Александр Тамоников - Неистовый узник
Гильотина в этот хмурый полдень, кажется, отменялась. В помещении штаба присутствовали комбат майор Ветринец Павел Георгиевич, начальник штаба капитан Соловей, а также начальник разведки, он же командир разведвзвода, он же непосредственный начальник Николая – лейтенант Шелех. Помимо перечисленных был еще один субъект – он сидел в углу, невзрачный, какой-то бледный и постный, в форме, но без знаков различия. Видимо, ему и принадлежал тот самый внедорожник. Разведчики стояли по стойке смирно, и четыре пары глаз их пытливо разглядывали. Зрелище было отменное – рожи помятые, осоловевшие, перегаром разило, как от портового кабака. «Хороши, нечего сказать, – скрипнул зубами комбат Ветринец. – И вот это, можете себе представить, Виктор Акимович, мои лучшие люди, опытные разведчики, преданные душой и телом молодой украинской демократии». «Бывает», – пожал плечами незнакомец. У него и голос был невзрачный, ничем не запоминающийся. «Как на духу, Калаченко, – строго сказал комбат, – где ночь провели? Почему опоздали?» Одно из правил разведчика: не знаешь, что соврать, – говори правду. Николай отчитался: увольнительная, все такое. Выпивка, девочки, заодно и помылись. Готовы понести наказание. «Сейчас понесете, – зловеще процедил комбат. – Знаем мы этих девочек. Всяких шлюх из района привозят, а потом лучшие разведчики подхватывают причудливые болезни… Ладно, Калаченко, хоть не дезертировали, и за это спасибо. Они ваши, Виктор Акимович».
Невзрачного человека звали Виктор Акимович Зейдлиц. Майор Службы безопасности Украины. У него был неприятный царапающий взгляд. Говорил он сухо, лаконично и по существу. Мол, безумно рад познакомиться с лучшими разведчиками части и должен сообщить, что долгожданное наступление, о необходимости которого говорят все, кому не лень, скоро начнется. Когда это произойдет, он сказать не может. Военная тайна. Но не сегодня и не завтра. Предстоит кропотливая подготовительная работа. Скоро в квадрат Березни подойдут дополнительные подразделения, в частности батарея САУ, но к группе сержанта Калаченко это не имеет никакого отношения. В войска поступил приказ: усилить диверсионно-разведывательную работу в тылу врага. Необходимо ослабить инфраструктуру террористов, посеять панику в их рядах. А теперь важное и ответственное задание – от имени и по поручению Родины. Калаченко – «дезертировать» с оружием, военные на блокпосте подыграют, убедить сепаратистов в своей ненависти к киевскому режиму и окопаться в Краснодоле, где у Калаченко, как известно, дом. В ополчение не вступать, устроиться на любую работу, желательно связанную с автоперевозками, втереться в доверие к сепаратистам. Драчевского и Моргуна с оружием и взрывчаткой перебросит через кордон спецгруппа. В Краснодоле им следует затаиться и связаться с Калаченко. На адаптацию – несколько дней. Задача – проведение подрыва малой ГРС у села Щучье. Само село украинское командование не волнует, но станция питает ремонтно-механический завод, который «сепары» восстановили, вывели на полную мощность и теперь денно и нощно клепают на нем сломанную и разбитую технику. Внедриться на завод возможности нет (тем более пронести туда взрывчатку), но есть простой способ парализовать его работу – уничтожить газораспределительную станцию. Объект охраняется, но для «лучших» разведчиков это же не проблема? Задача номер два, основная: выждать несколько дней и провести подрыв центральной ГРС в Краснодоле. Объект тоже охраняется, но… см. выше.
– Вопросы есть? – спросил под конец Зейдлиц.
– Так точно, господин майор, – кивнул Николай. – Если мы взорвем одну ГРС, террористы, естественно, бросят все силы на охрану другой. Вы считаете, мы сможем к ней подобраться?
Взгляд Зейдлица сделался пронзительным и немного желчным.
