Георгий Вайнер - Райский сад дьявола
Черный Мародер Костин сидел в вестибюле за столиком с чашкой кофе, задумчиво подпирал голову рукой. В ладони лежал наушник телефона, и, судя по звукам с одиннадцатого этажа, Костин понял, что дела — швах. Он неторопливо встал и направился к выходу вместе с толпой иностранцев. Ему наперерез рванула Мила. Гостиничные охранники, привлеченные криком Милы «Стой!», пропустили спокойно шагающего вослед гостям столицы Мародера и схватили Милу — ловля проституток была им много привычнее и выгоднее, чем погоня за бандитами. Пока Мила орала, доставали из кармана ее ксиву, пока эти грамотеи ее изучали и расспрашивали — Черный Мародер исчез…
А Любчик присел рядом с валяющимся в коридоре Десантом, которому пуля пробила насквозь бедро, не спеша обыскал его, вытащил у него из кармана «вальтер», надел наручники, расстегнул ему брючный ремень, достал из петель и туго перетянул бедро выше раны. Сомлевшей от ужаса горничной Любчик очень строго сказал:
— Давай, давай, маманя, вставай! Нечего разлеживаться, стой тут и смотри за ним. Если он захочет подняться, зови меня. Мы с тобой вдвоем угомоним его очень быстро…
Побежал по этому осточертевшему коридору в номер 1104 и увидел, что Мамочка валяется на полу посреди комнаты. Из груди, с правой стороны, чуть ниже плеча, торчит рукоять ножа.
Мамочка был в сознании. Он смотрел с ненавистью на вошедшего Любчика.
— Ну, вот видишь, Мамочка, — доброжелательно приветствовал его Любчик. — Страна должна знать своих уродов! Как и обещал, я к тебе вернулся. Но поздновато. Это ты сам виноват…
И стал набирать номер «скорой помощи».
60. Москва. Джангиров. Сходка
На сходку в гостинице «Интерконтиненталь» Моньку отвез Швец. Он остановил свой «исузу-трупер» подальше от циркульного подъезда парадного входа и сказал:
— Ну что, Моня, это у вас вроде пленума ЦК?
— Что-то вроде того, — усмехнулся Монька. Посидел, подумал, потом неспешно сказал: — У нас в Одессе был один козырной фраер по фамилии Самокиш. Очень хитрый человек, всех всегда хотел наколоть. Мы его для краткости называли Самокиш-ин-тухес… Пришлось его однажды зарезать.
Швец поддакнул:
— В общих чертах ясно. А что такое «самокиш»?
— Самокиш? — удивился Монька. — Киш — значит поцелуй, а все остальное тебе должно быть понятно.
— Понятно, — согласился Швец. — Ты кого имеешь в виду?
— Да так, никого. Ты меня отсюда не забирай, меня потом привезут. Знаешь, как расшифровывается слово «вор»?
— А чего там расшифровывать? — удивился Швец. — Вор — это и есть вор.
— Нет, не знаешь, — покачал головой Монька. — Вор — это высшее общество России…
— Ну, может быть, — недоверчиво протянул Швец, — У вас все честь по чести, по регламенту, по закону по вашему.
— Должно быть, во всяком случае, — сказал Монька. — У настоящих воров есть, слава Богу, блатной закон, и этим они, к счастью, отличаются от так называемых честных людей. А чести у них нет, и не люди они вовсе. Единственная радость — «капусту» квасят на счетах. Варят тыщщи из капусты…
— Монька, если ты сейчас будешь проповедовать мне идею бедности, я вылезу из машины и пойду в парикмахерскую — стричься в монахи, — возмутился Швец. — Наша жизнь показала, что бедным быть не просто глупо, а очень стыдно. Нормальный человек должен быть богатым!
Монька посмотрел на него задумчиво и сказал:
— Нормальный человек должен быть счастливым… Ладно, я пошел… Появлюсь у вас к ночи.
Монька вышел из машины и, косолапо переваливаясь на своих изувеченных ногах, отправился к входу. Швец вспомнил татуировку — «они устали». Он был готов ему поверить. Развернул машину и помчался к Джангиру.
А там уже царил большой переполох — явились Костин и Лембит и поведали о провале карательной операции.
Джангир сидел на своем высоком стульчике, мрачно смотрел на оживленного Швеца, который сразу деловито поинтересовался:
— Мамочке дорвали пасть?
— Достал его, похоже, Десант, — ответил Костин.
— Застрелил? — уточнил Швец.
— Нет, ножом угрохал. Менты там ждали нас, — сказал Костин. — Это была ловушка. Десанта или ранили, или убили, не знаем пока…
— Ничего себе! — присвистнул Швец. — Они вам Мамочку отдали, а вы, козлы, не смогли отработать! И-и-эх!
