Виктор Степанычев - Невозвращенцы
— Они погибли по чистой случайности, — остановил его Анчар. — А уволили вас, капитан, за то, что вы набили морду сынку высокопоставленного чиновника.
— Откуда вам это известно? — настороженно спросил Стас.
— Мне много чего известно, молодой человек, — усмехнулся Дмитрий Васильевич. — А что мне от вас надо…
Он на секунду замолчал, а далее, ни на кого не глядя, коротко, но властно бросил:
— Освободить помещение, — и после секундной паузы, вероятно, в целях общей доступности сказанного и ускорения процесса негромко уточнил: — Всем вон!
Глава 5. Согласие как продукт непротивления сторон
Первым из комнаты выскочил Газировка. У Олежки имелось немало недостатков, однако в сообразительности и чувстве самосохранения отказать ему было нельзя. Он быстро разобрался, что его персона менее всего интересует незваных утренних гостей, однако понимал, что может попасть под общую раздачу, поэтому по команде Анчара метнулся в прихожую едва ли не быстрее, чем спринтер на старте стометровки, а затем бросился за порог квартиры.
Охранники покидали жилплощадь Гора более организованно. Бесшумно и безмолвно, один за другим, будто прикрывая друг друга, они выдвинулись в прихожую и далее — на лестничную площадку.
Анна уходила классически по-женски: фыркнув на прощание, высоко подняв голову и изображая холодность и презрение.
Анчар, выждав, когда за дочерью захлопнется входная дверь, еще раз огляделся. Его взгляд на мгновение остановился на кресле, однако долго на нем не задержался. Дмитрий Васильевич подошел к дивану, нагнулся, зачем-то пощупал его, словно проверяя на мягкость, и лишь после этого уселся. Причем выбрал он то же самое место, где недавно сидела его дочь. Подняв глаза на стоящего посередине комнаты Гордеева, Анчар махнул рукой в сторону кресла. Надо понимать, это было приглашением хозяину присесть в присутствии высокого гостя.
Станислав уселся в кресло и выжидательно посмотрел на Дмитрия Васильевича. На лице бывшего генерала невозможно было ничего прочитать, оно являло собой спокойствие и бесстрастность.
— Ну-с, молодой человек, — очередной раз пробежав по Гордееву тяжелым взглядом и остановив его на лице Стаса чуть выше бровей, отчего у молодого человека появилось чувство, что в его лоб смотрит дуло пистолета, промолвил Анчар, — уж не знаю, с чего начать.
— Начинайте от стенки, — сказал Гордеев и, уловив тень непонимания в глазах собеседника, уточнил: — Мама всегда так говорила мне, когда я задавал ей подобный вопрос.
— Никак не пойму, или у вас слишком хорошо с юмором, или вам все по хрену, Гордеев, — еще более помрачнел Дмитрий Васильевич.
— Присутствует и то и другое, — уточнил Стас. — Когда меня ни за что поперли на гражданку, единственное, что оставалось бедному капитану, так это воспринимать все происходящее с юмором. С тех пор и не могу остановиться, все юморю и юморю…
— Недобро юморите. А копнуть глубже — просто изливаете на окружающих накопившуюся желчь, — перебил его Анчар.
— Можно сказать и так, — подумав секунду, согласился Гор. — А что мне еще остается делать? Благодарить судьбу и этих самых окружающих за то, что меня лишили дела, которому я посвятил себя?
— Как знать, как знать… — задумчиво повторил Дмитрий Васильевич. — Пути господни неисповедимы. Может, когда и скажете спасибо тем людям, которые так круто развернули вас на жизненном пути.
— Точнее — сбросили с платформы идущего поезда, — усмехнулся Станислав. — Ехали мы, ехали…
— Никто не знает, что нас ждет, что лучше, что хуже в этой жизни, — скривив губы, перебил его Дмитрий Васильевич.
— Никому не ведомо, что записано в Книге судеб, — не остался в долгу Гордеев.
— Аминь! — властно подвел итог философской преамбуле их беседы Анчар. — Перейдем к делу. Я предлагаю вам, капитан, работу.
— Не понял, — удивленно расширил глаза Станислав. — Я думал, вы явились ко мне, чтобы почки отбить за то, что я ваших парней обидел, а тут — накася из-под кровати!
— Было такое желание, — подтвердил предположение Гордеева Анчар. — И не только почки отбить… Но после того как я познакомился с вашим личным делом и послушал, как независимо и просто вы вечером и утром общались с моей дочерью, как быстро нашли контакт с ней, мои планы изменились.
— Не понял, — мотнул головой Стас. — Как это «послушал»?
— Вы что, ребенок, капитан? — скептически поджал губы Анчар. — Скажите еще, что вам не знакомо устройство, эдакий мини-радар, с помощью которого можно с расстояния двести-триста метров снимать с оконного стекла волновые колебания, вызванные речью человека.
— Вообще-то знакомо, — признался Гордеев и покосился в сторону давно не мытых балконных стекол. — Но никогда не думал, что мою квартиру станут сканировать подобным устройством. И вечером успели прослушать…
— Скажите спасибо, что моя служба безопасности сработала оперативно, иначе точно состоялся бы ночной штурм квартиры.
Они успели записать окончание вашего вечернего общения. Моя дочь пела и, более того, мыла посуду… Это меня настолько поразило, что я отменил любое силовое вмешательство. Ну а потом, когда добрался до информации о капитане Гордееве, появились некоторые мысли…
— Мысли о том, как припахать бывшего капитана, — вставил-таки свое слово в монолог Дмитрия Васильевича Стас.
— Я уже просил вас не ерничать, Станислав Николаевич, — строго сказал Анчар. — Наша беседа носит весьма серьезный характер. Скажу откровенно: речь идет не только о вас, но и о моей дочери.
— Не понял, — недоуменно замотал головой Гордеев. — Вы, Дмитрий Васильевич, случайно не имеете желания соединить наши с Анной судьбы в законном браке?
— Избави бог! — с деланым испугом замахал обеими руками Анчар. — У вас, капитан, какое-то извращенное восприятие действительности. То меня записываете в педофилы…
— Вы преувеличиваете, Дмитрий Васильевич, — перебил его Стас. — Совершеннолетняя девушка на содержании у состоятельного немолодого мужчины — вполне естественное для сегодняшних дней положение вещей.
— Не забывайте, что речь идет обо мне и моей дочери, капитан, — процедил сквозь зубы Анчар.
— Все, данная тема закрыта, — твердо пообещал Гордеев. — Тем более не я к ней вернулся.
— Продолжим, — после короткой паузы мрачно сказал Дмитрий Васильевич. — Буду откровенен: я даже гипотетически не рассматриваю вашу кандидатуру в роли жениха Анны.
— Пролет с богатой невестой. А кто бы сомневался — несомненный мезальянс, — с французским прононсом выдал последнее слово Станислав, но мгновенно замолк, поймав бешеный взгляд Анчара.
— Вы меня более устраиваете как телохранитель моей дочери, — сообщил Дмитрий Васильевич после долгих секунд молчания, во время которых он, вероятно, успокаивался, и опять замолчал, теперь уже выжидающе впившись взглядом в молодого собеседника.
На лице Гордеева появилась гримаса откровенного недоумения. Он растерянно пожал плечами. Прозвучавшее предложение Анчара было для него совершенной неожиданностью.
— У вас что, своих людей не хватает? — наконец выдавил из себя Станислав. — Толком меня не зная, приставить к своему драгоценному чаду?
— Людей хватает, — уточнил Анчар. — Вот только чадо мое драгоценное, как вы изволили выразиться, последнее время стало излишне свободолюбиво и у него появилась привычка изводить охрану своими выходками. Вот и вчера… Собственно, о чем я говорю, вы сами в этом безобразии участвовали. А что я вас не знаю лично, так это ничего не значит. Ваш послужной список представляет вас в выгодном свете, как и прецедент, в результате которого вы были уволены со службы.
— Интересный ход мыслей, — задумчиво покачал головой Стас. — То есть вы предлагаете отставному капитану работу именно потому, что его вышибли на гражданку?
— Не надо передергивать, молодой человек, и тянуть время. Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. Мне нужен такой человек: честный служака, независимый, принципиальный, имеющий свою точку зрения, не пресмыкающийся перед начальством и… нашедший язык с Анной. Кстати, о языках. В личном деле отмечено, что вы в совершенстве владеете английским языком и вполне сносно французским. Это так?
— Ну не то чтобы в совершенстве, но общаюсь и пишу на английском свободно, — скромно сообщил Гордеев. — В училище прошел углубленный курс и после самостоятельно занимался. Французский и арабский — разговорные бытовые.
— Надо полагать, в пограничном училище проходили обучение в спецгруппе? — поинтересовался Анчар. — В личном деле это не отмечено, но судя по данным и распределению не на заставу…
— Было дело, да мхом поросло, — пространно подтвердил Станислав.