– Но вы же найдете решение, сержант? Вы же войдете в доверие к нашим врагам? Вам никто не мешает проявлять инициативу и принимать нестандартные решения. Мы изучили ваш послужной список. Вы безжалостны к врагам государства, но вместе с тем хорошо работаете головой и умеете завоевывать доверие людей. И небольшая ремарка, господа военные. Если кому-нибудь из вас по ряду причин придет в голову мысль переметнуться к противнику, это будет крайне неудачная мысль. У Калаченко в Киеве мать, у Драчевского родня в Мариуполе, у Моргуна родители в Херсоне. Вы же не хотите, чтобы они ответили за своих детей? Но уверен, такого не случится, мы изучили ваши личные дела и знаем, что вы верны присяге и будете служить Украине до последней капли крови. В случае успешного выполнения обоих заданий я буду ходатайствовать перед начальством о выплате каждому бойцу персональной премии эквивалентом в десять тысяч долларов. Слава Украине, панове…
Глава 3
Остаток ночи и утро прошли спокойно. Похмелье продолжало потряхивать, но уже меньше. Ополченцы и прочая вредоносная публика возле дома не кружили. Кажется, сохранил Господь. Николай был уверен в правоте дела, за которое сражается Украина. Он ненавидел ее врагов. И хотя сам был с востока, родился и вырос в том месте, где сейчас находилось средоточие «банды», говорил всю жизнь по-русски – русским себя не считал. Он был украинцем с большой буквы! И искренне верил, что нравственные категории, типа морали и совести, уместны лишь к западу от линии разграничения, а в том месте, где правит бал Сатана, их быть не может. Здесь все вражеское, подлежащее полному выкорчевыванию. Если враг не сдается, его уничтожают! Это его родная земля, это Украина! И не так уж неправ был Адольф Гитлер, когда волком смотрел на восток, где таилась (и таится) угроза всему цивилизованному миру. Николай верил в Бога и знал, что он на его стороне.
Похоже, мелкий бес по имени Илья Ткач сдержал свое обещание – дом Калаченко перестал быть объектом пристального внимания. В районе полудня Николай спустился в подвал под вторым гаражом. Там горел свет, товарищи уже проснулись, зевали и терли глаза.
– Слава нации, дети подземелья, – проворчал Николай, выгружая на бочку термос с чаем и бутерброды.
– Смерть врагам, командир, – зевнул Моргун. – И долго ты нас в заточении собрался держать?
– Летать охота? – строго посмотрел на него Николай. – Смотри, Толян, многие уже долетались. Быстро жрите – и на оправку. Сортир за углом, в сад не выходить. После завтрака – перекур и постановка задачи.
Через двадцать минут он расстелил на полу мятый кусок ватмана, на котором схематично изобразил план ГРС в Щучьем.
– А это что за палочки для еды? – ткнул пальцем в карту Моргун.
– Шампур с шашлыком – лучшая палочка для еды, – хохотнул Драчевский.
– Посерьезнее, бойцы, – нахмурился Николай. – Данная станция расположена на ответвлении магистрального газопровода, запитывает населенный пункт и промышленный объект. Производительность станции – около 100 тысяч кубометров газа в час, то есть весьма приличная. Давление понижается по трехступенчатой схеме – отсюда изобилие резервуаров и трубопроводов. Станция довольно старая, хотя частично укомплектована современным оборудованием. Это здание, – показал он карандашом, – окрашено сине-серым. В нем находятся блоки отключающих устройств и автоматического регулирования подачи газа. Это – группа резервуаров, связанных между собой трубопроводами. Здесь пункт переключения, УПР, узлы очистки газа и сбора конденсата, а также редуцирования. Это – дорожка, по которой ходит охрана, – обвел он схему по периметру. – В дневное время работает персонал, действует пропускная система. Добывать пропуск – трудно и малоэффективно. Периметр объекта – металлический забор с колючей проволокой по верху, но электричество не пропущено – объект не такой уж стратегический. Караул, правда, серьезный, состоит из девяти человек, не считая «начкара» – разводящего. Часовая смена курсирует по периметру внутри объекта, остальные находятся в северном крыле здания, где имеются помещения для отдыхающей и бодрствующей смен. Время операции – завтра, четыре часа утра. Надеюсь, обе смены будут в это время сладко спать. Минируем газопровод низкого давления и вот эту часть обводного газопровода. Два взрыва, по полтора килограмма тротила в каждом, должны вызвать полное уничтожение станции.
– И всех уродов, что на ней находятся, – злорадно потер ладони Драчевский.
– Именно, – кивнул Николай. – Сейчас распределим роли, и каждый свою должен вызубрить, как «Отче наш». Потом сидите весь день в подвале, и чтобы отсюда – ни ногой. Поедем на дело на угнанных «Жигулях» – моя тачка пусть остается в гараже.
– Рисковый ты хлопец, сержант, – хмыкнул Моргун.
– Риск оправдан, – возразил Николай. – Я все продумал, эту тачку в нашем районе не ищут. Полагаю, ее вообще не ищут. До выезда из города отсюда полкилометра. Я знаю окольную дорогу, где нет патрулей. Встанем в леске, оттуда пешком двести метров. На обратном пути «Жигули» подорвем. Возвращаемся пешком – восемь верст не крюк, не больше часа бегом. На участок пролезем через сетку. Будет иллюзия, что я всю ночь находился дома, – если кому-то придет в голову меня заподозрить…
