Сергей Самаров - Автономка
– Да, это экспонат, за который многие музеи оружия и искусства не пожалели бы средств. Причем самые крупные музеи мира, не говоря уже о коллекционерах, которые с ума сходили от желания иметь эту саблю. Наверное, и самому Ивану Васильевичу многократно предлагали продать ее?
Подполковник ФСБ говорил бесстрастно. Его не слишком заинтересовала история перехода сабли из рук в руки. Его интересовало совсем другое.
– Много раз, – согласился Василий Иванович, не вникая в подробности, хотя собеседник наверняка именно подробности и хотел бы услышать. – Особенно в последние годы, когда у нас миллионеров развелось, как вшей. И такие желают иметь коллекции в дополнение к яхтам, футболистам и борзым собакам. Удивляет только, откуда у них информация появляется.
– Стоимость сабли знаете? – последовал следующий вопрос Михаила Афанасьевича.
– Не интересовался. Правда, слышал, что эта сабля из тех музейных экспонатов, которые невозможно оценить деньгами, отец говорил. Продажная стоимость, естественно, есть, но, помимо этого, существует еще и историческая, на несколько порядков выше. Я уже не говорю о том, что за росписью на клинке, возможно, имеется шифр, тогда цена может вырасти кратно.
– Вот именно. Такие экспонаты следует держать в сейфе под круглосуточной охраной, – с претензией к старшему лейтенанту сказал Михаил Афанасьевич.
– В квартире отца стояла сигнализация.
– Нет такой сигнализации, которую не мог бы отключить специалист, – сказал подполковник, словно сам был специалистом в этом вопросе.
– Согласен. Я сам демонстрировал это отцу, – почти равнодушно ответил старший лейтенант, – чтобы он лучше понимал.
– То есть вы отключали сигнализацию? – удивился подполковник Елизаров, как-то сразу теряя свой ореол крупного специалиста.
Арцыбашев-младший согласно и скромно кивнул.
– Полностью не отключал, потому что некоторые современные системы, если не знаешь pin-кода, полностью отключить невозможно даже при перебоях в подаче питания. На этот случай там специально ставится блок электролитов и аккумулятор. Я просто заблокировал систему на внутренний контур и вошел в квартиру. Открыть замок проще, чем отключить сигнализацию.
– И что сказал на это товарищ генерал? – еще раз удивился подполковник.
Старший лейтенант сделанным, кажется, совсем не гордился.
– Сказал, что не все бандиты имеют квалификацию военного разведчика. Мои действия, таким образом, не произвели на него большого впечатления. Впрочем, после этого он показал мне систему корректного отключения и выдал экземпляр ключей с брелоком-пультом.
– А на вас, Василий Иванович, эта сабля производила впечатление? Хотели бы вы иметь ее в собственности? Не подумайте, что я вас подозреваю, боже упаси, просто интересно. Я вот ни разу ее не видел, и потому мне просто ужасно хочется хотя бы одним глазком взглянуть. Не каждый же день сталкиваешься с таким раритетом. Но иметь самому, честно скажу, не хотел бы. Слишком это дело хлопотное и опасное. А вы? Еще раз говорю, не подумайте, что подозреваю.
Дважды повторенное предупреждение как раз и говорило о том, что подобные мысли в голове подполковника шевелятся. Хотя подозревать сына в зверском убийстве отца было по меньшей мере оскорбительно. Но Арцыбашев-младший сделал вид, что пропустил это мимо ушей. Он был от природы человеком дела и понял коллегу верно. И ответил только на прямо поставленный вопрос:
– Я военный человек и потому не мог остаться равнодушным при виде такого совершенного оружия. Сабля разрезала кусок ткани, который клали на острие. Это одна из стандартных характеристик булатных клинков. Отец никогда ее не точил, наточить эту сталь было и невозможно. Для меня же никакая сабля не стоила его жизни.
– Естественно, – согласился подполковник настолько торопливо, что в искренность и этих его слов не верилось. – С подобным спорить никто не будет. Но нашлись отморозки, посчитавшие иначе. И их следует наказать.
– Заслуженное наказание назначается, насколько я понимаю, по приговору суда, – снова нахмурившись, перешел к делу Арцыбашев. – В таком случае зачем вам я?
Михаил Афанасьевич был рад, что разговор выходит все-таки на нужное направление.
Василий Иванович некоторое время смотрел в столешницу, формулируя то, что хотел сказать наиболее точно, чтобы не возникло непонимания и не появилась возможность обтекаемого ответа. А ответ он хотел получить предельно конкретный.
