Кондотьер - Валерий Михайлович Гуминский

— Знакомьтесь, — Дахад кивнул на меня, подошедшего поближе. — Это кондотьер Игнат Сирота, тот самый, который спас леди Тиру из лап морских ублюдков. А это Руфин, мой старинный друг и главный егерь в округе.

Седоватый егерь протянул мне руку и крепко пожал.

— Приятно видеть человека, который не бросил в беде молодую девушку. Благодарю вас, господин Сирота. Мы все ваши должники. Знали бы, как эрл Эррандо все эти годы переживал за внучку.

Я кивнул. К чему слова, когда и так все понятно? Тиру здесь любили, а это о многом говорило.

— Лирейн, — аксумец показал на парня в шляпе с пером. — Молодой нахал, у которого течет кровь первых лордов Дарсии.

— К сожалению, утративших все свое влияние, — хмыкнул парень, сорвав с головы шляпу и махнув ею, таким образом приветствуя меня. Ну да, голубая кровь никогда не протягивает руку простолюдинам. — А прадед и дед полностью разорились, играя в карты. Рад приветствовать вас, господин Сирота.

Третьего охранника, того самого — коренастого — звали Гайо. Он служил у Толлесо младшим егерем и был в подчинении у Руфина. Да здесь почти вся охрана целиком и полностью лежала на плечах сорокалетнего вояки.

Дахад с трудом отбился от своих друзей, пообещав тем попозже зайти в гости и выпить за встречу. Дескать, сейчас ему нужно представить гостя эрлу Толессо. Мы вскочили на лошадей и поехали к особняку.

— Наконец-то соизволил заявиться, — с легким ворчанием встретил меня старик. — Молодец, живой вернулся, и даже без единой царапины. Как тебе показалось служить торгашам?

— Да неплохо, чего уж душой вилять, — я по приглашению эрла прошел в гостиную, обставленную тяжелой резной мебелью, и сел в предложенное кресло. Старейшина устроился напротив и дал распоряжение своему камердинеру накрыть стол для ужина в обеденном зале. — Свежий воздух, новые города, злодеи чуть ли не каждый день.

— Оно того стоило? — поинтересовался дед Тиры, положив на колени руки.

— Боссинэ обещал хорошие рекомендации. До конца навигации еще полгода. За это время можно заключить пару стоящих контрактов.

— Что думаешь о предложении поступить со своей бандой головорезов на службу к моей внучке? — напрямую спросил Эррандо.

— Как это скажется на ее репутации?

Старик презрительно фыркнул.

— Да к черту репутацию, когда предстоят серьезные столкновения между влиятельными семьями Скайдры за одинокую и богатую девушку! Черные штурмовики охладят слишком горячие головы. Я готов платить жалование твоей кондотте.

— Как мертвый оплатит услугу? — усмехнулся я.

— Не твоего ума дела, мальчишка, — пошевелил бровями эрл. — Придумаем что-нибудь.

— Заманчивое предложение, но я сейчас не в том положении, чтобы хвататься сразу за все предложения. Планирую вернуться в Акапис, набрать новых бойцов, обучить их, достроить свой дом…

— Надо же, разошелся, — хмыкнул эрл, внимательно разглядывая меня. — С внучкой виделся?

— Да. И она тоже предлагала мне службу.

— Упустишь девку, — предупредил старик Толессо. — Она мне пишет письма о настроениях аристократии и очень беспокоится, что давление на нее идет нешуточное. Я только за последний месяц трижды принимал у себя делегации нобилей Скайдры. Скажу тебе, парень, против такой силы есть только один шанс: получить дворянский титул, хоть самый худенький, и сразу же брать быка за рога, то бишь жениться.

— Но этот титул я могу получить только после… — я замолчал, увидев входящую в гостиную горничную.

— Комната и ванна для гостя готовы, господин, — сказала она, сложив руки поверх белого передника.

— За ужином поговорим, — отпустил меня старик. — Пока можешь помыться и отдохнуть с дороги. Тебя позовут.

После ванны нужно было надеть что-то свежее, но я в дорогу ничего не брал, рассчитывая уже на следующий день после встречи с эрлом вернуться в Скайдру. Поэтому пришлось довольствоваться тем, что было на мне. Но, к удивлению, обнаружил в комнате белую сорочку с пришитыми манжетам, штаны-бриджи, белые чулки, темно-красный жилет со стоячим воротником и черные башмаки. Все это явно не с моего плеча.

