Гори в аду, мразь… - Александра Попова
— Привет, девчонки. — говорит Марина.
— Привет. — отвечаем мы с Дашей в голос.
Я улыбаюсь. Такая тёплая атмосфера…
Жаль, что Кирилла тут нет.
— Даша, что с тобой? — спрашивает Александр и подбегает к девушке. Задирает её свитер и, увидев бинт, приходит в ужас. мЭто что такое?
— Всё нормально, пап…
— Что случилось?! — спрашивает Марина.
Мне становится неловко и страшно. Из-за этой чертовки Леры меня сейчас точно возненавидят и попросят держаться от их семьи подальше…
— Да всё хорошо. — говорит Даша. — Просто решили встретиться с Лерой, которая посадила Кирилла… Саша говорила мне, что это плохая идея, но я не послушала… Она пырнула меня ножом. Но всё в порядке! Мы уже были в больнице и всё хорошо, просто небольшая рана. Никто не виноват, я сама поплатилась за свой косяк…
Мне становится немного легче. Даша принимает всю вину на себя, а значит, что меня никто не выгонит и не возненавидит…
— Господи, девчонки… — говорит Марина со слезами на глазах. — Всё, завтра же мы идём в участок писать на неё заявление.
Мы с Дашей переглядываемся. Я даже не знаю, хорошая это идея или плохая…
— Мам, а может, лучше не стоит?
— Даша, эта мерзавка хочет отравить нам всю жизнь! — говорит Александр. — И не только нам, ещё и Саше…
— Она просто должна поплатиться хотя-бы за то, что пырнула тебя ножом. — говорит Марина. — Я уже молчу обо всём остальном…
Я выдыхаю. Не знаю, что чувствую… Вроде это и не очень хорошая идея, но с другой стороны они правы.
— Она ещё и Кирилла за решётку упекла… — шепчет Александр. Он резко ударяет кулаком о стол, от чего мы с Дашей вздрагиваем. — Значит так, завтра мы пишем заявление на неё за нападение, а потом сопоставляем факты, приносим компромат и будем думать, как вытащить Кирилла…
Я улыбаюсь. Вот это мне уже начинает нравится.
— Хорошая идея. — соглашаюсь я. — Она должна поплатиться за то, что вытворяет…
Выдыхаю. Мне легче.
Но всё ещё безумно тяжело, осознавая, что Кирилла нет рядом со мной…
* * *
Листаю фотки в телефоне. Глаза застилают слёзы. Стараюсь не рыдать на весь дом, но это плохо получается.
Помню, как мы с Кириллом сидели на паре по философии и делали эти фото. Как он умышленно залезал ко мне в кадр и корчил рожицы. Как потом вышел, чтобы позвонить Даше и проболтался, что меня ждёт очередной сюрприз. Как на той несчастной вечеринке предложил мне стать его девушкой.
И как полиция забрала его.
Сердце ноет. Я блокирую телефон и откладываю его в сторону. Стираю порцию слёз, за которой сразу же льётся другая. Мне одиноко и невыносимо больно.
Постель до сих пор пахнет им. Буквально 2 ночи назад я пришла к нему в комнату и мы ночевали вместе. Он говорил мне, что у нас обязательно получиться выиграть суд и что всё будет хорошо, но на деле этого не произошло…
Я кусаю руки, чтобы не кричать от душевной боли. Чувствую во рту привкус крови. Кисти начинают болеть — я раскусываю их до мяса, но мне плевать.
Всё-равно моя душевная боль никогда не сравнится с физической, которую я сейчас сама себе умышленно причиняю…
Одеяло сбивается в комок. Я зарываюсь к него, прижимаю к лицу и рыдаю. Мне ещё никогда не было так больно…
В груди что-то снова жжёт. Меня знобит. Чёрт возьми, как же мне хочется, чтобы прямо сейчас Кирилл лёг со мной рядом, крепко-крепко меня обнял, украл одеялом и сказал: «Всё закончилось, спи… Я люблю тебя…».
Плачу ещё больше. Отныне такого никогда не будет… У меня отобрали самого дорогого мне человека и теперь мы вряд ли вообще когда-нибудь сможем видеться…
Глаза уже болят. Голова кружится. К горлу подступает внезапный приступ тошноты.
Я истрепала себя настолько, насколько это было возможно…
И мне уж никогда не станет легче…
Глава 4
Я выхожу из душа. В доме пахнет чем-то жареным и одновременно сладким. Жаль, что у меня нет аппетита…
Подхожу к кухне. Даша порхает около плиты и печёт оладьи. Громко ругается на не получившийся оладушек и заваривает чай.
— Привет. — говорю я и улыбаюсь.
— О, привет. — запихивает в рот кусок яблока. — Ты будешь завтракать?
— Наверное, да. А где родители?
— Пошли в магазин за продуктами. Наливай чай.
Я прохожу на кухню и хватаю несколько горячих оладьев. Сажусь за стол и молча их жую.
Интересно, как там сейчас Кирилл? Как его кормят? Всё ли у него хорошо… Я ещё никогда в жизни ни за кого так не переживала…
— Ты такая бледная, у тебя всё в порядке? — спрашивает Даша и подходит ко мне.
Я прожёвываю оладушек и выдыхаю. Прикусываю губу.
— …Без Кирилла очень пусто.
— Это да. — грустно говорит подруга. — Родители хотят дать взятку суду, чтобы вытащить его. Не знаю, сработает ли эта схема, но попробовать стоит…
— Там всё куплено Лерой. У нас тупо нет шансов…
— А вдруг есть? Попытка — не пытка.
— Угу… У тебя, кажется, оладьи горят…
— Чёрт… Это уже третья партия, которая у меня сгорает.
Смеюсь. Даша переворачивает каждый оладушек и снова поворачивается ко мне.
— Я тоже безумно по нему скучаю… — смотрит в окно. — И, смотря как тебе тяжело, мне становится ещё тяжелее…
— Почему? — через силу запихиваю себе ещё один оладушек в рот. Аппетита нет…
— Ну, если честно, то я не помню не одну Кирину девицу, которая бы так яростно за ним бегала. Да и он никогда ещё так не светился от счастья…
Заставляю себя прожевать и проглотить еду. Мне снова становится больно от того, что нас с Кириллом разлучили… Но я ничего не могу с этим поделать, кроме того, как зарыдать.
— …Ты не представляешь, как сильно я в него влюблена… — говорю я с отчаянием, вспоминая моменты, связанные с парнем.
— Представляю, подруга. — Даша кладёт пожаренные оладушки в кастрюлю, а следом из сырого теста заливает новые на сковородку. — Думаешь, что я никогда не была влюблена?
— Я этого не говорила. — я улыбаюсь и разрываю оладушек на части. Не знаю, зачем…
— Ох, я ещё как была втюрена… Даже хуже, чем вы с Кириллом вместе взятые. — смеётся. — Но он решил, что встречаться с парнями круче.
— Кто? Кирилл?
— Да нет же…
Мы смеёмся.
— Это ирония сейчас?
— Вообще-то я серьёзно. — переворачивает оладьи. — Он оказался одним из заднеприводных, о чём я узнала слишком поздно, когда уже успела влюбиться.
Нахмуриваю брови. Неужели
