Кирилл Казанцев - Предатель рядом
Остается два дня. Если сейчас информацию запустить официально, то мне с нашим СОБРом на КПП при въезде в город будет нечего делать. Меня туда никто и не допустит. Скажут, как в хреновом боевике: теперь это юрисдикция ФСБ, а ты со своими спецназовцами поезжай на вокзал и хапай китайцев с непродекларированными носками.
Я чувствовал, как внутри меня что-то начинает закипать, как смола в котле. В город завозят через три границы пуд «ширева», а начальник таможни отправляет моего шефа в Сочи! Вова, что, случайно забыл про мою информацию? Сомневаюсь. Он только вчера смеясь вспомнил, как я четыре года назад пришел на работу в свитере наизнанку. Я не помню, а он помнит! А про пуд «герасима» забыл?
Я швырнул папку со «шкуркой» в сейф и сорвал с телефона трубку.
Секретарь в приемной начальника соизволила снять трубку только после четвертого гудка. Милая кукла. Знает две фразы — «Анатолий Маркелович в управлении» и «Анатолий Маркелович занят». Еще умеет заваривать кофе, резать бутерброды и мастерить на лице монументальную мину. В отделе кадров однажды довелось увидеть ее заявление. «Прошу выпустить в текущий отпуск за прошлый год». Надо это записать и показать Копаеву, а не то забуду.
— Приемная начальника таможни.
Ну не дура ли, если учесть тот факт, что звоню по внутреннему телефону? Натурально, IQ — «L»…
— Вероника Витальевна, это Эберс. Начальник у себя?
— Он в командировке. Утром уехал, будет только завтра.
«Вот это да! Как это я упустил?!» — подумал я.
— А кто за него?
— Его первый заместитель. Турчин.
— Соедините с ним.
— Он занят.
Нужно что-нибудь придумать, иначе еще Турчин куда-нибудь уедет, и я потеряю время для встречи с ним. Это грозит нереализацией оперативной информации, и Чибис в «ломке» проклянет меня и тот час, когда со мной связался. А через пару суток в городской морг станут оптом поступать трупы с диагнозом «овердоза».
— Срочно передайте ему… Хотя подождите! Вероника Витальевна, а во сколько начальник уехал?
— В девять.
— А мой шеф у него был утром?
— Да, заглядывал. Он что у вас, в отпуск уходит?
— А вы откуда знаете?
— Мне положено все знать. Самойлов просил начальника отпустить его в отпуск, дескать, пока в работе тишина — отдохнет. Валентин Матвеевич спросил, кто останется за него в отделе, и подписал заявление.
— Я не понял: Самойлов просил отпустить его в отпуск или начальник заставил его уйти в отпуск? — Я спросил скорее автоматически, чем осознанно, так как все было ясно без пояснений.
Это «все» вполне грамотно увязывалось в последовательность действий моего начальника отдела Владимира Самойлова: я «сливаю» ему серьезнейшую информацию — он пишет заявление на отпуск и отчаливает — я остаюсь один на один со своей информацией в роли исполняющего обязанности начальника отдела. Теперь понятна логика действий Самойлова. Если информация пойдет «в цвет» и опера региональной таможни «сломают» на передаче порошка организованную группу и изымут партию крупнейшей контрабанды, то наверху обязательно спросят: «Кто это разрабатывал детали операции и реализовывал информацию?» Наверх доложат: «Отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды!» При таком развитии событий вряд ли кто поинтересуется: «Какого хрена отдел по борьбе с контрабандой наркотиков сопли жует?» Напротив, все будут стоя аплодировать и спросят о другом: «А кто руководит этим вездесущим отделом по БООВК?» «Майор таможенной службы Самойлов!» — будет доложено.
А вот если капитан Эберс со своей «шкуркой» и еврофурой уши от селедки получит, а не двадцать восемь кэгэ отравы, то ему и флаг в руки. Пусть на «заслушивании» рапортует, что подвигло его «хлопнуть» на КПП восемнадцатиметровый фургон с капустой и шмонать его в течение дня. Пусть Эберс расскажет, как он измерял рулеткой стенки кузова снаружи и изнутри, пытаясь выяснить, куда испарились недостающие сантиметры. Пусть поведает, как над ним смеялась служебно-разыскная собака, взятая напрокат в питомнике УВД за двадцать банок конфискованной китайской тушенки.
Браво, Владимир. Если я когда-нибудь окажусь на твоем месте, то постараюсь сделать все, чтобы ни у одного из моих подчиненных не возникло желания назвать меня сукой.
Опять вспотели ладони. Это происходит со мной всегда, когда волнуюсь или просто нервничаю из-за безделицы. Антон Копаев говорит, что у меня больное сердце. Но сердце у меня не болит. Меня просто мутит от всего этого…
Передо мной сидели двое оперов из моего отдела и что-то рисовали на бумаге. Наверное, рапорта. Подсказать им, что писать нужно на мое имя, или пусть переписывают набело?