Хмыкнув в недоумении, я все же был вынужден надеть на себя чужую одежду. Не будешь же бегать по особняку и требовать свои вещи. И как только примерил бордовый приталенный кафтан, в дверь постучали. Камердинер приглашал меня в обеденный зал. Эрл Толессо уже сидел в одиночестве за длинным столом.

— Присаживайся, Игнат, — он показал мне на стул напротив себя. И пока горничные наполняли наши блюда аппетитно пахнувшим кушаньем из овощного гарнира с кусочками мяса в соусе, спросил: — Как тебе одежда?

— Удивительно, что подошла. Как вы угадали с размером?

— Все просто. Мой старший сын фигурой удивительно схож с тобой, вот я и дал распоряжение предоставить его вещи на время твоего нахождения здесь. Надеюсь, ты не побрезгуешь…

— Да что вы, эрл, — я смутился, почувствовав в голосе старика затаенную тоску. — Мне стоит поблагодарить вас за заботу. Моя-то одежда осталась в Скайдре.

— Тогда отведай кулинарные изыски моего повара, — усмехнулся Толессо. — Раз уж мы пришли к одному мнению.

Он поднял бокал с вином и предложил выпить за встречу и более тесное знакомство. А потом я последовал совету хозяина и принялся поглощать овощное рагу, которое и в самом деле пришлось по вкусу.

— Итак, расскажи мне о своем плане, — выгнав из зала горничных, эрл Эррандо впился в меня взглядом. — Как будешь убивать старика?

Я едва не поперхнулся едой. Умеет же дедуля врезать в тот момент, когда не ждешь от него подвоха. Впрочем, пример Тиры должен был убедить, что расслабляться с бывшим Главой рода не стоит никогда.

— Честно сказать — не знаю, — я вздохнул и отложил столовые приборы. — Думал, есть шанс все как следует обдумать во время похода в Шелкопады, но в голову ничего так и не пришло. Вчера ко мне в порту подошел человек от лорда Торстага…

— Любопытно, — оживился эрл и сжал пальцами ножку бокала.

— Он напомнил, что время на исходе, и стоит поторопиться. Кстати, чтобы подтолкнуть меня к действию, посланник показал мне патент на дворянство.

— Сам патент? — уточнил Толессо.

— Нет, только футляр, скрепленный печатью.

— Знаешь, Игнат… не хочу быть пессимистом. Королевский советник играет с тобой в поддавки. Как только ты освободишь ему дорогу к Тире, он посадит тебя в тюрьму, откуда только путь на эшафот.

— Я догадывался об этом с самого начала, — спокойно ответил я, сделав пару глотков вина. — Выбор у меня, к сожалению, был только один: расправиться с вами на самом деле, без всяких интриг. Вот тогда Торстаг со спокойной совестью упечет меня в тюрьму.

— Правильно думаешь, — кивнул эрл Эррандо. — Здравое рассуждение всегда полезнее поспешных действий. Изящное решение проблемы иногда становится опасной ловушкой. Я тебя не знаю так хорошо, как Тира, но по глазам вижу, что ответ почти рядом. Думай, мальчик мой, думай.

— Если только какое-то снадобье, которое погрузит все процессы в организме в сон, — медленно произнес я, покачивая бокал. Густо-красные потеки вина казались ручейками крови, стекающими по стенкам на самое дно.

— Хм, неплохая идея, — старик откинулся на спинку стула. — Есть медицинское снадобье подобного свойства. Его применяют в особых случаях, когда нужно дать облегчение тяжело больному человеку. Он просто засыпает, сердце перестает биться, кровь тоже застывает в жилах на некоторое время… но опытный дознаватель всегда будет подозревать его применение. И первым делом начнет копать именно в этом направлении.

— То есть применит противоядие, чтобы человек пришел в себя?

— Да, такая опасность для меня существует.

— И сколько времени в таком состоянии можно пробыть?

— Пять дней, не больше. Потом — вечный сон. Безболезненная смерть, не спорю, но я еще нужен своей внучке.

— Два дня на прощание с телом, затем гроб помещают в усыпальницу. На пятый день верные слуги, умеющие держать язык за зубами, оживляют «покойника» и прячут его до того момента, когда нужно нанести противнику смертельный удар, — пробормотал я, строя комбинации.

— Хе-хе, Игнат, твоя идея изящная, только вот единственная прореха в защите позволит лорду Торстагу подозревать обман, — губы Эррандо дрогнули в улыбке.

— И какая же прореха?

— Я уже говорил: королевский дознаватель из Скайдры, скорее всего, играет на стороне лорда. А это означает одно: возле моего гроба все пять дней будет