Валерий Горшков - В рясе смертника
Томанцев, имевший законное право оформить меня не только потерпевшим и свидетелем, но и подозреваемым в преступном самоуправстве, делать этого не стал. Хотя с точки зрения буквы закона дров я наломал многовато… Начиная от нападения на оперуполномоченного в кабинете РОВД, похищения табельного оружия и заканчивая несколькими не без моего участия отправленными в иной мир сектантами. Тяжелым камнем висела на моей душе трагедия, разыгравшаяся в Сертолове, когда от рук водителя мини-вэна и Сибирской Язвы погибли оказавшие мне помощь охранники «Кобры». В итоге в деле секты чертопоклонников фигурировало такое количество эпизодов ее преступной деятельности, что процесс обещал быть очень громким. От коршунов-журналистов в пресс-службе ГУВД и УФСБ не было отбоя. Однако Томанцев пообещал, что мое личное присутствие на слушаниях дела не потребуется, вполне достаточно будет письменных показаний. Как только я встану на ноги, никто не станет препятствовать моему возвращению на Каменный. К слову сказать, обещание свое капитан выполнил…
На даче меня навестил уже оправившийся после пожара отец Сергий. Едва осведомившись о моем самочувствии, настоятель сообщил, что сразу несколько частных строительных организаций вызвались отстроить новый дом в Стрельне на месте сожженного сектантами дряхлого сруба. Работы по расчистке участка начнутся в будущую среду… Я порадовался за старика и тут же, не удержавшись, поделился с духовным наставником своими сомнениями и горькими мыслями, мучившими меня на пороге мучительной смерти. Мне важно было знать его мнение, преступил ли я, священник, закон божий настолько, что впредь не имею права быть пастырем? В ответ я услышал простые и согревшие мою душу слова:
– Никогда не ошибается лишь тот, кто не живет. Священник – тоже всего лишь человек, хоть и живущий церковной жизнью. Если оступился, главное – вовремя понять свою ошибку и сделать для себя правильные выводы. Когда разъяренная толпа хотела забросать камнями грешницу, Спаситель сказал им: пусть первым бросит в нее камень тот, кто сам без греха. Люди, подумав, побросали камни на землю и разошлись… Разве отступил ты от закона божьего три года назад, когда попавший на крючок к бандитам тюремный доктор рассказал тебе на исповеди о готовящемся побеге опасного преступника Завьялова? Нет. Хотя тогда, чтобы не допустить побега убийцы, тебе тоже пришлось применить физическую силу… Сейчас, конечно, несколько иной случай. Ты лишил людей жизни… Но разве монах Пересвет, защищая свою землю, не вышел на святую битву с татарским воином Челубеем? Да, жажда мести иссушает человеческую душу. Пытаясь отомстить, ты отступил от своих обязанностей пастыря, это верно. Но ради чего ты решил в открытую сразиться с этими нелюдями, поклоняющимися нечистой силе? Ради личной выгоды?.. Идя на поводу у порока жестокости к ближнему?! Нет. Убивал ли ты невинных, когда твоей жизни ничто не угрожало? Или, может, ты перестал верить во всевидящее око Спасителя, воздающего каждому по делам его? А может, ты сам больше не хочешь быть пастырем и служить Господу?
– Нет, отец, – покачал я головой. – Я по-прежнему тот, кем был. А после всего, что произошло со мной, моя вера в Господа стала еще крепче…
– Тогда не мучай себя и не изводи понапрасну, Павел. Из всего, что с нами происходит, нужно извлекать урок. Ты не сделал ничего такого, за что лишают сана…
– Храни тебя Господь, отец…
– Поправляйся. Там, на острове, ты нужнее, чем в этой кровати, – сказал на прощание настоятель Троицкой церкви.
…Разумеется, капитан Томанцев, приехав на дачу, рассказал мне о том, каким образом ему удалось узнать о Каллистрате и шабаше на старом погосте.
Многое он, правда, утаил, сославшись на милицейские секреты, а кое-что (я понял это лишь спустя полгода) вообще до невозможности запутал.
Как я и предполагал в самом начале, маленькая Лиза Нагайцева была похищена и едва не вывезена за границу именно сектантами, давно наладившими преступные связи с зарубежным мафиозным синдикатом, специализировавшимся на поставках и «разборке» российских детишек на «запчасти». Подонок Струков и его подельники на поверку оказались активными членами секты сатаны.
