Невиновный - Гришэм Джон
Дело Рона подлежало пересмотру по многим причинам, главной из которых была неэффективная адвокатская помощь. Ошибки, допущенные Барни, оказались многочисленны и грубы. Не был поставлен вопрос о психической дееспособности клиента; не были добыты и представлены улики, свидетельствующие против Глена Гора; проигнорирован тот факт, что Терри Холланд давала показания также против Карла Фонтено и Томми Уорда; до сведения жюри не был доведен факт существования признания Рики Джо Симмонса в убийстве и присяжным не была показана видеозапись этого признания, хотя в конце концов она оказалась в распоряжении Барни; не предпринята попытка дезавуировать «сонные признания» Рона и изъять их из списка улик до начала суда; не были вызваны контрсвидетели на этапе определения наказания.
Билл Питерсон и полицейские обвинялись в сокрытии видеозаписи 1983 года, запечатлевшей повторное испытание Рона на полиграфе, и иных оправдательных доказательств; в том, что они предъявили суду признания, в их числе «сонные признания» Рона, добытые сомнительными методами; в том, что они вызвали в суд и подвели под присягу тюремных осведомителей; передали в суд дело, не имея практически никаких физических улик.
На основании изучения прецедентов использования сравнительного анализа волос в качестве улики судья Сэй весьма энергично утверждал, что подобный анализ слишком ненадежен и всем судам следует запретить принимать его результаты в качестве доказательств. Он критиковал экспертов Оклахомского отделения ФБР за ненадлежащее хранение и работу с образцами волос Фрица и Уильямсона в процессе следствия.
Билл Питерсон, судья Джонс и судья Джон Дэвид Миллер обвинялись в том, что не приостановили процесс для выяснения вопроса о психическом здоровье Рона.
Судья Джонс совершил ошибку, назначив слушания по вопросу о нарушении «правила Брейди» после завершения суда. Его отказ удовлетворить просьбу Барни и обеспечить предоставление в распоряжение защиты эксперта-криминалиста, который мог бы оспорить мнение эксперта Оклахомского отделения ФБР, также является ошибкой, подлежащей обжалованию.
С точностью хирурга судья Сэй вскрывал все просчеты, допущенные в ходе суда, и выставлял на посмешище вынесенный Рону приговор. В отличие от Оклахомского апелляционного уголовного суда, дважды изучавшего дело, судья Сэй сумел увидеть ошибочность приговора и дал себе труд исследовать все аспекты дела.
В конце своего заключения он приписал нечто необычное – эпилог. В нем, в частности, говорилось:
Размышляя о собственном решении, принятом по этому делу, я сказал другу, непрофессионалу, что доверяю фактам и закон предписывает мне назначить новый суд для человека, который был признан виновным и осужден на смертную казнь.
– Он убийца? – спросил меня друг.
Я ответил ему просто:
– Этого мы не узнаем до тех пор, пока над ним не свершится справедливый и честный суд.
Да покарает нас Бог, если мы здесь, в нашей стране, будем отворачиваться, когда казнят людей, суд над которыми не был праведным. Это чуть не случилось в данном деле.
В качестве жеста вежливости судья Сэй послал копию своего заключения Барни Уорду с припиской, в которой говорилось, что он весьма сожалеет, но у него нет выбора. Барни до конца жизни с ним не разговаривал.
Хотя Вики Хилдебранд, Джейл Сьюард и Джим Пейн были уверены в своей работе, предавая ее публичности, они все же испытывали опасения. В Оклахоме не приветствовали, когда осужденному на смертную казнь назначали пересмотр дела. Положив год своей жизни на дело Рона, юристы не сомневались в себе, но не хотели, чтобы судья Сэй и его офис подверглись критике.
* * *«Прокуратура торжественно обещает сражаться до последнего против постановления о пересмотре дела» – гласил заголовок в «Ада ивнинг ньюз» 27 сентября 1995 года. Статья сопровождалась школьной фотографией Рона Уильямсона с одной стороны текста и портретом Билла Питерсона – с другой. Репортаж начинался так:
Разозленный Билл Питерсон заявил, что в случае необходимости готов выступить в Верховном суде Соединенных Штатов, чтобы не оставить камня на камне от недавнего постановления федерального судьи, назначившего новый суд над приговоренным к смерти за убийство в округе Понтоток Роналдом Китом Уильямсоном.
