Анатолий Гончар - Пятый квадрат
Команда остановиться последовала в тот момент, когда группа, углубившись в лес, перевалила на западную половину небольшого хребта.
– Чи, садимся, выход на связь, – пояснил Димарик беспокойно посмотревшему на него Королькевичу. И тут же скомандовал: – Наблюдай! – После чего, присмотрев себе местечко поудобнее, шлёпнулся на задницу, намереваясь хлебнуть чайку из висевшей на поясе трофейной фляжки. Не успел он отрубить крышку, как раздался голос Киреева:
– Димон! Старших троек к командиру!
– И зачем?
На вопрос Маркитанова Михаил только пожал плечами: «мол, я откуда знаю».
– Королёк, – сунув фляжку обратно в чехол, старший сержант нехотя поднялся, – передай дальше: старшего тройки – к командиру.
Он непритворно вздохнул, ибо искренне не понимал, зачем группнику потребовалось собирать старших троек в самом начале боевого задания, но идти всё же следовало, и потому, поправив на плече лямку рюкзака, Димарик двинулся вдоль линии рассредоточившихся по сторонам разведчиков.
– Командир, что случилось? – тяжко вздыхая, словно от только что выполненной непосильной работы, присел он на корточки.
– Ещё раз напомнить решил, – кивнул подбородком на расстеленную на земле карту командир. И тут же спросил: – Тыл здесь?
– Да, я, – подсаживаясь к остальным, отозвался только что подошедший Овечкин.
– Итак, напоминаю, – остро отточенный карандаш в руке группника метнулся к карте. – Здесь мы находимся сейчас, здесь – основное место сбора, здесь – запасное. – Сидевший к нему ближе всех Димарик зевнул, но Морин, бросив косой взгляд в его сторону, замечания делать не стал. – В случае обнаружения чего-либо подозрительного на досмотр выдвигается вторая тройка ядра, при наличии минной опасности… – Денис повернул голову к сидевшему слева командиру второго отделения младшему сержанту Морзобитову: – Юра, сапёр идет с ними.
– Помню, – отозвался тот, и Морин продолжил:
– При обнаружении противника сразу сообщать мне. В случае вступления в бой первая задача – прижать, не дать противнику опомниться. Димарик, ты действуешь по обстановке.
– Ясно… – сонно отозвался Маркитанов.
– Двигаться без спешки, обо всём подозрительном сразу докладывать. Морзобитов, это больше всего касается тебя! Заметили, остановили группу, доложили. Внимательность и ещё раз внимательность. Я никого не гоню. Расстояние до района разведки невелико, время у нас есть. На сегодня задача-минимум – выйти в район разведки. Максимум… по обстановке. Всем всё ясно? У кого какие вопросы? Если нет, то по своим местам. Начало движения через пять минут. Юра, выдвигаетесь без дополнительной команды, самостоятельно; азимут ты знаешь.
– Знаю, – согласился Морзобитов и, поднявшись первым, направился к голове группы. Остальные старшие троек последовали его примеру.
Через пять минут спецназовцы начали движение в сторону района предстоящей разведки.
Всё сложилось довольно удачно, и в заданный квадрат группа вышла в шестнадцать тридцать. Времени для продолжения поисковых мероприятий было ещё вполне достаточно, но командир группы старший лейтенант Морин рассудил иначе – отдав группе команду двигаться медленнее, начал приглядывать место, более всего подходящее для организации ночной засады. Особой причины перенапрягаться в первый же день выхода он не видел.
– «Стоп» – слово, сказанное одними губами, рука, поднятая вверх, затем движение рук вниз и в стороны – «садимся на засаду», и сам Морин отступил чуть-чуть в сторону, выглядывая подходящее местечко для днёвки, а вокруг раздавалась едва слышимая суета – бойцы привычно выбирали позиции, рассаживались, обустраивались на ночь. Вскоре они начнут устанавливать мины, и вот тогда старший лейтенант все осмотрит, убедится в правильности выбора бойцов и со спокойной совестью примется за ужин, но никаких разогревов – холодные консервы из пайков и взятый из пункта временной дислокации отряда чай, налитый в пластмассовые полуторалитровые бутылки.
– Командир, время выхода в эфир! – Морин вздрогнул, за собственными раздумьями не заметив подкравшегося слева сержанта Синявского, вечно улыбающегося, худощавого, веснушчатого парня, с волосами рыжего, скорее даже медного цвета, с ямочкой на подбородке и удивительно яркими голубыми глазами. – Что передавать?
– Сообщи, что у нас всё на три пятёрочки, ведём поиск по координатам… – Группник взглянул на GPS, отнял сто единиц по иксу и четыреста пятьдесят по игреку и назвал получившиеся цифры стоявшему наготове с блокнотом радисту. – А через час скинешь вот эти, – показал он на экран, – сообщишь, что организовали засаду.
– Понял, – продолжая улыбаться, кивнул Синявский и, решив, что у группника к нему вопросов больше нет, исчез так же незаметно, как и появился.