Вкупе с подключившимся к грязному бизнесу наркоманом Люцифером, использовавшим в качестве транспорта джип Пороса, они действовали по прямому указанию одного из приближенных Каллистрата, некоего Стаха, курировавшего в секте киднепинг. После ареста Струкова и других членов банды Томанцеву через известного в городе адвоката Перельмана неожиданно поступило предложение выкупить у следствия некоторых участников группы за весьма приличные деньги. Требовалось лишь на время оформить подписку о невыезде и отпустить их на свободу до суда. Одновременно по каналам ФСБ пришла информация, что одного из арестованных неоднократно видели в ночном клубе «Зевс» в компании с лохматыми типами, которые носили на груди перевернутые кресты… Через час активной терапии в звуконепроницаемом помещении следственного изолятора «Кресты» Струков и компания рассказали все. Затем оперативно задержали и «раскололи» адвоката и его нанимателя. Таким образом, причастность сатанистов к похищениям детей была подкреплена документально…
Что касается сборища на католическом кладбище в день так называемого падшего ангела, то здесь славно поработали коллеги из «конторы» генерала Корнача, которых в питерском милицейском главке издавна называли «старшие».
Следуя личным неформальным договоренностям, «старшие» сразу передали информацию ведущей расследование группе сыщиков Томанцева. Дальше было совсем просто…
Вот вкратце и все, что счел необходимым рассказать мне капитан о работе органов по делу секты. Детали не столь важны, главное в другом – верхушка сатанинского гнезда во главе с Каллистратом арестована и по окончании весьма не простого следствия обязательно предстанет перед судом. Органами велась активная кропотливая работа по установлению связей секты с властными и деловыми структурами. Капитан не сомневался, что на этом направлении следствие столкнется со множеством сюрпризов. Хотя честно признавал, что многим из власть имущих – тем, кто за пристрастие к малолетним прочно сидел на крючке у чертопоклонников и выполнял их волю или, что не менее гнусно, в погоне за острыми ощущениями за большие деньги принимал участие в грязных ритуалах в качестве зрителя, – увы, удастся по обыкновению уйти из поля зрения правосудия… И все-таки результаты операции обнадеживали. По крайней мере они давали причастным к расследованию мужикам в погонах чувство удовлетворения от профессионально выполненной работы. А для «правильного» оперативника, «мента в законе», это уже немало.
Еще капитан сказал, что, как бы там ни было, без моего непосредственного участия добраться до Каллистрата и взять его с поличным было бы значительно труднее. Говоря это, он как-то странно отводил взгляд в сторону.
Может, он лукавил и моя самодеятельность была не только не оправданной, но и вредной? Кто знает…
А через пару дней Томанцев словно между прочим озвучил уже давно промелькнувшую у меня в голове мысль: если Милевича, защищать которого приглашены лучшие адвокаты, берущие по сто долларов в час, все-таки приговорят к высшей мере и, как сейчас водится, заменят «вышку» пожизненным заключением, то, возможно, через год или два мы с ним снова встретимся. На острове Каменном, где сатанинскому гуру предоставят камеру-одиночку, в которой он будет медленно гнить до конца своей никчемной жизни…
Однако может статься, что даже в случае осуждения Каллистрата по максимуму новой встречи не произойдет. С тех пор как в России прекратили расстреливать, количество преступников, осужденных на смерть в рассрочку за тюремными стенами, непрерывно растет. И на деньги гуманной Европы уже начато строительство сразу двух новых узилищ для убийц – непременно с соблюдением всех норм содержания, принятых в цивилизованных странах. Обитатели этих тюрем – сплошь маньяки, насильники, потрошители и душегубы – будут, по слухам, иметь возможность смотреть телевизор, читать прессу, заниматься на тренажерах и вообще чувствовать себя с биологической точки зрения несравненно лучше, чем многие их свободные сограждане, мыкающиеся в поисках пропитания, перебивающиеся с хлеба на воду и живущие в трущобах. Вот только голосовать за народных избранников обитатели этих резерваций не смогут. Хотя… мир меняется, и всякое может произойти. Еще десять-пятнадцать лет назад жизнь огромной страны была совершенно другой, совсем не похожей на нынешнюю.
Спустя полтора месяца я чувствовал себя заметно лучше. Попрощавшись с отцом Сергием и поблагодарив милицейского капитана за все доброе, что он для меня сделал, я купил билет на поезд до Вологды. Пора было возвращаться на остров Каменный. Моя поездка в Северную Пальмиру и так оказалась втрое дольше запланированного срока.