Я посмотрел на часы. Через полчаса должна подойти Амалия, которая еще вечером отпросилась у Самойлова до обеда. Сказала тому, что простыла и посетит врача. Врача она точно посетит, но не терапевта. Уж я-то знаю…
Пора идти к Турчину. Не знаю, как там в строительной компании у Антона, а у нас сани нужно начинать готовить не летом, а весной…
Глава 6. За одиннадцать дней до описываемых событий
Разговор с Бабиновым Марка Михайловича не устроил. Вместо заверений в том, что груз пройдет таможню, он услышал лишь мычание и лепет. Дескать, не волнуйтесь, все под контролем. Марк Михайлович был уверен в том, что, когда кто-то произносит фразу «все под контролем», это означает, что контроль как раз полностью отсутствует. Эти шкуры в погонах считают себя самыми хитроумными в подборе выражений! Идея стара как мир — не ударив палуц о палец, получить куш и отвалить в сторону. Получить дешевые сиюминутные блага в виде новой тачки и еще чего-нибудь, не менее стоящее, и, как крыса, сидеть в норе в ожидании очередного «выстрела». Эту суть отдельных представителей «при законе» Пырьев понял еще во время своей первой ходки, когда за сотню рублей просил вертухая соединить его в другой камере с подельником. Пырьев патологически не переваривал предателей, будь они на своей стороне или чужой.
Он просто ненавидел «крыс», готовых за бабки изменить даже смыслу своей жизни.
Марк Михайлович с омерзением представил себе капитана Бабинова из таможни, участвующего в задержании контрабанды и готового за три штуки долларов продать идею, самого себя и сослуживцев. Менее чем через две недели в руки Марка поступит колоссальный по нынешним меркам «груз». Почти полтора миллиона доз героина. Ну, и жизней, конечно… Молодежь нынче такая безграничная и бесконтрольная. Впрочем, собакам собачья смерть. Вот он, Пырьев, к наркоте даже на зоне не прикоснулся. А все почему? Да потому что идее верен остался. И корешей за бумагу не продавал. Может, поэтому сейчас и жив. Может, именно поэтому он имеет особняк на окраине города, охрану и бассейн размером с футбольное поле.
Может, пристукнуть Бабинова после дела? Башку продырявить и пустить в дальнее плавание. И пусть потом его начальство думает, что его смерть связана с профессиональной деятельностью. У них сейчас это в моде — работал парень, работал, а потом его с отверстием во лбу нашли. Концов — никаких, поэтому из всех версий рождается самая бесперспективная, марксистско-ленинская, рассчитанная на поколение павликов морозовых версия — убийство связано с профессиональной деятельностью.
Марк Михайлович поморщился как от зубной боли и встал из кресла. Никому верить нельзя! А особенно предателям своих врагов. Бабинов, шкура, ездит на джипе. На его, Пырьева, джипе! А на чьем? На своем, что ли? Если его таможенную зарплату в кучу складывать и питаться одним святым духом, то капитану Бабинову удастся накопить сумму, эквивалентную стоимости этого зачуханного «сурфа», ровно через десять лет. Борец с наркобизнесом, мать его… Он собственный конец в штанах с первой попытки не находит, а его начальником отдела ставят!
Да черт с ним, с Бабиновым! Что это Марк Михайлович о нем думает?! Тому все равно — либо за «решку», либо в канаву. Перспектив никаких. Но бабиновых в этом деле начальником ставить — самому голову под гильотину класть! Пусть сделает свое дело, а там видно будет…
Пырьев, накинув на плечи пиджак, вышел из дома. Не обращая внимания на телохранителей, он взгромоздился на заднее сиденье «пятисотого» и коротко бросил водителю:
— В «Дубраву».
Перекусить, а заодно и встретиться с этим Бабиновым. Парню нужно подробно объяснить, какие санкции могут последовать, если дело будет срываться, а он при этом сопли жевать.
Заодно неплохо было бы подстраховаться. Николай Владиславович что-то говорил про то, что у него пасынок в ментуре работал. Значит, связи остались… Может, и пасынка на джип посадить? Хотя и тут ухо востро держать нужно.
Если партию «геры» менты «слотошат», то Марку Михайловичу лучше самому с себя шкуру спустить и прыгнуть в клетку ко льву. Все равно с ним это произойдет, если уважаемые люди узнают, на какие цели использован воровской общак, да еще и без их ведома. За «спаленный» мусорам общак братва размотает «держателю» кишки через задний проход. И не просто «спаленный», а пущенный в дело без решения «сходняка». А уж за то, что Марк сдал общак при попытке «срубить» филок лично для себя…
