Сергей Москвин - Два шага до катастрофы
Но Ватутин не спешил разоблачаться.
– Какое же судно без капитана?
– Правильно. Капитаном буду я.
– Вы, Андрей Геннадьевич?!
– Я! – тверже произнес Егоров, раздражаясь из-за того, что ему приходится повторять дважды. – Оттого, что я буду сидеть на НП, толку немного.
– А как же координация действий боевых групп? – вяло возразил Ватутин.
– Когда начнется бой, будет не до координации. Все. Вопрос закрыт.
Видя, что спорить с полковником бесполезно, Ватутин принялся стаскивать с себя чужую одежду. Стянув через голову трещащий по швам свитер и оставшись в легком кевларовом бронежилете с титановой вставкой на груди, он сердито окликнул одного из своих бойцов, примерявших рыбацкий комбинезон:
– Лесков, отставить. Остаешься на берегу.
* * *Рыболовные снасти, такелаж шхуны и даже одежда капитана насквозь пропахли рыбой. Запах оказался настолько сильным, что за час, проведенный на шхуне, Егорова даже начало слегка подташнивать. Неприятные ощущения и позывы к рвоте усиливала постоянная качка. Это было довольно странно, так как на палубе десантного корабля, во время перехода, Егоров не испытывал ничего подобного. Возможно, сказывалось нервное перенапряжение, или виной всему оказались небольшие размеры рыбацкой шхуны, пляшущей даже на мелкой волне.
Когда тошнота стала и вовсе непереносимой, Егоров вышел из рубки на палубу и, подставив лицо дующему с моря прохладному ветру, несколько раз глубоко вдохнул. Стало чуть легче, но не намного.
– Что-то вы неважно выглядите, товарищ полковник, – глядя на него, озабоченно заметил Ватутин. Он и еще двое альфовцев, облачившихся в комбинезоны рыбаков, расположились на палубе, под прикрытием бортов, откуда и наблюдали за подходами к бухте. Но смотреть пока было не на что. – Может, пока не поздно, вернетесь на берег?
– Отстань… – отмахнулся Егоров.
Он не договорил – под свитером протяжно пискнула рация. Выдернув рацию, Егоров вдавил тангенту.
– Скала на связи!
– По азимуту сто-двадцать наблюдаю надводную цель, движущуюся в сторону острова. Крупнотоннажное морское судно, – доложил старший оператор радиолокационной станции.
– Удаление?
Возникла пауза. Очевидно, оператор производил вычисления.
– …Десять километров.
– Я Скала! Внимание: объявляю режим радиомолчания! Всем боевым группам занять исходный рубеж! «Тайфун» и «Шторм», выход на рубеж атаки самостоятельно при визуальном наблюдении цели! Сигнал к атаке – остановка судна или пересечение линии сетей на входе в бухту!
Спрятав рацию, Егоров проверил, насколько легко достается из поясной кобуры «ПММ». Ватутин предлагал заменить его модернизированный «макаров» таким же, как у него и его бойцов, мощным «ГШ-18», но Егоров предпочел новому пистолету свое надежное, не раз испытанное оружие. Следом за ним проверили свои пистолеты переодетые рыбаками альфовцы. После чего Ватутин вновь приложился к биноклю, внимательно осматривая берег, где в скальных расщелинах, за валунами и просто в высокой траве расположились снайперы из группы огневой поддержки.
* * *Халим перевел взгляд со вставленной в планшет карты на видневшийся среди волн островок – конечную цель пути и всей его жизни. Страха не было. Он всегда мечтал закончить жизнь ослепительно-яркой вспышкой. И Аллах предоставил такую возможность, послав ему в руки сверхмощную ядерную бомбу. Угнетала лишь досада, что момент великого триумфа бесстрашного Кеплага никто не увидит. Одно дело устроить колоссальный взрыв в огромном порту, на глазах тысяч неверных, и совсем другое подорвать себя в безлюдной бухте необитаемого острова. Что с того, что взрыв разрушит десятки городов, если тому не останется свидетелей. Впрочем, живых свидетелей не осталось бы в любом случае.
Сухогруз быстро приближался к острову. Теперь тот уже не казался торчащей из моря голой скалой. С капитанского мостика можно было различить поросшие густым лесом холмы и врезавшиеся в море обрывистые утесы. Где-то за ними должна была находиться та самая бухта. Халим сверил положение судна с показаниями прибора GPS.
– Лево руля.
Стоявший у штурвала матрос послушно исполнил его приказ. Несчастный даже не догадывался, что его жизнь, как и жизни всех остальных находившихся на борту, подходит к концу. Остров немного сместился вправо. Сухогруз медленно разворачивался. Теперь главное – не проскочить мимо цели. Халим перевел машину на малый ход и поднял к глазам бинокль, отыскивая вход в бухту.
