Иван Стрельцов - Черная смерть
Савченко пострадал меньше, его только оглушило, накрыв комьями земли и россыпью мелких камней. Оправившись после этого взрыва, Виктор затряс тяжелой головой, изображение перед глазами еще плыло, но он был вполне пригоден для боя, кевларовый шлем на титановом каркасе надежно защитил мозги от повреждения.
Где-то поблизости стонал раненый Ковбой, приглушенно матерясь.
— Ты сам-то справишься? — наблюдая за появившимися тенями сепаратистов, Стрелок спросил больше для проформы, чем для оказания реальной помощи товарищу. Враги были совсем рядом, и главное сейчас — остановить их.
— Справлюсь, — прохрипел Конвой, при помощи правой руки и зубов бинтуя окровавленную культю. Но Виктор его уже не слушал, большим пальцем сняв «БСК» с предохранителя, он прильнул к оптическому прицелу. Рассчитывать в одиночку перебить наступающих — об этом даже думать нечего, значит, следует выбирать наиболее опасных.
Восьмикратная оптика значительно сократила расстояние, максимально приблизив к снайперу лица боевиков. Вот, пригнувшись, бежит молодой парень, держа у живота автомат, мелковата цель. Еще два таких же, все это не то. А вот невысокий крепыш в натовском камуфляже, он держится чуть поодаль остальных, неся на плече трубу «РПГ-7» со вставленной остроконечной гранатой. Это то, что нужно. Перекрестие прицела замирает на бородатой физиономии. Почти неслышно раздается щелчок выстрела, гранатометчик заваливается на спину. Дальше работа уже идет веселее, снайперский карабин, привычно толкая в плечо после каждого выстрела, сбивает атакующих, как кегли. Но слишком много боевиков принимает участие в этой атаке. Виктор расстрелял один магазин и поспешно вставил второй, времени выцеливать каждую жертву уже не было. Хотя бы при каждом выстреле лишать их подвижности. И все равно он не успевал…
Бросив «БСК», Виктор схватился за свой автомат, левая рука охватила рукоятку подствольного гранатомета, указательный палец привычно лег на спусковой крючок.
— Бум-м, — утробно гавкнул гранатомет, выбрасывая в направлении моджахедов осколочную гранату.
— Бум-м, бум-м, бум-м… — после четвертого выстрела позицию Стрелка расшифровали, и сразу же весь огонь был направлен на него. Превозмогая животный страх за собственную жизнь, среди брызг каменной крошки и свиста рикошетящих пуль Виктор откатился в сторону и по-рачьи отполз за колючий куст дикого шиповника. Новая позиция оказалась не ахти какая, но в данный момент ставка делалась на неожиданность…
Группа из пяти моджахедов уже почти достигла позиции диверсантов. Пока им никто не оказывал сопротивления, и эта тишина их подбадривала. Полусогнутые, с оскаленными ртами, они напоминали волчью свору в предвкушении кровавого пиршества. Еще немного, и можно будет терзать свои поверженные жертвы, вонзая клыки в беспомощную плоть. Высокий боевик с редкой рыжеватой бородкой внезапно вырвался вперед, он уже занес ногу, что бы перемахнуть через валун, когда вдруг оттуда высунулся ствол автомата Секача и в упор брызнул раскаленные свинцом. Длинная очередь срезала всех пятерых, и бой закипел с новой силой. Тяжело раненный Секач вызвал огонь на себя, давая остальным диверсантам отойти, и попытаться рывком разорвать дистанцию с наседавшими моджахедами.
Савченко, вскинув «БСК», снял еще двух боевиков, прекратив попытки наступающих обойти Секача. Но время опять его поджимало, второго шанса судьба не даст, он это понимал. Выбравшись из своего укрытия, Виктор пополз к позиции, которую занимал Ковбой. Второй снайпер лежал на левом боку, поджав под себя окровавленную культю. Глаза его были мутными от боли, как у сонной рыбы, а губы от потери крови приобрели фиолетовый оттенок.
— Трудно управляться с автоматом одной рукой, — увидев Стрелка, прошептал Ковбой пересохшим ртом.
— Ничего, дружище, все дело в сноровке, — попытался успокоить раненого Виктор. — Вот только доберемся до своих.
Ухватив Ковбоя за разгрузочный жилет, он потащил товарища в направлении тропы. За их спинами еще гремел бой, трещали автоматные очереди, гулко ухали гранатные разрывы. Только с каждой секундой интенсивность боя становилась все слабее и слабее. У пытавшихся оторваться диверсантов оставались считанные минуты…
— Их двое, и один к тому же тяжело ранен, — склонившись над тропой, сообщил проводник. Его заскорузлый палец с черной каемкой под ногтями сковырнул утрамбованный кусок дерна, густо пропитанный кровью. — Эти двое пошли на восток, остальные уходят на север, — закончил следопыт и вопросительно посмотрел на командира.
