нужно было скрыться. На ноже мои отпечатки… И вообще, я здесь никому не нужен.
– Я могу тебе помочь восстановиться, – предложил Валера.
– Не надо.
– Жаль, что ты, офицер, связался с бандитами, крушишь витрины в ресторане, как "шестерка" из дворового рэкета. – Он заговорил раздраженно.
– Я не "шестерка", и постарайся это запомнить. А то, что я расколотил витрину, так это трудности моего босса. Они между собой разберутся.
– Ты – пограничник, а сядешь в тюрьму вместе с уголовниками. Если до этого не пристукнут.
Возникла мертвая пауза, после которой встают и расходятся в разные стороны или начинают драку.
– Тебя надо спасать, – мрачно заметил Валера. – Ты сделал потрясающе много ошибок. На кой черт ты рассказал, как тебя подставили с трупом и ты скрывался от милиции? А с виду умный…
Меня всегда бесил его наставительный тон, особенно сейчас. Легче всего давать советы, когда имеешь крышу над головой, надежное и престижное место в "конторе". А ведь он даже не спросил, как моя семья, жена… В моей душе полный хаос. Когда я корячился в Афгане, жена мне изменила, мы развелись, дочку она забрала с собой… Я стал еще более одиноким, чем в лейтенантскую юность.
– Пошел ты к черту, – сказал я.
Валерка улыбнулся и опустил глаза.
– Не сердись, старик, я понимаю, что тебе плохо… Семья развалилась, ты одинок.
– Откуда ты знаешь? – вырвалось у меня.
– Знаю… И не забывай, что у тебя есть друг.
Он протянул мне руку, и я с чувством пожал ее. На глазах у меня выступили слезы. Моя нервная система стала ни к черту.
Хорошо, когда друзья это понимают.
За дружбу мы и выпили.
Порешили, что я вернусь на старое место, расскажу боссу о всех перипетиях последних часов, а также буду держать Валеру в курсе всех событий.
– У тебя свой интерес? – спросил я.
– Не упрощай нашу дружбу, – сказал он, и я понял, что это вовсе не высокопарные слова.
Переночевал я у Валерки. Они снимали однокомнатную квартиру в Солнцеве. С его женой Верой я был знаком с училищных времен. Черноокая, ласковая, как котенок, она просияла улыбкой, когда мы появились за полночь, повисла у Валерки на шее, чмокнула меня в щеку и потащила за стол.
– Мы трезвые и голодные, – объявил с порога Валерка.
И Вера мгновенно соорудила ужин, мы выпили бутылку "Каберне", вспомнили училищные годы и улеглись спать. Засыпая, я тихо позавидовал семейному счастью друга, красавице жене, губки которой, казалось, все время сложены для поцелуя.
Утром я отправился в "Империю". Накануне была оттепель, ночью же мороз прихватил снежную кашу, и теперь ледяные бугры с треском рушились под моими ногами. Я шел к боссу и понимал, что все глубже засовываю свою голову в пасть неведомому животному.
У входа маячили мальчики в коротких пальто. Они проводили меня заинтересованными взглядами, и тут же я услышал, как один из них по радиостанции доложил:
– Резвый в офисе!
Я глянул на свое отражение в медной табличке на стене, оно меня вполне устроило. В холле меня задержал охранник, но, узнав, равнодушно махнул рукой – "проходи".
И вновь за спиной я услышал приглушенный голос:
– Резвый поднимается наверх!
Наверное, уважаемый читатель, ты вспомнил бессмертные кадры, как штандартенфюрер СС Штирлиц шел коридорами Главупра имперской безопасности прямо к папе Мюллеру. Именно об этом вспомнил и я.
На третьем этаже мне преградили дорогу два амбала. Здесь коридор разветвлялся, в конце его промелькнул человек с заклеенной переносицей. Он развернулся на полном ходу, будто позабыл весьма важную штуковину и поторопился возвратиться. Этот человек не то что встревожил меня, но вселил в душу неудобство: он показался мне знакомым. Но я тут же забыл о нем, потому что из-за спин охранников выглянул жердеобразный мужчинка – вихляющийся секретарь из приемной.
– Нельзя! – закричал он пронзительно, будто я собирался совершить тягчайшее преступление. – Без вызова ни в коем случае нельзя!
Дурачок сыграл свою жалкую роль. На самом деле, меня пристально сопровождали и с нетерпением ждали.
Через четыре с половиной минуты меня подтолкнули в кабинет Вячеслава Викторовича.
Седой джентльмен с интересом глянул на меня и спросил:
– Ты на кого работаешь, нахаленок?
– На себя, – ответил я туманно.
– Рассказывай, что натворил…
– Бил стекла по распоряжению Вераксы. – Я пожал плечами. – Потом он смылся, а меня повязали.
– А ты не знаешь, почему тебя повязали? – быстро спросил босс.
– Меня подставили… Вы, видно, думали, что я сейчас лежу на нарах? Неожиданный поворот, не правда ли? – с сарказмом сказал я. – Только я не понимаю, зачем эти штучки? Может, для того, чтобы свалить на меня грязное дельце и закатать на полную катушку – под проникновенные разговоры про афганское братство, про взаимовыручку…
– Заткнись, пожалуйста! – попросил Вячеслав Викторович и почесал макушку. – Никто тебя не хотел сдавать. Где машина?
– Моя, то есть ваша?
– Ментовская "Волга" где, ухарь? – Босс вышел из себя. – Кинуть всех захотел?
– У метро "Сходненская".
– Ключи! – резко произнес он и протянул руку.
– Ключи я выбросил в урну… – пробормотал я. – Не носить же при себе компромат!
– Идиоты!
Последнее явно относилось не ко мне. Он нажал кнопку переговорного устройства.
– Слушаю, шеф! – раздался голос вихляющегося секретаря.
– Скажи этому идиоту, что машина стоит у метро "Сходненская"…
– Простите, шеф, я не понял, какому именно идиоту.
– Ну, тому самому… Какой выход из метро? – повернулся он ко мне.
– Э-э, – стал вспоминать я, – если ехать к центру, то – последний вагон.
– Слышал? Там урна, в ней ключи. Так и передай. Пусть немедленно выезжает и забирает.
Потом Вячеслав Викторович пристально посмотрел на меня, покрутил в ухе пальцем и сказал:
