Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. Кэт
«А ведь „шланг“ ползти дальше не хочет, братишка. – Мысли в голове Филина бились, словно воробей в клетке. – Вон, на дыбки уже встала, зараза... И настроение ее мне что-то не того!.. Совсем не нравится!..»
Яркая, вся в желто-красных пятнах с такими же полосами, рептилия свернула свое тело кольцами в метре от Андрея и стала в стойку на пример кобры. Покачиваясь маятником из стороны в сторону, она издавала злобное шипение и уже начала делать ложные выбросы своей треугольной головой в сторону «противника».
«Слушай, змейка, ползи-ка ты дальше, а!» – Филин был «скован» спящей женщиной. Скован по рукам и ногам...
Эта ее «разведка боем» была понятна и, в общем-то, логична... Змея подтянула свои кольца еще ближе, и... В ее гадких, или гадских, намерениях уже не было сомнений – она будет атаковать. И хоть вокруг было довольно много пространства, чтобы проползти мимо, но... Видимо, Андрей и Лана перегородили ее личный, змеиный «хайвэй»...
Под злобное, уже почти истеричное шипение Андрей очень медленно, миллиметр за миллиметром стал сдвигать свою правую руку в сторону, туда, где лежали ножны с его мачете. Медленно, микрон за микроном, чтобы не потревожить ни змею, ни Кошку, в течение долгих трех минут его взмокшая от волнения ладонь преодолевала расстояние в полметра... И только тогда, когда его пальцы-пауки нащупали и обхватили рукоять, Андрей немного успокоился и обрел чувство уверенности – в его руках, как и всегда раньше, было оружие...
– Джамп, – произнес Андрей полушепотом.
– На приеме! – ответил голос японца в наушнике.
– У меня проблема, Кито, – прошептал Андрей еще тише.
– Я уже бегу!
– Нет! Тихо и очень медленно – я эту «проблему» не знаю, но чувствую, что она опасна не менее мамбы. Только тихо!
– Понял...
– Я тоже иду, ком! – прорезался голос Стара – их «Фальконы» работали на одной волне для всей группы.
– Держись, братка! – Задира тоже услышал «крик о помощи». – Я уже «на крыле»!..
«Братья... – подумал Кондор под истеричное теперь уже шипение змеи. – Так всегда было – они успевали...»
Его новые боевые братья шли на помощь своему командиру, и это было очень по-военному, по-мужски, но...
Рептилия не дала им времени.
Змея атаковала по-настоящему именно в ту секунду, когда Задира произнес последнее свое слово в микрофон «Фалькона».
Филин каким-то шестым чувством понял, что целью гадины был совершенно не он, а безмятежно спящая на его плече Лана. Это тело источало на все джунгли спокойствие и умиротворение – самая сладкая и безобидная жертва...
Змея как-то едва уловимо подтянула кольца своего тела почти впритык к спящим и встала в стойку.
Филин подставил свою руку под ядовитые зубы и со всего маху рубанул мачете через тело Кошки...
«Достала, сука!.. Бля!.. Но и я ее, кажется, достал...»
Андрей почувствовал на своем левом предплечье мощный, почти собачий, укус.
– Ты чего, Андрюша?
От резкого движения Лана проснулась и уставилась своими зелеными глазами на «свою мечту».
– Ничего, Коша! Ничего...
– Ба-ля! Ба-ля-а! Твою мать! – раздался возглас Стара, сопровождаемый немилосердным топотом ног.
– Вот это!.. Ну, ты дал, братан!
– Плохо! Очень плохо!!! – Кито первый бросился к Андрею.
– Вы чего, мужики? – Сонная Лана смотрела на спецназовцев.
– Да так... Мы тут в «войнушку» играем... – пробурчал Стар. – Делать больше нехрен... Ты ему теперь жизнишкой своей обязана, мамзель!.. Назад обернись – сама все увидишь! Че зря языком молоть?!
– И жопу прикрой! – рявкнул Клим вслед порывистому движению Ланы. – А то так и тянет по ней пинков-поджопников надавать! Эх, бля, Андрюха! Альтруист, мать твою!
Но Кошка уже не реагировала на замечания и высказывания в свой адрес. С широко открытыми от животного ужаса глазами она смотрела на бешеные предсмертные конвульсии обезглавленного яркого «шланга». Если бы в тот момент в том месте появился бы хоть один, хоть самый захудалый психиатр, с оч-чень маленьким стажем работы, то и тот смог бы с уверенностью утверждать, что этот открытый в немом крике рот, широко раскрытые глаза, вообще весь этот нашедший на девушку ступор и есть классический пример животного страха жертвы перед охотником. И был бы прав.
А дальше началось непредсказуемое (Хотя... Как сказать. Ведь это тоже известно, что некоторые в момент неконтролируемого страха «прячут голову в песок», и «будь, что будет!», а некоторые получают в кровь мощную дозу адреналина и прут на свой страх, как танк на стену. Храбрость человеческая напрямую зависит от внутренних химических процессов, и это общеизвестный, в медицинских кругах, факт)...