К счастью, по крайней мере для Питерсона, он не имел возможности отправиться в Вашингтон, чтобы отстаивать там свои взгляды на это дело. Далее он сообщил, что получил заверения от генерального прокурора штата в том, что тот лично позаботится, чтобы протест в Десятый апелляционный судебный округ был отправлен «немедленно», и цитировал его слова:
Я потрясен, ошеломлен, зол, выбит из колеи. После того как дело прошло через столько апелляционных инстанций и было на всех этапах так тщательно изучено и перепроверено, не вызвав ни у кого и тени сомнения в справедливости приговора, зачем потребовалось еще одно мнение?! В этом просто нет никакого смысла.
Питерсон не потрудился упомянуть, а репортеры не потрудились указать ему на то, что дела всех осужденных на смертную казнь согласно процедуре проходят стадию habeas corpus и попадают в конце концов в федеральный суд, который рано или поздно выносит то или иное решение.
Но Питерсона было не удержать. Он продолжал:
Это дело дважды рассматривалось в Верховном суде Соединенных Штатов. И в обоих случаях суд утвердил приговор и отклонил ходатайства о пересмотре дела.
Не совсем так. Верховный суд Соединенных Штатов никогда не рассматривал дело Рона по существу; на самом деле, отказывая в изъятии дела из производства нижестоящего суда и передаче его в вышестоящий, Верховный суд отказывался разбирать дело и отсылать его обратно в Оклахому. Такова была стандартная практика.
Козырные аргументы Питерсон приберег напоследок. Судья Сэй в сноске к своему заключению процитировал книгу Роберта Мейера «Сны Ады» и сослался на многочисленные прецеденты, когда в том же суде приговоры были основаны на «сонных признаниях». Питерсон возмутился тем, что в судебном постановлении ссылались на какую-то книгу, и заявил – видимо, едва удерживаясь от смеха: «Это просто неправда, что три человека – Уильямсон, Фонтено и Уорд – были осуждены на основании „сонных признаний“».
Штат Оклахома оспорил постановление судьи Сэя в Десятом апелляционном судебном округе в Денвере. Хотя Рон был доволен случившимся поворотом событий и перспективой нового суда, он по-прежнему оставался в тюрьме, ежедневно борясь за выживание, пока процесс медленно двигался своим чередом.
Однако боролся он не один. Ким Маркс, его следователь, Джанет Чесли, его адвокат, и доктор Фостер были неутомимы в своих усилиях обеспечить ему надлежащую медицинскую помощь. Почти четыре года тюрьма отказывалась перевести Рона в СМБ, где имелись более подходящие для его лечения и содержания условия. СМБ находился в пределах видимости от блока H, туда легко было дойти пешком, но официально он был недоступен для заключенных-смертников.
Вот как описывала Ким Маркс состояние своего клиента:
Я была страшно напугана – не им, а за него. Я настаивала, что всем нам необходимо предпринять усилия, чтобы кто-нибудь выше рангом в системе исполнения наказаний позаботился об оказании ему помощи. Волосы у него отросли до плеч, и в них – множество желтых прядей, это он пытался рвать их на себе, а от никотина у него совершенно пожелтели не только пальцы, но и ладони. Зубы у него крошились и выпадали в буквальном смысле, это было видно невооруженным взглядом. Думаю, он еще и сам выдергивал их. Кожа была серая, потому что он, совершенно очевидно, не мылся неделями, и обтягивала кости так, словно под ней был только скелет. Одежда стояла колом, как будто ее не стирали, а тем более не гладили несколько месяцев. И он беспрерывно ходил. Он почти не мог разговаривать, а когда пытался, только брызгал слюной. Он совершенно ничего не понимал, и я по-настоящему боялась, что мы вот-вот его потеряем, что он умрет в тюрьме от заболеваний, вызванных психическими проблемами.