– Димон! – Раскручивая и сразу маскируя (методом втаптывания в росшую здесь траву) провод для установки мины в управляемом варианте, младший сержант Королькевич вспомнил о давно вертевшемся на языке вопросе: – А наши группы по крупняку «встревали»?
– Бывало, – внимательно поглядывая по сторонам, с ленцой в голосе ответил Маркитанов.
– И часто? – Изощрённо изогнувшийся кусок провода никак не желал прятаться под предназначенный для его сокрытия пучок травы.
– Да часто… в общем. – Димарик остановился и опустился на землю. Поставив мину, прицелился, привстал, осмотрел местность, переставил её чуть в сторону, снова прицелился, затем достал из кармана, вкрутил «ЭДПР» и соединил провода. Отряхнув руки, повёл взглядом по местности, опять опустился на землю, взглянул в окошечко и негромко бросил:
– Маскируй, – после чего начал отступать назад по направлению к днёвке.
– Димон, а ты сам «встревал»? – догнал его закончивший маскировку Королькевич.
– Да было… – не стал скромничать Маркитанов.
– А вот скажи, – Королькевич вдруг понял, что тема крупного «встревона» Димарику неприятна, – а как быстрее всего путёвый результ сделать? Ну, чтобы на медаль, там, или орден?
– Это как повезёт. Знаешь, как иногда бывает: одни группники ищут, ищут, ищут «чехов», гоняют свои группы туда-сюда – и ни одного боестолкновения; другие хрен куда ходят, заныкаются – и знай себе радиограммы шлют: «веду поиск», «веду поиск» … Вот и получается: одно боестолкновение – результ, второе – результ, третье… В общем, кому какая пруха. Я вот в группе у одного «пиджака» был, летёха после института, так тот вообще ни разу дальше километра от места десантирования не ходил, а что ни выход – бой. Комбат его даже на БЗ лишний раз старался не посылать, но всё время в ПВД держать не будешь, а мы все на нервах… Это поначалу, как ты: «В бой! Результ!» – а потом раненые, убитые, и так без продыху. А нервы – они нежелезные. Группник наш – Камышин фамилия, кстати, – одно время запил, потом бросил, как отрезал. И с наградами ему не везло: их постоянно заворачивали и заворачивали, а оно, знаешь, как обидно, когда вроде как заслужил, а тебе – по всей морде. Офицеры в тот день что-то отмечали, сидели трепались, кто-то про награды речь завёл – кому что, у кого-то там уже «Мужество» маячит, у кого медаль, только у Камышина ни намёка. Кто-то возьми и скажи: «Ты, мол, Серый (Камышина Сергеем звали), к Мирохину зайди да узнай, что к чему». А майор Мирохин – это наш замполит – наградные писал и в Ханкалу их возил. Камышин и отвечает: «И что, и пойду, и узнаю. В конце концов, сам о себе не позаботишься – никто не позаботится». И пошёл. Опрокинул ещё один стакан и пошёл. В палатке Мирохина не оказалось, а на столе лежала целая стопка наградных; вот мой группник и решил посмотреть, что хоть в них написано. Заглянул в один листок, в другой, видит – наградной на майора Мирохина, на орден Мужества. Старлей мой – а ему в то время уже старшего лейтенанта присвоили – подумал: где же тот так отличился, если из штабной палатки почти не вылазит? Начал читать: «…действовал в составе …ой группы. Во время завязавшегося боя принял командование группой, заменив самоустранившегося от своих служебных обязанностей старшего лейтенанта Камышина… в рукопашном бою, применив приём рукопашного боя, лично уничтожил…» Дальше группник читать не стал. Схватив этот наградной, к сожалению, оказавшийся всего лишь копией уже пошедшего по инстанциям, выскочил из палатки и побежал искать Мирохина. Носился озверелый по ВПД, грозясь пристрелить «замполита-рукопашника».
– И что, морду-то он ему набил? – Королькевич расстелил коврик и теперь вытаскивал из рюкзака плащ-палатку.
– Не-а. Сперва не нашёл, потом не дали, потом ушли на БЗ, а когда вернулись, майор Мирохин к нему подошёл: «Ты, значит, не серчай, я не со зла, то да сё. Мне уже пенсия скоро, а ты ещё молодой, успеешь, заработаешь, я на тебя на днях такой наградной оформлю, как пить дать пройдёт» – ну, и дальше на ту же тему. Камышин не то чтобы поверил, просто добрый он был… одним словом, «пиджак». – Димарик махнул рукой от досады, словно это не Камышину, а именно ему из-за чьей-то подлости не дали заслуженную награду. – Морду бить он не стал, наград так и не дождался, а боестолкновения по-прежнему к нему липли – к концу командировки мы чуть ли не ракетами пуляли, чтобы «чехов» отпугнуть, так до последнего и «секлись». Крайнее БЗ тоже… – Димарик замолчал, видимо, не желая ворошить не слишком радостное воспоминание о прошлом.
