Лев Пучков - Тигр в камуфляже
Он осторожно выглянул на улицу — никого. Прикрыл входную дверь, вошел в кабину, несколько секунд изучал внутреннее убранство. Обычный лифт, как во всех высотных домах, — пластик под орех, уголки из рифленого алюминия.
Только панель управления другая — всего две кнопки. Нажал ту, на которой была изображена толстая стрелка, указывающая вниз. Панель с тихим шипением встала на место, закрывая вход, и лифт плавно ухнул в пропасть. Через несколько секунд лифт стал, панель отъехала в сторону. Андрей высунул голову в длинный коридор, освещенный лампами дневного света. В конце коридора находилась обитая войлоком дверь стандартных размеров.
Несколько секунд он размышлял — стоит ли идти и любопытствовать, что там за дверью. Вроде бы и не надо — прав Иван. Гараж — кнопка в панели — лифт — за дверью наверняка та самая лаборатория-операционная. К тому же имеется риск напороться на кого-нибудь из нехороших дядек…
— А жалеть потом не будешь? — вкрадчиво зашептал бес любопытства.
— Рядом был и не посмотрел — что там… Да там, может быть, и нет сейчас никого!
Андрей чертыхнулся, почесал затылок… двинулся на цыпочках по коридору, ощущая, как сердце бешено колотится о ребра. Добравшись до таинственной двери, с минуту стоял возле нее, всматриваясь в обивку и шевеля ушами — пытался интуитивно определить, есть ли с той стороны кто-нибудь.
Интуиция впала в ступор и молчала. Тяжело вздохнув, он осторожно потянул за ручку — дверь скрипнула и приоткрылась на треть. Андрей метнулся к лифту, заскочил в него, приложил на всякий случай палец к кнопке со стрелкой вверх, осторожно выставил четверть головы и один глаз в коридор — стал наблюдать.
Прошло полминуты — никаких признаков агрессии. Вновь прокравшись к двери, сыщик окончательно распахнул ее, замер на несколько секунд в проеме, затем вошел внутрь. Ярко освещенная комната неожиданно огромных размеров была заставлена стеллажами, на которых располагалась медицинская аппаратура. Повсюду — стерильный пластик и совершенная чистота. Посреди комнаты стояло кресло, похожее на стоматологическое, только более массивное и оборудованное шарнирами, позволявшими как угодно видоизменять его конфигурацию. С кресла свисали какие-то ремни.
Андрей извлек фотоаппарат и сделал несколько снимков, запечатлев стеллажи, кресло и все прочее, что попало в объектив. Обойдя комнату по часовой стрелке, сыщик решил, что пора убираться восвояси, — он увидел все, что требовалось для подтверждения Ивановых сказок, и даже более. Внезапно, когда наш шпион уже собирался ретироваться, взгляд его упал на ширму, стоявшую в углу, которая была частично загорожена стеллажом с аппаратурой, — именно поэтому при первом беглом осмотре она выпала из поля зрения.
Протиснувшись за стеллаж, он отодвинул ширму. Ничего особенного здесь не было: небольшая железная дверь в стене и фрагмент офисного набора — удобное кожаное кресло на колесиках, однотумбовый письменный стол, компьютер и вращающаяся этажерка с какими-то бумагами.
Далее наш детектив проделал совершенно нехитрую процедуру, пожалуй, чисто автоматически, нежели в расчете на какой-либо эффект: присел у стола, пошарил ладонью под крышкой, извлек последовательно все три ящика, уложил их на пол и заглянул в тумбу. В верхней грани тумбы была утоплена большая круглая кнопка, а к боковине кто-то приклеил солидным куском скотча толстый конверт из светонепроницаемой бумаги.
Отдирая его, Андрей неловко нажал локтем на кнопку — послышалось легкое жужжание, и железная дверь в стене поползла в сторону. Он замер.
Тишина… Дверь вела в коридор, тускло освещенный откуда-то снаружи — заглянув в него, Андрей обнаружил, что это узкий тоннель длиной около двадцати метров, который заканчивался ступеньками, ведущими вверх. Ступеньки были освещены источником естественного происхождения — Андрей мгновенно прикинул в уме расположение лаборатории и сделал вывод, что этот резервный ход ведет за пределы клиники, скорее всего к кладбищу.
— Молодцы, ребятки, — похвалил детектив, — ловко устроились… — Он вскрыл конверт и заглянул внутрь — там было несколько десятков листков плотной бумаги. Вытянул наугад один — в верхнем левом углу была приклеена небольшая фотография тучного мужика средних лет, практически лысого. Ниже напечатано: «Гасанов Гейдар Алигусейн-оглы — зав. Аптекобазой. Ул. Кубанская, 17; дом.: 2-72-10, раб.: 5-35-16; 14.09.97; Норсульфазол — Карина — дно — Аль-Халед — бурдюк…» И все.