Темные глаза Зелимхана дрогнули, морщины стали глубже, губы изогнулись в иронической ухмылке.
— Гяуры лукавят, надеются обвести нас вокруг пальца. Только они, наверное, забыли, что вокруг наши горы и мы их знаем лучше, чем они свои убогие квартиры. Мы возьмем их жизни, все до одной. — Пожилой чеченец уставился на своих людей, остановившихся чуть позади. — Сулейман, бери своих людей и принеси мне эти бестолковые головы.
Сулейман, угрюмого вида мужчина с угловатым лицом, одетый, как и большинство боевиков, в пестрый камуфляж, и со свисающим с пояса родовым кинжалом в серебряных ножнах, в знак почтения и в то же время с достоинством, медленно склонил голову…
Савченко уже не помогал идти Ковбою, он взвалил его плечи и нес на себе. Из-за большой потери крови раненый снайпер не мог передвигаться самостоятельно, силы таяли с каждой минутой. Погони Виктор не слышал он просто почувствовал опасность всем своим существом. Когда долгое находишься под гнетом смерти, ее приближение чувствуешь так, как сломанные когда-то кости реагируют на надвигающуюся грозу. Погоня была совсем рядом и ни оторваться от нее, ни тем более спрятаться от преследователей не было никакой возможности.
Оставалось только одно — достойно умереть. Виктор остановился в тени раскидистого молодого ду ба, опустил на землю бесчувственное тело Ковбоя и огляделся, оценивая окружающий пейзаж. Молодые деревца растущие на склоне горы, никак не могли служить надежной защитой от пуль, хотя в принципе укрыть бойца могли. Тропа, вьющаяся под гору, тоже не обещала спасения. В общем, место оказалось не самое лучшее для засады.
«За отсутствием гербовой бумаги можно писать и на простой», — неожиданно мозг Виктора выдал любимую поговорку отца из далекой безоблачной юности, когда он так любил мамины пироги и путешествия по Интернету. «Как же давно это было», — со вздохом подумал Виктор, эмоции уже давно отошли на задний план, выставив впереди одно только желание — подороже продать свою жизнь. «Если место для засады неудачное, значит, «чехи» тоже не будут ожидать здесь нападения», — решил Стрелок.
Оттащив в кусты Ковбоя, он забрал его автомат и единственную гранату. У покосившейся березы быстро соорудил самострел, в развилку между ветками вставив «АКМ», нацеленный на тропу. Петля из тонкой лески затянулась на стальной дуге спускового крючка, потом, переброшенная через ствол березы, была крепко привязана к стволу молодого орешника. Опытный глаз моментально обнаружит растяжку, но задача самострела заключалась не в удачном выстреле, а в том, чтобы задержать преследователей даже на короткое время. После чего Виктор имеющиеся в наличии три ручные гранаты стянул лентой скотча, выдернул предохранительные кольца и под скотч сунул конец бикфордова шнура, рассчитанный на тридцать секунд горения. Этот «сюрприз» он установил между ветками молодого дуба.
Вскоре появились и преследователи, их было семеро, и в их движениях, в том, как они оглядываются по сторонам и держат свое оружие, угадывалось, что это весьма опытные бойцы. Но семеро — это не особо много, тем более, когда ты сам не пальцем деланный, да еще и не бежишь от них сломя голову, а ожидаешь приближения, и потому первый ход за тобой.
«Потанцуем еще», — неожиданно со злостью подумал Стрелок. Бесшумно вспыхнув, одноразовая зажигалка подожгла отрезок бикфордова шнура, который начал гореть со злобным шипением. Виктор резко отпрянул и растворился в ближайших кустах, в полусотне метров от этой закладки у него была облюбована стрелковая позиция.
Прозрачную нить лески, тянущуюся от самострела, боевики заметили уже у самых ног. Впереди идущий остановился и резко поднял вверх левую руку — знак опасности. Следующая за ним группа замерла, и как по команде боевики заняли круговую оборону. Кое-кто даже опустился на одно колено, так быстрее падать на землю. Изучение закладки заняло несколько секунд, боевик приблизился к березе и оглядел самострел. Трогать автомат не стал, как и снимать леску со спускового крючка, мало ли какие сюрпризы там запрятаны. Не обнаружив больше ничего опасного, боевик махнул своим товарищам рукой, обозначая движение в сторону от тропы. Группа преследователей снова бросилась в погоню, но как только они поравнялись с молодым дубом, как бикфордов шнур пережег ленту скотча и три взведенные гранаты упали к ногам боевиков.