Джангир знал, что это была его вина. Грубый прокол. Его подловил Ордынцев — сделал «вилку». Джангир не сомневался, что это ордынцевская выдумка, он его подманил, как волка на хрюкающего в мешке подсвинка. Естественно, Джангир ничего не рассказывал своим про вчерашний звонок. Сейчас он вел себя, как все обделавшиеся люди, используя традиционный способ — спихнуть на крайнего. А крайним был попавший в лапы к ментам Десант.
— Кретин! — шипел Джангир. — У него руки из жопы растут, зато обе левые…
— Ну, это ты не прав, босс, — сказал, глядя в землю Костин, и Лембит поддержал его: — Десант сделал все как надо, я был с ним до последнего момента.
Ах, насколько было бы сейчас легче на душе, если бы этот грубый ляп допустил не он, а кто-то из его подхватчиков! Разорался, наказал, отлучил! И стало бы гораздо легче. А так хоть самого себя за задницу кусай — не поможет!
И все, естественно, сходится одномоментно. Монька пошел на сходку, посадили Десанта — вся надежда, что он тертый калач и будет помалкивать. С ним не будет осложнений, успокаивал себя Джангир. Главное сейчас, чтобы Монька хорошо провел сходку. Вот это важно! Когда они расставались сегодня, Джангир попросил:
— Ты так и скажи им, что до нас мудрые люди в Коране записали: «Вору отсекайте руки, как устрашение от Аллаха» — сура пятая, айят сорок второй! Ты им напомни, — повторил Джангир.
— Петь, ты совсем того? — покрутил Монька пальцем у виска и захохотал. — Главное, что айят сорок второй! Смотри, если ты ошибся, не простят они твоей мусульманской неграмотности… — и пошел к выходу.
Джангиров догнал его у дверей и спросил тревожно:
— Монька, скажи, пожалуйста, а если все получится как надо и сходка примет решение, не может что-нибудь измениться? Ну, могут они отменить решение?
Монька снисходительно кинул:
— Тот, кто приговорен сходняком, не может быть никем прощен или помилован. Умрет он. Это наказание у нас — как кара Господня… А теперь сиди, жди его.
Джангир велел Швецу поднять на ноги всех заблатованных милицейских начальников.
— Давай ищи, ищи, ищи! Разыщи всех своих трехгрошовых оперов, пусть крутятся-вертятся! Надо Десанта достать с кичи! Ни в коем случае нельзя его там оставлять…
Швец умчался по своим делам, и для Джангира потянулись бесконечно долгие часы ожидания. Только около полуночи заявился Монька, сильно навеселе.
— Ну что? — посунулся к нему Джангир.
Монька пожал плечами:
— Если ты вор, живи по понятиям… А если барыга, плати как все…
— Что это значит? — не понял Джангир.
Монька уселся в кресло, положил ноги на столик и велел Джангиру:
— Гони коньяк! — и перебросил ему через стол сложенный вчетверо лист бумаги.
Джангир жадно впился в листок:
— Это что?
— Это, Джангир дорогой, называется «прогон»! Или «малява», по-вашему — директивное письмо-указание.
На листе бумаги было выведено старательными буквами:
Приветствуем всех честных арестантов!
Привет бродягам и мужикам!
Здоровья и удачи вам!
Жизнь ворам!
Час добрый!
Ставим вас в курс за жизнь Нарика Нугзарова по кличке Псих, за кого ворами вынесено решение как за гада. Сегодня в Москве, по осени 1995 года, октября 12, большая сходка воров относительно Нарика вынесла однозначное решение, что Псих — блядина. А посему каждый уважающий себя человек при встрече с ним должен поступить в соответствии с вынесенным решением. Нарик, рядясь под вора и получив венец, грубо скрысятничал у товарищей больше полмиллиона долларов, о чем сходка воров имеет твердые документы. Поэтому мы постановляем и сообщаем вам, что он решением нашим должен быть наказан битьем по ушам, после чего с него будет спрошено как с гадины и негодяя. Эта ксива подписана семью ворами в законе.
Мы подписали:
Саша Циркуль.
Монька Веселый.
Бичо Стреляный.
Вальтер.
Тенгиз Комуняя.
Рожден Старый.
Гия Сухумский.
Исполнить надлежит всем, кто соблюдает наш закон.
— Как тебе это удалось? — положил на стол бумагу Джангир, посмотрел исподлобья на улыбающегося Моньку.
— Этот листок стоил один миллион долларов, который ты должен будешь внести в общак.
Джангир вздохнул:
— Хорошо. Я готов к этому.
— Миллион не деньги, за день на руках соберем. Но не в этом дело. Все не так просто. Полмиллиона ты внесешь наликом, а полмиллиона — чуть погодя. Они требуют, чтобы ты совершил блатной поступок и принес украденное с рывка…
