Час расплаты - Хоуг (Хоаг) Тэми
Лия поднялась наверх и улеглась поперек кровати, слишком уставшая для того, чтобы снять с себя одежду, в которой она каталась верхом. Она даже не сбросила с ног тяжелые туфли на деревянной подошве. В кармане ее широких штанов лежали кубики рафинада. Стальной скребок для лошадиных копыт висел на поясной петле.
Эту вещицу девочке дал кузнец, подковывающий лошадей на ранчо Грасида. Он сам их ковал и раздавал конюхам, чтобы те заботились о подковах лошадей. Лорен отцепила скребок от поясной петли и некоторое время рассматривала его, чтобы немножко отвлечься.
Изящная металлическая вещица изгибалась, напоминая по форме цифру «5». Верхняя горизонтальная линия имела заостренный конец. Им следовало выковыривать посторонние частицы из трещинок в копыте. Округлость «5» удобно помещалась в ее руке. Все конюхи на ранчо носили их пристегнутыми к поясным петлям, чтобы всегда иметь под рукой. Ни одна лошадь не должна была покинуть стойло с грязными копытами.
Лия снова пристегнула свою «5» к поясу.
Она устала и хотела спать, но только без снов. Пусть ее мама вернется домой. Она не хочет оставаться одна.
Если бы Лесли не похитили, Лия не была бы сейчас так одинока. Пусть бы они на время расставались, но и в этом случае она знала бы, что у нее есть сестра. Она знала бы, что, несмотря на всю дневную суету, вечером Лесли будет рядом с ней и они будут болтать… И все будет хорошо.
— Извини, что я пожелала тебе смерти, — глядя на стоявшую в рамке на ночном столике фотографию, прошептала Лия.
На снимке были запечатлены она и Лесли, сидящие верхом на одной из кобыл папы, а сам Ланс, такой красивый и стройный, держал поводья.
Лесли тогда было девять лет, а Лии — пять. У нее не хватало двух передних зубов. Лесли сидела позади Лии, крепко обнимая младшую сестру обеими руками. Девочка вспомнила, как же надежно она чувствовала себя, когда Лесли поддерживала ее. Нестерпимо тоскливо было знать, что уже никогда она не увидит свою старшую сестру.
Девочку начала бить легкая дрожь. Беспокойные чувства вновь растревожили ее сердце. Вскочив с постели и крепко обняв себя руками за плечи, Лия начала нервно ходить по комнате.
Как же ей хотелось, чтобы мама была сейчас дома! Лия ума приложить не могла, куда она подевалась. А что, если Лорен опять что-нибудь натворила? Лия ужаснулась, когда увидела, как мама набросилась на Балленкоа на теннисных кортах. Со стороны все это походило на эпизод, взятый из какого-то фильма ужасов. Казалось, что ее мать одержима. А вдруг нечто подобное повторится? А вдруг Лорен арестуют?
Эта мысль разозлила Лию. Никто этого Балленкоа так и не арестовал. Никому, похоже, нет дела до того, что он похитил Лесли. Всем совершенно безразлично, что хорошо, а что плохо. Полицию интересует только то, что они могут доказать, а на остальное им наплевать. Такое впечатление, что это всего лишь игра, в которую он, Балленкоа, умеет играть гораздо лучше.
Раздражение и гнев смешались с терзающими ее чувствами. Давление внутри опять усилилось. Надо от него как-то избавиться. Лия подумала о лезвии безопасной бритвы, спрятанном ею в книге, что лежала на ночном столике. Она себя порежет. Девочка не хотела этого, но состояние, в котором она сейчас пребывала, становилось невыносимым. Лия ненавидела себя за это. Нездоровая потребность ее пугала. А что, если она себя порежет, а давление никуда не денется? Что тогда? Она будет и дальше себя резать? Она так исполосует свое тело, что умрет от потери крови!
Ее пугало уже то, что она серьезно задумывается на этот счет.
Почему мама не возвращается?
Неожиданно раздался телефонный звонок. Лия, как ей показалось, подскочила на фут в высоту. Телефон звонил необычно. Три резких звука в быстрой последовательности. Так звонит интерком, установленный у передней двери.
Никто не может подойти к входной двери, не преодолев сначала ворот. Только те, кто знают код, могут пройти в ворота, но никто, знающий код ворот, не станет звонить в дверь.
