Борис Седов - Месть вора
– Ну чего ты болтаешь? – недовольно сморщила нос Ангелина. – Какие любовники? Какие жемчужные ожерелья? Какие Канары? Ты же отлично знаешь, насколько я к этому равнодушна… Кстати о птичках, – вдруг хитро улыбнулась она, – что-то я не припомню, чтобы и вы, дорогой мой супруг, хоть раз призадумались о том, чтоб подарить мне… ну, скажем, не «ламборджини», а хотя бы «Оку». Или свозить меня на Пальмиру. Или в Анталию. Три раза побывали в Чухне[47] – это я помню. И все?
Леонид с огромным трудом подавил в себе желание заехать этой ненасытной твари в торец. Он, видите ли, не купил ей машину, не подарил путевку в Ниццу или Монако! Ей мало!!! Мало того, что она, одетая и обутая, сытая и не обремененная ни единой заботой, целыми днями продавливает диван, пялится в телевизор или азартно воюет в «Diablo» или «Duke Nukem»[48]! Мало того, что ей, как другим русским бабам, не надо каждое утро давиться в битком набитом вагоне метро по пути на работу, а вечером с неподъемными сумками метаться по рынку в поисках каких-нибудь дешевых вонючих сарделек, чтобы было что приготовить на ужин голодному мужу! Мало того, что не надо экономить каждую копейку, чтобы суметь дотянуть до жалкой следующей зарплаты! Мало!!!
«Вот ведь сука! – Леонид покрепче обнял Ангелину и нежно коснулся губами ее щеки. – Через пару недель, когда будет улажен вопрос с Константином, я тебе предоставлю возможность поискать более щедрого спонсора. Вылетишь на свободу с таким оглушительным треском, о каком даже не смела мечтать. Будут там тебе и Анталии, и Пальмиры. Будет и ко-о-офе. Будет какава с чаем. Все будет, милая Линочка. Если, конечно, не передумаю и не изменю тебе приговор с изгнания в ссылку на смертную казнь. Сгинешь под толстым слоем песка и хвои где-нибудь в дремучих лесах Тверской области… А то ведь ишь как заговорила: "Меня до сих пор иногда мучает совесть, что я обошлась с ним так жестоко". Тварь! Вот так и связывайся с тупыми слюнявыми дурами, набитыми под завязку эмоциями и не имеющими в активе ни крохи здравого смысла».
– Лин, киска… – Леонид поцеловал жену в губки, и она ответила на его поцелуй. – Я понимаю, что у нас сейчас все далеко от того идеала, который ты выстроила в своих мечтах. Но ведь так редко все сразу падает Божьим даром с небес. Надо набраться терпения и ждать. Это тебе. А мне в дополнение к этому еще и крутиться, зарабатывать деньги, обретать необходимые связи. И я – ты это видишь – зарабатываю, обретаю, кручусь. И обещаю, что уже скоро – очень скоро, поверь – наступят времена, когда мы сможем позволить себе уехать на несколько месяцев отдыхать за границу. И достроим коттедж в Лисьем Носу. И ты заведешь себе шикарных подружек, с которыми целыми днями будешь резаться в бридж или болтаться по магазинам…
– Не нужны мне подружки. Не нужны заграницы, коттедж в Лисьем Носу, магазины и бридж. Ленчик, я хочу одного – чтобы ты всегда был рядом со мной. Чтобы уделял мне побольше внимания. Чтобы я не ощущала себя одинокой. А то ведь порой, когда сижу в пустой квартире и жду, когда ты вернешься домой… – Ангелина смешно сморщила носик, и Леониду в этот момент показалось, что жена сейчас разревется. Но нет. Она лишь теснее прижалась к нему. И прошептала: – Любимый, ты знаешь, я очень боюсь остаться одна. Я очень боюсь, что ты меня бросишь. И с ужасом иногда представляю себе, что однажды случится такое: сначала ты не придешь домой ночевать, а потом позвонишь мне и скажешь: «Пойми меня правильно, но так получилось. Я ухожу. У меня есть другая, и я люблю ее. А ты теперь можешь устраивать свою жизнь без меня. И с этого часа считай себя свободной от всех обязательств». Но ведь тогда я не проживу и недели. Я буду как слепой, оставшийся без поводыря. И мне останется просто лечь и покорно ждать смерти, проклиная себя за то, что четыре года назад ввязалась в эту историю с Эллой Смирницкой. Самое страшное, Ленчик, что последнее время мне все чаще и чаще кажется, что ты охладеваешь ко мне с каждым днем. Я вызываю у тебя раздражение… Ленчик, скажи мне, пожалуйста, что все это не так! Что я слишком мнительная и забиваю себе голову чепухой! Скажи, что я все просто придумала и ты меня по-прежнему любишь!