Бухта открылась неожиданно. Цепь скал, мимо которой проходил сухогруз, внезапно оборвалась, и Халим увидел за скальной грядой широкий залив со спокойной водой, где слегка покачивалась на волнах незнакомая шхуна. Халим даже зажмурился от неожиданности, посчитав, что видит перед собой морской мираж. Но шхуна никуда не исчезла. Более того, присмотревшись, он разглядел на ее палубе людей. Поднявшийся на мостик Питон окончательно развеял его сомнения.
– Надо же, на рыбаков нарвались.
Сегодня он вырядился настоящим суперменом. Нацепил разгрузочный жилет, подражая своему командиру, на бок повесил такой же, как у него, «кольт», да еще прихватил израильский «узи». Но лицо Питона выражало серьезную озабоченность. Халим презрительно усмехнулся:
– Что с того? Расколем их посудину, если не уберутся с курса.
Питон вздохнул:
– Не получится. Там вешки, через всю бухту – сам видел. Рыбаки расставили сети. Могут на винты или на руль намотаться.
Халим нахмурился. Если судно лишится руля, то наверняка сядет на мель – вон вокруг какие скалы. А Абдуллах со своим Доктором требовали взорвать бомбу именно в бухте. Значит, надо заставить рыбаков вытащить их поганые сети.
– Стоп машина! – объявил он по внутренней связи, после чего повернулся к Питону. – Возьми четырех бойцов, спустись на шхуну к гяурам и вели им расчистить проход в бухту!
Питон озадаченно почесал подбородок. Не зная языка неверных, очень трудно объяснить, что от них требуется. С другой стороны, если пристрелить одного из них, остальные сразу станут понятливыми.
* * *Вспарывая тупым форштевнем волну, из-за видимого края острова выдвинулась махина грузового судна.
– «Келлуру», – прочитал Ватутин выведенное на ржавом в пятнах грязно-желтых потеков борту название судна и тотчас опустил бинокль.
Егоров напряженно смотрел на палубу сухогруза. Но расстояние оказалось слишком большим, чтобы разглядеть там людей. Зато даже невооруженным глазом были видны расставленные в два ряда грузовые контейнеры, заполнявшие всю палубу от носа до кормовой надстройки. Контейнеровоз развернулся. Теперь Егоров видел его широкий нос, вспенивавший волны. Невольно возникло ощущение, что сейчас стальная махина, как скорлупку, раздавит оказавшуюся на пути шхуну. Но пенный бурун на носу сухогруза стал заметно меньше – судно сбавляло ход.
– Останавливаются, – облегченно выдохнул у него над ухом Ватутин, и Егоров понял, что командир боевой группы тоже испытал несколько неприятных мгновений.
Двигаясь по инерции, контейнеровоз подходил все ближе. Когда между ним и стоявшей на якоре шхуной осталось не более двадцати метров, на уровне нижней палубы в борту сухогруза открылась стальная дверь и оттуда выдвинулся шторм-трап. На трап выбежали четверо смуглых низкорослых мужчин в разномастной одежде с переброшенными за спины автоматами. Они проворно спустились по ступеням и, выждав момент, когда сближавшиеся суда соприкоснутся бортами, с обезьяньей ловкостью перепрыгнули на палубу шхуны.
Размахивая автоматами и громко крича на своем языке, напоминающем собачий лай, они принялись теснить «рыбаков» на корму. Один из захватчиков ударил Егорова прикладом в живот. Прикрытый свитером бронежилет смягчил удар. Тем не менее острая боль пронзила все тело. Рядом отчаянно вскрикнул Ватутин и, демонстративно схватившись руками за отбитый бок, завалился на палубу. Тем временем двое террористов поймали сброшенные с сухогруза концы и, обмотав ими судовые кнехты, пришвартовали шхуну к спущенному трапу. На трапе появился еще один человек. Он оказался почти на голову выше своих подручных и шире в плечах. Майка и разгрузочный жилет открывали жилистые, перевитые венами руки. Дорогие часы в массивном водонепроницаемом корпусе указывали, что это не рядовой боец. Даже вооружен он был по-другому. Вместо китайского «калашникова» на плече незнакомца висел на ремне израильский «узи», а на левом бедре открытая кобура с массивным армейским пистолетом. «Кольт М-1911», – определил по торчавшей из кобуры рукоятке Егоров.
Обладатель американского «кольта» легко спрыгнул на палубу, пнул лежавшую у борта крабовую ловушку, затем указал стволом «узи» на торчавшие из воды вешки и гортанно крикнул.
– Приказывает достать сети, – шепнул Ватутин, все еще потирая бок. При этом он, как бы невзначай, сделал шаг в сторону, освобождая сектор обстрела для стоявшего у него за спиной бойца.
