Комбат. Олимпийский характер - Андрей Воронин
Охранник, похоже, растерялся не меньше водителя. Но все-таки переспросил:
– Пистолет ему оставить?
– Проводи его ко мне! – сказал Клык, не обращая внимания на вопрос.
Артур, сжав губы, распахнул дверь и предложил:
– Проходите.
Клычкова Рублев знал очень давно, еще со времени учебы. Он был в их группе едва ли не самым сильным и выносливым. Но за какую-то драку, в которую ввязался на улице, его выгнали. И куда он потом подался, никто не знал. И вот такая неожиданная встреча. Кто-то говорил, что он организовал частное сыскное агентство, кто-то – что он стал крупным бандитским авторитетом. Вторая версия, как понял Комбат, была ближе к истине.
Дом у Клычкова был побогаче, чем у Пышкина. Огромный холл с оригинальными, свисающими почти до пола светильниками, перегородки с водопадами, вазы с живыми цветами… Не успел Рублев осмотреться, как Клычков спустился по лестнице и буквально распростер объятия.
– Какими судьбами?! – радостно спросил он.
– Лучше ты скажи, какими судьбами ты здесь держишь в своих объятиях все Сочи?! – вопросом на вопрос ответил Комбат, пожимая Клычкову руку.
– И не только Сочи! – заметил Клычков, отвечая на рукопожатие.
– Вам, как всегда, коньяк и… – начал Артур.
– Сегодня можно и водочки. Мы же с тобой, Рублев, по молодости, если не ошибаюсь, водочку уважали… У меня там пару бутылочек фирменной «Моей Московской» где-то было. Прямо от производителя. Ну и к водке бутербродов с икрой нам намажь. Сидеть, так по-царски, – проговорил Клычков, усаживаясь на кресло у невысокого стеклянного столика.
Рублев устроился в кресле напротив.
Холл был просторный и светлый. На стенах вместо картин висели сабли, ножи и еще какое-то холодное оружие.
– А я думаю, чего это наши мусора всполошились. Говорят, какой-то жук с татуировкой появился. Ну, думаю, я не я буду, если первым его не сцапаю, узнаю все, а потом им же за вознаграждение предложу, – хмыкнул Клычков.
– А ты сам по себе или… – начал Комбат.
– Или… – кивнул Клычков.
Артур принес запотевшую бутылку водки, две рюмки и бутерброды с черной и красной икрой.
– Ну что, вздрогнули?! – спросил Клычков, разлив водку.
– А ты не боишься, что она паленая? – спросил Комбат, поглядывая на знакомую бутылку.
– Да нет! Это, как говорится, водка первого отжима! Мы тут один заводик крышуем. Ну так нам за это лучшую из лучших дают.
– А вот в Москве такой же фирменной водкой уже несколько людей траванулось, – заметил Комбат.
– В Москве… То в Москве. А то тут… – проговорил Клычков. Он первым выпил рюмку и, прижмурившись от удовольствия, начал закусывать.
Комбат, понимая, что ему придется садиться за руль, применил свой нехитрый, годами проверенный трюк. И, незаметно вылив водку, только сладко крякнул.
– Ну вот видишь, хорошо пошла! – проговорил Клычков, который, когда ловил кайф от выпивки, не замечал ничего вокруг.
– Ты давно в Сочи? – спросил Комбат.
– Да нет. Я в Москве тусовался. Хату на Рублевке себе присмотрел. А тут Олимпиада. Сам понимаешь, нельзя было все в руки местным отдать. Московский противовес нужен. Да и бизнесмены сюда из столицы ринулись. В общем, попросили меня вместо Рублевки пожить у самого Черного моря. А мне что? Лишь бы бабки платили. Видел же моих орлов, маски-шоу? Необстрелянные, правда, еще. Но через несколько месяцев будут что надо! – проговорил Клычков, и Комбата даже передернуло от мысли, что они с Пышкиным всех их уже уложили.
– А орлов этих тебе из Москвы прислали? Или местные? – поинтересовался Комбат.
– Да бандюганы они все. Только руками без толку махали. А теперь будут службу нести. Я сам и в охранном агентстве работал, и среди бандитов крутился. Но вот теперь, как видишь, осел. Ты же небось в горячих точках характер свой закалял…
– Бывало, – неопределенно проговорил Комбат.
– Я тоже мечтал. И если бы меня тогда не выперли по дури…
– А что тогда случилось? Я так толком и не знаю, – спросил Комбат.
– Да я сам толком не знаю. Вроде немного выпили. Бутылку на двоих. А меня как понесло! Пацаны потом рассказывали, такой махач затеял, что человек пять искалечил. Меня под суд отдать должны были. Но один добрый человек заступился. Штраф заплатил, к себе в охранное агентство забрал. Я ж уже, как-никак, профи был. Так ты какими судьбами в наши края? – поинтересовался Клычков.
– Есть тут одно дело, – проговорил Комбат, не очень желая раскрывать карты.
– А чего тобой так наши интересуются? И московские тоже…
– А откуда ты знаешь, что московские мной интересуются? – спросил Комбат. – Может, сам на Москву работаешь?
– Ну, не работаю, так подрабатываю.
– И все-таки?
– Видишь ли, что-то ты такое узнал или знаешь… Боюсь, что все к тому идет, чтобы тебя нейтрализовать.
– И это что, тебе поручили сделать? – удивился Комбат.
– И без меня люди найдутся, – пожал плечами Клычков. – Я, конечно, тебя не сдам. Но ты лучше умерь свой пыл. Тут, брат, все давно продумано, сферы поделены. Москва дала добро. Без Москвы здесь никто из мусоров шага лишнего не сделает.
– А ты что про этот заводик знаешь, откуда тебе водку дают? – поинтересовался Комбат.
– Да я его только от местной шушеры крышую. А так там большие люди завязаны. Есть у нас один бизнесмен. Пышкин. Землю под олимпийские объекты себе купил. Как раз, где заводик этот. Ну, пришлось объяснить ему, что к чему. Сам он, правда, переговоры с нами не вел. Мы с его представителем, Кравчинским, базарили. Тот, правда, понятливый. Все сразу усек. И похоже, и сам что-то поимел с этого заводика. Правда, я еще не проследил что да как. Разберусь; может, и мне что обломится…
– Кравчинский отравился, – решил ввести в курс дела Клычкова Комбат.
– Отравился?! – удивился Клычков и добавил: – А я смотрю, на связь не выходит. И как это произошло?
– На этом заводике авария была. Какой-то газ вытек. Людей много пострадало. А Кравчинский сейчас в больнице.
– Вот это да!.. – покачал головой
