Александр Тамоников - Сирийский эшафот
Лейтенант периодически появлялся над забором, давал короткую очередь и снова прятался. Переместившись на несколько метров в сторону, находил прореху в неровной каменной кладке и снова выглядывал. Мгновенно выбирая цель, посылал в нее несколько пуль или же кидал ручную гранату…
Силы взвода таяли. Противник, не жалея боеприпасов, обстреливал небольшой участок у мечети с разных сторон, низкий заборчик почти не спасал от жужжащих пуль.
Командир второго отделения сержант Амин Матри погиб на глазах лейтенанта. В забор ударил гранатометный заряд, и его тело отбросило на несколько метров.
Рядовой Газван Бахри умер, даже не вскрикнув, — пуля снайперской винтовки пробила его голову.
В страшных муках от двух полученных ранений в живот умер командир третьего отделения сержант Бурхан Касар.
Рядовой Дари Кобани скончался от потери крови. В паре метров от него грохнул взрыв, и несколько осколков впились в тело. Кровь остановить товарищи так и не смогли…
Рядовой Имад Надих сам подорвал себя гранатой, когда бой закончился, а на участке возле мечети появились боевики из банды.
Рядовой Вамид Аймер кричал и хрипел, разбрасывая врагов ударами приклада. Его ожесточенное сопротивление остановили два выстрела зашедших с тыла бандитов.
Последнее, что успел услышать лейтенант Сайнак до того, как сознание отлетело, — слова связиста, шептавшего над самым ухом:
— Фарид, я успел передать! Слышишь меня? Я передал в штаб батальона о засаде, Фарид!..
Глава четвертая
Российская Федерация, Климовск Несколько дней назад
По просьбе Копылова какой-то шустрый мужичок преклонных лет проводил группу Андреева внутрь Дворца культуры. Неся зачехленное оружие и сумки, снайперы поднялись по парадной лестнице на третий этаж, прошли длинным коридором в неприметный тупичок и оказались у вертикальной металлической лесенки, ведущей на чердак.
— Я — помощник директора клуба, — пояснял тонким дребезжащим голосом мужичок. — По-старому, это означает «завхоз». Сейчас здесь все запущено, а раньше жизнь кипела каждый вечер…
Он первым забрался наверх, за ним последовали Андреев, Суров и Грид.
Щелкнул выключатель, под крышей лениво зажглись несколько желтоватых ламп.
Чего только на этом творческом чердаке не было! И старая мебель, и декорации для спектаклей, и афиши, и кумачовые транспаранты, когда-то использовавшиеся в обязательных праздничных демонстрациях. Плюс большие люки и какие-то сценические механизмы в виде электрических лебедок, закрепленных на силовых балках. А в дальнем углу даже пылился огромный черный рояль.
— А его-то вы как сюда затащили? — не сдержал любопытства Женька.
— Так специальный кран над сценой имеется, — пояснил провожатый. — Им и подняли.
— Папаша, сколько выходов на крышу? — спросил капитан.
— Один. Вон короткая лесенка, и дверца сверху.
— Значит, выход как раз на сторону торгово-развлекательного центра?
— Да, аккурат на него. Сейчас открою…
Мужичок направился к лестнице, но Андреев остановил его:
— Он заперт на замок?
— Нет.
— Тогда спасибо — дальше мы сами. И у меня к вам две просьбы.
— Слушаю.
— Во-первых, прежде чем мы откроем дверцу на крышу, вы должны выключить на чердаке свет.
— Само собой, сейчас сделаю.
— А во-вторых, когда спуститесь с чердака, то позаботьтесь, чтобы сюда никто не сунулся.
— Понял. И это обеспечим, — кивнул мужичок и засеменил к открытому люку.
Снайперы подошли к лесенке и дождались, пока в пыльном пространстве чердака потухнут желтые лампы. Затем капитан включил небольшой фонарь, молча передал его прапорщику и взобрался по короткой лесенке к дверце. Приоткрыв ее, осторожно выглянул наружу.
Свет от окон, рекламы и уличных фонарей на крышу не проникал, и это уже было большим плюсом. Сияющий ТРЦ был словно на картинке.
Андреев на глаз оценил дистанцию и удовлетворенно прошептал:
— Сто метров. Ровно сто метров.
Он полностью распахнул дверцу, принял у товарищей оружие, сумки и, наконец, выбрался на крышу. Следом за ним покинули душный чердак и коллеги.
— Неплохой видок, — оценил Женька.
— Неплохой, — согласился Валерий. И добавил: — Вот только укрытия нет. Голые листы металла, и все.
— Не понадобится нам укрытие, — осматривая место предстоящей работы, заметил Павел. — Тут дел-то — на три выстрела…
Все три снайпера расположились на краю крыши, на расстоянии четырех-пяти метров друг от друга. Таким образом, крайние стрелки могли «заглядывать» в самые дальние закоулки магазинчика косметики от «Ив Роше».
Предстоящая работа была настолько простой, что здесь не требовалось оборудовать позиции, выбирать запасные места и продумывать пути скрытного отхода. Тем не менее, каждый снайпер произвел привычные действия: проверил свою винтовку, пристегнул снаряженный магазин, отрегулировал ночной прицел. Затем Андреев внимательно осмотрел сквозь оптику прицела фасад торгового центра, нашел окна нужного отдела и даже разглядел фигуры двух бандитов.
Лишь после этого он связался по рации с Копыловым.
— «Первый», это «Юнкер». Как меня слышите?
— Нормально слышу. Обустроились?
— Так точно. К работе готовы.
— Хорошо, «Юнкер», — ответил полковник. — Пока идут переговоры — пытаемся убедить этих ублюдков отпустить заложников и сдаться. Вы моих переговорщиков видите?
— Нет. Где они находятся?
— В широком общем коридоре — недалеко от входа в магазинчик.
— Нет. Отсюда неплохо просматриваются внутренности магазина и вход. А общий коридор — лишь частично.
— Ладно. Пока ждите.
— Понял, ждем, — подтвердил капитан и отключился.
— …Нет, мы динамитные шашки в речку не кидали. У нас в городе ни динамита, ни речки, — не отрываясь от окуляра ночного прицела, отвечал на какой-то вопрос друга Евгений. — Мы по молодости «пугачами» развлекались. Помнишь такую фигню?
— Нет, — нехотя подал голос Грид. — Я и не знаю, что это такое. У нас не было на эту тему «холивара». Мы ж по старинке общались — без Интернетов и прочих смартфонов. Мы все свободное время на реке проводили. Там тебе и рыбалка, и динамит — правда, под присмотром взрослых мужиков, — и костры, и купание, и прочие развлечения.
— Э-э, темнота! «Пугач», — это такая умная конструкция из двух болтов и гайки посередине. Между болтами насыпаешь мелко напиленный магний…
— Магний! — недовольно перебил Валера. — И где его было взять-то?! Особливо в наших краях!
— Находили. Неподалеку от нашего района, на окраине города был заброшенный аэродром бывшего ДОСААФ, там стояли остовы вертолетов и маленьких спортивных самолетов. Гоняли туда с пацанами и напильниками снимали стружку с колесных дисков. Потом смешивали со спичечной серой.
— Ну и?..
— Что, «ну и»? Помещаешь эту смесь в гайке между болтов, затягиваешь до предела, подкидываешь как можно выше, смываешься подальше и ждешь, когда эта адская машинка прилетит обратно и хорошенько ударится об асфальт.
— Неужели эта фигня взрывалась?
— Еще как! От компрессии происходило воспламенение серы, и мгновенно — химическая реакция. Такой, я тебе доложу, получался знатный «бабах»! Уши закладывало, а один из болтов улетал в космос — искать его потом было бесполезно.
— Вот придурки! — улыбнулся прапорщик. — Мы таких приколов и не знали.
— Немудрено, — продолжал Женька. — Ты же в деревне рос.
— Какая разница, кто и где рос?
— Э, не скажи… Меня однажды к бабке и деду в деревню сослали на все лето, так ребята деревенские тоже о таких фокусах не слышали. Я им рассказываю — они не верят! Ну, я стырил у деда в сарае пару болтов, вместо магния сыпанул селитру — благо в колхозе ее сколько угодно. Вокруг собралась целая толпа пацанов, все ждут моих испытаний, как будто я на орбиту собрался. Размахиваюсь, кидаю, что было сил, вверх…
— Ну, — нетерпеливо потребовал продолжения Грид.
— А ничего не вышло.
— Почему?
— Вернулся мой «пугач» из стратосферы и просто тюкнулся о мягкую землю. Как куль с дерьмом — асфальта ведь в деревне не было. Местные парни в недоумении. Говорят: разводишь ты нас, и вообще мы тебя сейчас за вранье накажем…
Обстановка в ТРЦ не менялась: две мужские фигуры изредка перемещались вдоль дальних стен, третий террорист, охранявший заложниц, не появлялся. Команды от полковника Копылова на открытие огня пока не поступало. Андреев лежал на крыше на левой позиции, Валерка Грид — на правой, Женька Суров находился посередине, и, несмотря на то что повествовал о своем веселом детстве вполголоса, капитан слышал каждое слово.
«Пусть почешет языком, — удерживал Павел перекрестье на одной из фигур. — Все равно до команды полковника заняться нечем…»