Андрея прошиб холодный пот. Он вдруг перестал соображать, где находится, сел на пол и, засунув правый мизинец под верхнюю губу, тупо уставился на листок с данными.
Выходит, это не бред сумасшедшего. Тогда все это просто чудовищное недоразумение — иначе никак не назовешь… Почему? Почему маленькую кучку негодяев не отловила давным-давно мощная машина правоохраны? Неужели все так просто?! Конкретный живой человек, его неповторимый интеллект, многообразие эмоций, непостижимый спектр психических особенностей… И все это втиснуто в какую-то идиотскую, совершенно нелогичную фразу…
Он вывалил все листки с данными на пол, сгруппировал по несколько штук, чтобы были видны надписи, и сфотографировал каждую группу — итого получилось восемнадцать кадров. Затем уложил листки в конверт, конверт аккуратно приклеил обратно, поставил на место ящики, вдавил кнопку — дверь аккуратно встала на место.
Бегло окинув взглядом помещение, он убедился, что вроде бы ничего не нарушил, и вдруг, к своему ужасу, заметил над входной дверью небольшую пластиковую коробку, посредине которой беззвучно мигал сиреневый глазок.
Значит, все время, что он находился здесь, работала сигнализация!!! Андрей почувствовал, что корни волос на его недавно бритом черепе напряглись и обрели жесткость стальных пластин. Бросил взгляд на часы — он машинально засек время, когда вошел в лабораторию. В принципе пробыл здесь он совсем немного, поскольку все делал с лихорадочной поспешностью. Может, пронесет?
Вернувшись к столу, открыл верхний ящик, нащупал кнопку, нажал — железная дверь за стеллажом услужливо отъехала в сторону, открывая вход в тоннель. Сноп света в конце тоннеля звал к себе — двадцать шагов, и ты свободен!
Андрей опять совершил насилие над личностью — вернулся к входной двери, прислушался и осторожно толкнул ее. Дверь распахнулась. В коридоре, сложив руки на груди, стояли трое здоровенных мужланов — каждый ростом, как он, но шире раза в три. Бесстрастные лица, глаза какие-то мертвые…
— Ты в западне, — бесцветным голосом сообщил тот, что стоял спереди, и направил на детектива внушительного вида пистолет. — У тебя есть пять секунд, чтобы лечь на пол подошвами ко мне, и положить перед собой оружие.
При попытке выйти — стреляю. Ложись!
Черт — вот это влип! Да каждый из этих горилл и без пистолета убьет его одним ударом! Андрей попятился, метнулся ко второй двери — охранники молча направились следом за ним, совершенно не проявляя обязательных в таких случаях эмоций — никто не орал тревожно, не грозил просто шли, и все.
Влетев в тоннель, Андрей бросился к спасительным ступенькам и краем глаза зафиксировал изменение ситуации. Троица почему-то застыла у двери — в тоннель они не пошли. Их поведение ему страшно не понравилось — одна было уже поздно что-либо исправлять. Когда до ступенек осталось метра три, что-то треснуло под ногами, словно старый лист ватмана, пол резко провалился. Громко вскрикнув, сыщик рухнул вниз. Далеко, впрочем, не улетел — пол находился на уровне глаз. Гамма ощущений менялась как в калейдоскопе — еще не успев опомниться от страха перед падением, он почувствовал, что его ноги, обутые в плетеные модельные туфли, угодили во что-то скользкое, упругое, шевелящееся… потянуло гнилью, плесенью, болотом каким-то. Раздалось яростное шипение, и сыщик ощутил один за другим три довольно сильных удара в правую ногу Ужасный вопль, полный страха, омерзения и боли одно временно, раздался под сводами подземелья.
Не заметив как, Андрей выскочил из западни, подвывая от ужаса, бросился к выходу, ориентируясь на свет, ярким пятном мелькавший впереди. Он продрался сквозь заросли и упал на спину возле одной из могил — выход из подземелья вел на кладбище.
Судорожными движениями засучив брючину, Андрей увидел на голени две маленькие красные точки, отстоящие друг от друга миллиметров на двадцать.
Такие же точки имелись на икре — всего три пары. Тут сработали навыки недоучившегося медика — он сорвал брючный ремень, подложил под него носовой платок и туго перетянул правую ногу выше колена. Дрожащими руками извлек перочинный нож, прокалив его в пламени зажигалки, и сделал крестообразные надрезы в местах укусов. Затем, стиснув зубы, поднялся и быстро захромал в сторону трассы. Нога быстро немела, одновременно начал деревенеть корень языка, сознание потихонечку обволакивало красной пеленой, на фоне которой отчетливо проступала фраза, как на праздничном транспаранте, выполненная белой краской:
