47-й самурай - Хантер Стивен
Глава 40
БОЛЬШИЕ «ШИШКИ»
— Ты уверен? — спросил Сёгун.
— Насколько вообще можно быть уверенным. Я уже говорил вам, господин, что мы имеем дело с очень целеустремленным и изобретательным противником. Но теперь он у нас в руках.
— Я обеспокоен тем, что контролировать ситуацию в парке очень непросто. Будет много шума, обо всем проведают средства массовой информации и…
— Я спрячу на месте десятерых. Они настоящие мастера по части маскировки. Можно сказать, почти настоящие ниндзя. Не совсем, но очень близко. Я сам буду там. Все произойдет рано утром, вход в парк будет под нашим контролем. Нам никто не помешает. Полиции уже деликатно посоветовали оставаться в стороне. Только-только начнет светать. Мы полностью контролируем место. У гайдзина нет выбора; если он любит эту девочку, он обязательно приедет, а он ее любит. Я видел это по его глазам. По моему сигналу в парк практически мгновенно прибудут еще сорок человек. Гайдзин кое-что умеет, этого у него не отнять. Но этого недостаточно, чтобы справиться со мной, и уж совсем мало, чтобы справиться с пятьюдесятью воинами. Такое бывает только в кино.
— Предположим, он приведет с собой…
— Не сможет. У него не будет времени. Он не сможет обнаружить наше местонахождение до тех пор, пока мы сами ему не позвоним. Ему придется мчаться на полной скорости через весь Токио. А мы будем следить за всеми дорогами и заранее узнаем, если у него будут помощники. Однако гайдзин просто не успеет их собрать. План абсолютно надежный.
— А девочка…
— Девочка должна умереть. Она слишком много видела. Это мелочь. Ничего не значащий пустяк.
— Просто я…
— Господин, это мелочь.
— Хорошо, Кондо-сан.
Они сидели в гостиной особняка, расположенного рядом с парком Киёсуми. Была уже почти полночь. Весь день Кондо провел в приготовлениях к завтрашней встрече. У него были его собственные хорошо обученные люди, у него был его кобун Нии, его доверенный помощник, буквально привязанный к ребенку, были сорок самых закаленных бойцов босса Отани, готовые умереть за него. Да, они не лучшие и предпочитают стрелять из автоматов Калашникова и пистолетов Макарова, а не работать катаной и вакидзаси, но все же они скорее умрут, чем отступят, и готовы сами убивать, не раздумывая. И если понадобится, у него полно автоматов и пистолетов.
И все же Кондо чувствовал, что Сёгун нервничает. Он сидел, возбужденно облизывая губы, освещенный отблесками огня в камине, судорожно сглатывал и время от времени дергался, пытаясь совладать с собой. Предстоящие события были чуждой для него стихией. Его присутствие здесь было необязательным, но он настоял. И все же его мысли были проникнуты сожалением по поводу этого решения.
— Ну почему все это произошло? — обиженным голосом произнес Сёгун. — Времени у нас в обрез.
«Лучше бы занимался только своей порнографией!» — подумал Кондо. Такому человеку бесполезно объяснять: что произошло, то произошло. Глупо застревать мыслями в прошлом, это ничего не даст, надо жить только настоящим.
— Господин, я обо всем договорился. Косираэ будет готово в кратчайшие сроки. Самой сложной была полировка. Ключом к успеху было именно это, а старик, насколько я понял, выполнил свою работу на славу. Вы получите меч, и у вас останется предостаточно времени на то, чтобы объявить о нем, чтобы насладиться всеобщим вниманием и славой — и тем самым упрочить свои позиции. Вы получите все, о чем мечтали, как и было задумано. Эта непредвиденная заминка — неприятная, должен признать, — не заставит нас отступить от намеченного.
— Эта затея с девчонкой оказалась просто блестящей. Одним движением мы превратились из проигравших в победителей.
— Стратегия имеет решающее значение.
— Ты просто гений, Кондо-сан. Ты будешь по достоинству вознагражден.
— Главной моей наградой является моя служба вам. Но я все равно возьму эти четыре миллиона долларов. Завтра в это время у меня будут деньги и голова противника. Полагаю, можно будет устроить себе приятный отдых.