– Я тебя очень люблю, – чуть дрогнувшим голосом сказал он. Погладил жену по светловолосой головке. И, почти не раздумывая, вынес решение: «Сентиментальная тварь! Тупая овца, собравшаяся покорно ждать смерти! Так и получи эту смерть! Радуйся, дура! Хрен ты у меня после подобных признаний доберешься до Питера! Хрен получишь теперь хотя бы одну возможность зацепиться за жизнь, когда вышвырну тебя за порог! Ведь этак ты, сама себе подписав смертный приговор и решив, что терять уже нечего (все равно все потеряно), надумаешь хоть чуть-чуть успокоить свою ущербную совесть. И попрешься к мусорам исповедоваться: "Так, мол, и так. Слушайте, дорогие менты, правдивую историю о том, как и кем в 96-м была на самом деле завалена госпожа Эльвира Смирницкая. Расскажу вам сейчас как на духу все-все-все о своей роли в этом убийстве. А также о роли моего нынешнего супруга и еще нескольких человек. И о полной непричастности к этому преступлению моего бывшего мужа, по сфабрикованному обвинению отбывшего в местах лишения свободы больше четырех лет. Ну, подходите скорее, кому не терпится заработать еще одну звездочку на погоны". Что за этим последует, страшно подумать. Если у Живицкого, Мухи и Хопина еще будут какие-то шансы выбраться сухими из этого омута, то мне однозначно настанет пора сушить сухари… К дьяволу! Я не хочу! А потому, милая Линочка, прямо сейчас вношу коррективы в свои предыдущие планы. Все! Решено! Когда менты наконец изловят моего братца, я не буду тебя никуда прогонять. Я все сделаю проще. И обещаю, тебе будет совершенно не больно. Вот только надо бы съездить в Микулино и купить там лопату…» – Я и правда тебя очень люблю, – повторил он. – И прекрати забивать себе голову чепухой. Возможно, последнее время я просто устаю на работе и у меня не хватает силенок на то, чтобы уделять тебе побольше внимания. Ты же все это воспринимаешь неправильно. И раздуваешь из этого трагедию. Да к тому же еще из-за братца нервы на взводе что у тебя, что у меня. Вполне плодородная почва для того, чтобы на ней возрастали подобные мрачные мысли. Согласна?
– Да, Ленчик.
– Ты мне веришь, что все дурацкие страхи, набившиеся в эту головку, – Леонид еще раз коснулся губами светленькой макушки жены, – совершенно необоснованны? Их надо собрать в одну кучу и вымести вон поганой метлой. И продолжать жить спокойно. Так ты мне веришь?
– Я верю.
– И ничего мне не хочешь сказать?
– Я очень тебя люблю, дорогой. – Ангелина положила головку на плечо Леонида и шмыгнула носиком. – И очень рада, что ты развеял все мои страхи. И правда, последнее время нервы у меня на пределе. Мне надо отвлечься, развеяться, забыть обо всем нехорошем. Думать только на отвлеченные темы… Ведь ты мне поможешь в этом, любимый?
– Конечно.
«Скоро я помогу тебе не только в этом, уродина».
– Тогда пошли к речке. Быстрее. И так придется возвращаться назад в темноте. Все перемажемся в грязи, как поросята. Но ничего. Ведь сегодня вечером у нас будет баня. А в бане будет… Я, между прочим, не забыла, что кое-кто мне кое-что обещал. – «Какой же сегодня чудесный день. Несмотря на дождь. Главное то, что мы с Леней наконец объяснились. И я больше не буду жить, как на иголках, ожидая, что в наших с ним отношениях может случиться что-то ужасное. Не случится – теперь я в этом совершенно уверена. Теперь я спокойна. Теперь я счастлива. Как никогда…» – Спасибо, мой милый… – На ходу Ангелина изловчилась дотянуться губами до щеки мужа. – Спасибо за то, что разогнал все мои страхи. Так легко. И так быстро… Я очень-очень тебя люблю! И буду любить до самой смерти.
«В чем я не сомневаюсь, – усмехнулся он про себя, быстро шагая по узкой скользкой тропинке, окаймленной с обеих сторон густыми зарослями камыша и пожелтевшей осоки. – Разлюбить меня ты не успеешь. Идиотка, да если в ты знала, что до смерти осталось всего ничего…»
Глава 9
СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА
Этот день был не столько самым удачным, но, пожалуй, и самым насыщенным за последнее время.
А впереди меня ждала не менее насыщенная ночка. Впрочем, не столько насыщенная, сколько тяжелая. За пять часов мне, сонному и уставшему, предстояло проехать по мокрой скользкой дороге полтысячи километров до Твери.
Как я ни дергался и как ни пытался подогнать ход событий, все равно отправиться в путь раньше полуночи не удалось. Правильно говорится, что благие намерения и реальность несовместимы. Так и на этот раз пришлось сидеть дома как на иголках, пока Гроб не смотался на хату, где держал в тайнике кое-какой «инвентарь», необходимый в его работе, и не прихватил оттуда одну небольшую вещицу.
Пустить ее в дело мы решили в самый последний момент на толковище, где обсуждались судьбы Живицкого и Мухи, но которое под конец неожиданно перетекло в другое, более злободневное и приоритетное русло. Буквально из ничего у Гроба и Комаля вдруг возникла идея, как можно попробовать добраться до Хопина буквально с наскока, не заморачиваясь ни на длительный сбор информации, ни на обустройство каких-либо подъездных путей к его неприступному логову. Не рискуя никем и ничем и не тратя на подготовку ни денег, ни времени. Казалось бы, совершенно бредовый, авантюрный до безумия план, но ведь очень часто именно самые авантюрные планы и осуществляются…