Лия в страхе уставилась на стоящий на ночном столике телефон. Она боялась поднимать трубку. Телефон зазвонил во второй раз. Девочка подумала о маме. Воможно, с ней что-нибудь случилось?
После третьей серии звонков Лия подняла трубку. Мужчина на другом конце говорил так, будто был наделен властью:
— Лия! Я из управления шерифа. Произошел несчастный случай. Я приехал, чтобы отвезти тебя в больницу.
Девочка подумала, что в управлении шерифа вполне могли знать код ворот их дома. В том, что происходило сейчас, был смысл.
— Что за несчастный случай? — задала Лия вопрос, перебирая в голове миллионы вариантов.
Мама мертва? Мама жива? Она напилась и села за руль? Лия часто говорила матери, что та слишком много пьет.
— Автомобильная авария, — сказал мужчина.
Девочка вспомнила слова матери, которые та произнесла сегодня утром: «Ты знаешь, что на произвол судьбы тебя не оставят. Если что-нибудь и случится со мной, а я в это не особенно верю, ты можешь не сомневаться, что о тебе позаботятся. Твоя тетя Мэг, дорогая, с радостью…»
— О… Боже… — прошептала Лия.
Страх, словно чья-то рука, сомкнулся у нее на шее. Ей запрещалось открывать двери незнакомцам, но человек был послан управлением шерифа. К тому же он знал, как ее зовут. Если бы звонивший был чужаком, он вряд ли бы знал ее имя. Кто-то рассказал ему о ней.
— Ей плохо, Лия, — раздался мужской голос. — Мы должны поторопиться.
Мама в ней нуждается. А что, если она умрет? Что, если мама умрет прежде, чем она, ее дочь, успеет сказать, как сожалеет обо всех тех гадостях, которые наговорила ей утром?
Надо ехать.
50
— Балленкоа должен был знать, что Лоутон перебралась сюда, — сказала Таннер. — С каких пор мы начали верить тому, что этот тип нам говорит?
— Временная шкала не врет, — высказал свое мнение Мендес. — Он приехал сюда в начале мая. Как Балленкоа мог знать, что через месяц Лорен последует за ним в Оук-Кнолл? Не думаю, чтобы она заблаговременно предупредила Балленкоа о своих планах.
Мендес помнил все, что Лорен Лоутон сказала ему в тот первый день, когда он остановил ее безумную погоню.
— Вы думаете, он знает, где вы сейчас живете?
— Я не присылала ему уведомления о переезде. Вы считаете меня идиоткой?
Случайно ли Балленкоа увидел Лорен? По крайней мере, сама Лоутон утверждает, что совершенно неожиданно заметила Балленкоа на парковке перед «Павильоном». Слишком уж маловероятно, чтобы и ему повезло так же.
— Не верю в совпадения, — пробурчал Мендес. — Если бы Лорен знала, что ее врагу известно о том, что они живут в одном городе, она бы все время была настороже. Думаю, в этом случае Лорен без труда заметила бы его автофургон, когда выходила из тира в тот день. На самом деле она ничего не знала. Именно поэтому найденная фотография произвела на нее столь тяжелое впечатление. Если охотницей с самого начала была Лорен, то каким образом Балленкоа удалось узнать, где она живет?
Нехорошее предчувствие заставило его шумно вздохнуть.
Подойдя к телефону, он позвонил в отдел дактилоскопии.
— Парни! Из той фотографии, что я на днях вам занес, хоть какой-то толк будет?
— Ага. Отпечатки большого и частично еще двух пальцев, — ответил лаборант. — Но пока что их не идентифицировали.
— Проверьте, пожалуйста, — попросил Мендес, — побыстрее. Это срочно. И можете позвонить мне по внутреннему номеру 3-0-4.
Телефон зазвонил спустя десять минут.
— Проверили, детектив. Отпечатки с большой степенью вероятности принадлежат бывшему гостю государственной пенитенциарной системы.
Мендес слушал. Внезапно появилось неприятное ощущение, подобное тому, что возникало у него в животе, когда он выпивал скисшее молоко. Положив телефонную трубку на рычаг, Мендес посмотрел на Таннер и Хикса.
— У нас новая проблема, — сказал он. — Отпечаток принадлежит Майклу Крейгу Хьюстону.