– Я не понимаю, какое отношение к следствию имеет работа в автономном режиме. «Автономка» по сути своей предполагает действия, которые не входят в законные рамки, по крайней мере их допускает. Иначе какой смысл?
– Самое непосредственное отношение. – Елизаров обернулся на дверь, словно проверял, нет ли в кабинете постороннего. – Дело в том, что нам известен заказчик похищения сабли. Он – главный обвиняемый. Но достать его мы не в состоянии, поскольку он скрылся за пределами России еще три месяца назад и возвращаться, судя по всему, не собирается. У следствия, не только у нас, но и у прокуратуры Москвы к этому человеку слишком много вопросов, чтобы он рискнул приехать.
– Московские дела меня тоже касаются?
– Трудно сказать. Могут коснуться, могут не коснуться. Мы вышли на этого человека и на его интерес к сабле генерала Арцыбашева в общем-то случайно. В поле нашего зрения попал отставной полковник КГБ, как свидетель по одному не очень чистому делу. Установили наблюдение и много интересного по разным направлениям набрали, в том числе и по сабле.
– Полковник Самойлов? – спросил Василий Иванович.
– Вы его знаете?
– Отец называл это имя. Как-то запомнилось. Он интересовался саблей.
– Да, это полковник в отставке Иван Александрович Самойлов. Доверенное лицо и помощник по личным поручениям Алишера Алишеровича Нариманова. Слышали про такого?
– Нет, не слышал.
– Это бывший владелец одного из крупнейших рынков Москвы. Рынок не так давно снесли, китайцы, таджики и азербайджанцы разбрелись по другим местам. А сам Алишер Алишерович построил в Турции отель, каких не было еще на свете. Можно сказать, дворец с позолотой на лестницах и перилах. И постоянно проживает сейчас там, хотя время от времени появляется то в Баку, то в Душанбе. Он по национальности наполовину азербайджанец, наполовину таджик. И временами навещает родню. Ну, и дела какие-то, естественно, там имеет, и недвижимость, естественно.
– Что-то я, кажется, слышал в новостях.
– По телевизору об этом несколько передач было по центральным каналам.
– Да не смотрю я его. Только если новости и телеканал «Боец». А остальной мусор мне не нужен – ничего полезного я из этого электроприбора не извлекаю.
– Это вопрос личного выбора. Василий Иванович, давайте сейчас обсудим совместные действия. Итак, я вам объяснил, кто, согласно нашим данным, является заказчиком похищения сабли. Все исполнители нам неизвестны, но и здесь у нас есть подозрения.
– Полковник Самойлов?
– Полковник в отставке.
– И где он сейчас находится?
Глава вторая
1За какие-то полчаса, пока шел разговор между старшим лейтенантом спецназа ГРУ Арцыбашевым и подполковником ФСБ Елизаровым, и служба, и сам начальник штаба, в кабинете которого они сейчас сидели, как-то отдалились от Василия Ивановича и стали казаться вчерашним днем, словно он уже здесь и не служил. А все мысли были направлены на главное. Михаил Афанасьевич такого ощущения, судя по всему, не испытал. Да и сам хозяин кабинета тоже из реальности, кажется, не выпал.
Вошел подполковник Совкунов, открыл сейф, вытащил тонкую папку, потом закрыл сейф и покопался в столе, отыскивая еще бумажку. Нашел, засунул в ту же папку, глянул на собеседников.
– Что, Валерий Валерьевич, микрофон сломался? – спросил Елизаров полушутливо, но все же с нотками подозрения в голосе.
– Нет, Михаил Афанасьевич, микрофон в порядке, – не смутившись, ответил Совкунов. – У нас техника не подводит, потому что обслуживаем регулярно. А вы что же про чай забыли?
– Заговорились, товарищ подполковник. – Арцыбашева позабавил ответ начальника штаба. – Мы, с вашего разрешения, сейчас выпьем.
– Остыл уже.
– Это не страшно.
– Заказать свежий?
– Да нет, не надо.
– Я тоже обойдусь, – согласился со старшим лейтенантом Елизаров. – Я вообще горячий не пью. Зубы почти все вставные, а от горячего чая, представляете, болят, как родные.
И он по-собачьи оскалился, показывая начальнику штаба бригады зубы.
– Как хотите. Продолжайте. И не буду мешать.
Валерий Валерьевич вышел, на прощание подбадривающее кивнув Арцыбашеву.
– На чем мы остановились? – спросил подполковник Елизаров.