— Слетай в Лос-Анджелес. Я дам тебе несколько телефонов. Потрахай белых блондинок. Ни с чем не сравнимое наслаждение. Познав его, ты поймешь, почему это удовольствие можно позволять лишь избранным японцам. Простой народ быстро развратится, и вскоре перестанет существовать само понятие «японец»! Мы должны оберегать сексуальную силу наших мужчин, покорность наших женщин и чистоту наших…
Надо его остановить, иначе он будет болтать так часами, а Кондо хотелось немного поспать.
— Я с нетерпением жду этого, — сказал он.
Встав с кресла, Мива сходил к бару и налил себе еще виски. Некоторое время он смотрел, как янтарная жидкость плещется поверх кубиков льда. Затем поднял голову и взглянул в окно, где многочисленные прожектора создавали непроницаемую стену яркого света.
— Кондо-сан, — сказал Сёгун, — смотри! Пошел снег.
Глава 41
РЕЖИССУРА
Постороннего, случайно увидевшего странное сборище в банкетном зале гостиницы «Касаибаси» на улице Касаибаси, в квартале от парка Киёсуми, можно было бы простить, если бы он принял это за реальное заседание фехтовального клуба. Молодые парни были сильными, изящными, красивыми; у всех были спортивные сумки, достаточно длинные, чтобы вместить синсы — учебные бамбуковые мечи. В других сумках, несомненно, лежали доспехи, а присутствие медиков только подтверждало это впечатление, потому что в спортивном фехтовании неизбежны ссадины, синяки, иногда даже порезы. Тренеры, мужчины на несколько лет старше самих спортсменов, тоже были сильные, изящные и красивые. У всех под свитерами были черные спортивные костюмы, у каждого за пояс была засунута черная шапочка, все тихо переговаривались с друзьями или молчали. Так много молодых ребят — но это была одна команда, потому что никто ни перед кем не «выступал», никто никого не подначивал. Определенно впереди их ждали крупные состязания.
Постороннего наблюдателя, наверное, заинтересовал бы гайдзин, по-видимому выполняющий роль консультанта, ибо он пользовался вниманием со стороны всех тех, кто был постарше, и вскоре завязал оживленный разговор со старшим тренером. Но чем объяснить присутствие стройной красивой женщины в очках, которую все также слушали с большим вниманием? Она тоже занимается фехтованием? Молодая женщина была в синих джинсах, кроссовках и черной водолазке — этот наряд лишь с большой натяжкой можно было бы назвать одеждой для фехтования. И были еще четверо корейцев, выше ростом и шире в плечах, чем их японские товарищи. Они ни с кем не говорили и старались держаться рядом с женщиной. Одним словом, очень странное сборище.
Однако никакого стороннего наблюдателя, разумеется, не было. Двухзвездочная гостиница «Касаибаси» расположена вдали от туристических достопримечательностей, в ней останавливаются в основном бизнесмены средней руки. В полночь, когда начали собираться эти странные люди, приходя по одному и по два, представляясь тому гайдзину, который был больше похож на сержанта, чем на тренера, в гостинице дежурил лишь один сотрудник, совмещавший обязанности ночного администратора и телефонного оператора. И ему настоятельно посоветовал не совать нос не в свое дело человек, серьезность намерений которого не вызывала сомнений. Одновременно кто-то втихую отключил выход телефонного коммутатора на внешнюю линию. Все это было сделано крайне вежливо, но и крайне убедительно.
Прибывающие проходили в большой зал и устраивались перед грифельной доской, молчаливые, сосредоточенные. Наконец в три часа ночи собрание началось. Всех приветствовал старший тренер, заверивший, что предстоящая ночь будет той самой, которую все так долго ждали. Сегодня ночью они будут торжествовать победу. Собравшиеся напоминали спортсменов перед ответственным соревнованием: все были напряжены и взволнованы, но притом горели желанием приниматься за дело.
Наконец к ним вышел гайдзин. Гм, что может знать о фехтовании какой-то гайдзин? Однако этот гайдзин тотчас же завладел вниманием всех присутствующих, хотя, похоже, говорил он не о фехтовании.