Кошка схватила лежавшую около ее бедра окровавленную мачете и, стоя на коленях, стала двумя руками со всего маху рубить уже почившую в бозе змею. И делала это с такой частотой и остервенением, что теперь уже и сама ввела в состояние ступора видавших виды Стара, Задиру и Кито. И только на Андрея это действо не произвело должного впечатления – он физически ощущал, как змеиный яд проникает в его кровь секунда за секундой.
– Хватит, – сказал он негромко, но его голос потонул в потоке грязных ругательств Ланы. – Хватит! Стоять!!!
И этот, уже почти звериный, рык не произвел должного действа.
– Паша, Клим! Уберите ее отсюда!
Стар и Задира бросились было к девушке, но та с остервенением махнула мачете перед их лицами:
– Назад, ублюдки фуевы! – Пена летела изо рта Кошки. – Порублю на винегрет, на фуй!!!
Она была неуправляема.
– Стар, Задира! Убрать ее! – Андрей понимал, что происходит с девушкой, но счет шел даже не на минуты, и миндальничать было некогда. – Паша! Под свою «опеку»! У девки истерика! И очень не вовремя... Успокоить! По роже надавай, трахни – не знаю! Убирай ее отсюда! Сейчас!!!
Приказ был выполнен ровно через две секунды. Стар попросту смел воинствующую фурию, словно торнадо, ляпнул по раскрасневшимся щекам пару-тройку увесистых пощечин и, забросив на плечо обмякшее, но продолжавшее слабо брыкаться голое тело Ланы, понес ее в сторону основного бивака, умудрившись прихватить по дороге всю ее одежду и даже кое-как прикрыть ее наготу.
Филин проводил их взглядом и обратился к склонившемуся над его левой рукой Джампу:
– Что? – Какая-то неземная легкость вливалась в его тело, и лень – лень было попросту вспоминать буквы, не то что говорить.
– Плохо, коммандер! Оч-чень плохо!!!
– Хуже смерти? Ну, это ты врешь, узкоглазый! – Его сознание уже начинало понемногу давать сбои. – Я с той стороны уже трижды возвращался – там не страшно...
– Андрюха! – В «воду» Филина «вплыл» голос Задиры. – Ты меня видишь?
– Говори.
– Слушай меня, пока не «отъехал», братка! – Лицо Клима вплотную приблизилось к Андрею. – Фуевый гад тебя куснул – знаю я таких, видел. Аборигены ее боятся как огня! Блядство!.. При укусе этого гада срочно нужно делать полное переливание крови, иначе хана. В течение двух-трех суток... А ты, придурок, ее бошку отрубил тогда, когда она тебя достала... Как теперь все это из тебя вынимать, а?! Чем колоть, чтоб «ласты не завернул»?!! Филин, бля!!! Ну, ты и отморозил, капитан!!!
– Обрадовал, благодетель... – Андрей пытался напрячь всю свою волю и сфокусировать взгляд. – Джамп, что скажешь, япоша?
– Очень плохо, Кондор. – Самурай был, как и всегда, немногословен.
– Ладно...
Филин напрягся и с огромным трудом выпрямился. Теперь он сидел, опершись на ствол дерева.
– Что-то придумаем...
Мутным взглядом он все же сумел увидеть источник острой боли – в его левом предплечье, примерно посредине пути от кисти к локтю, застряла ядовитыми зубами обрубленная треугольная голова.
«Во, фуйня-то какая! – Затуманенный ядом мозг Кондора, словно зависший от перегрузки процессор компьютера, выдавал все же кое-какую информацию. – Ладно, месье капрал, поборемся мало-мало, ежли силов хватит...»
Слегка повернувшись всем телом к укушенной руке, он, словно в тумане, перебросил через себя свою «ватную» правую руку, вырывая из плоти уже мертвую, но все еще не менее ядовитую, змеиную голову.
– У-уф-ф!!! – выдохнули одновременно Задира и Джамп.
– Держи, братишка! – Кондор протянул свою «добычу» не Климу, а Кито. – Крепко держи! И сохрани ее для меня. На добрую память...
Оба бойца уставились на Филинов трофей, и тот, воспользовавшись моментом, достал из ножен дрожащей рукой свой здоровенный «Командос».
– Переливания не будет, – пробормотал он тихо. – Будет спускание... Хе-ек! Хе-ек! Хе-ек!..
К тому моменту, когда навалившийся всем телом Джамп вырвал из окаменевших пальцев капрала боевой нож, тот успел рубануть по своей руке пять раз. Кровь, брызнувшая в лицо японца небольшим темно-бурым фонтаном из развернувшихся цветками рубленых ран, совершенно изменила лицо Джампа и выражение его глаз – они горели откуда-то из глубины странным, неистовым светом.
