Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер
– Стоять! Здание может быть заминировано!
90
05.43
Нурдгрен взбирается по длинной лестнице на крышу. С балкона на пятом этаже он прихватил прочную веревку. Первое, что он видит, оказавшись на воздухе, – море мигающих синих огней вокруг здания.
Затем взгляд натыкается на зависший прямо над ним вертолет. Кажется, с того полета прошло уже несколько часов. Нурдгрен начинает тянуть за веревку, к которой Малуф привязал один из мешков. Нурдгрен пятится назад, отходит все дальше и дальше. Это легче, чем он предполагал. Остановившись, чтобы перевести дыхание, он оглядывается.
До края крыши – каких-то два сантиметра.
Но на страх и переживания времени нет. Используя мешок в качестве противовеса, Нурдгрен снова оказывается у разбитой стеклянной пирамиды и быстро выуживает мешок на поверхность.
За его спиной приземляется вертолет.
* * *
Пока Малуф держит лестницу, Сами забирается на крышу помочь Нурдгрену с мешками. Ливанец же на балконе, чтобы ускорить процесс, привязывает к веревке по паре мешков за раз. Ему неуютно на этой узкой платформе, где его видно со всех этажей.
Полицейские могут войти в здание в любой момент, если еще не сделали этого. Его единственный путь к отступлению – лестница, но на ней он станет еще более легкой добычей.
Малуф смотрит на часы: пятнадцать минут превратились в тридцать: нужно уходить. Решив бросить оставшиеся мешки, он карабкается вверх по лестнице.
На крыше Сами подбегает к вертолету, чтобы затащить мешок в кабину. Открыв дверь, он нос к носу встречается со взбешенным пилотом. Джек Клюгер пытается перекричать рев двигателя:
– Вы же сказали пятнадцать минут! Где вас носит? Бензин на нуле!
Индикатор топлива продолжает мигать красным.
91
05.44
Если грабители заминировали ангар в Мюттинге, то они вполне могли сделать то же самое и в Вестберге. Каролин Турн не хочет брать на себя такую ответственность: что, если бойцы войдут в здание и бомбы взорвутся?
Криками и жестами ей удается остановить микроавтобусы на подъезде к зданию. Из первого автобуса появляется командир-бодибилдер в бронежилете и шлеме. Он в ярости. Он идет к Турн размашистым шагом и останавливается рядом с ней, смотрит на нее сверху вниз. Мышцы на шее дрожат от напряжения.
– Вам лучше отойти подальше. Мы входим, – шипит он.
Гул вертолета прямо над ними настолько громкий, что они вынуждены повысить голос.
– Здание может быть заминировано! – кричит Турн.
Кажется, она чувствует запах бензина. Откуда он – от вертолета, автобусов спецназа, заправки?
Командир в полном снаряжении недоверчиво хмыкает и переводит взгляд на вход в здание. На втором этаже в своей комнате сидят охранники, и у них на экранах те же кадры, что у Палле Линдаля на ноутбуке в полицейском микроавтобусе. Неужели они не заметили бы, если бы кто-то заложил в здание бомбы?
– Заминировано? – рычит взъяренный командир, и Турн сразу становится понятно, что он ей не верит. – Но я ничего не вижу!
– Есть такие подозрения.
– И что вы хотите этим сказать? Нам что, не идти на штурм?
– Сначала мы должны убедиться в том, что…
Но не успевает Турн закончить фразу, как рев вертолета нарастает, и в следующую секунду комиссар и командир спецназа видят, как он взлетает.
– Они уходят! – кричит Турн, чувствуя, что ее охватывает паника. – Уходят!
Из микроавтобуса выпрыгивают два полицейских с гранатометами, стремглав бегут по газону, опускаются на колено и наводят свое оружие на вертолет.
Командир смотрит на Турн.
– Приказ!
Турн не отводит глаз от вертолета.
– Приказ! – рявкает командир. – Дай мне приказ!
Турн не знает, кто может находиться в вертолете помимо грабителей. Летит ли пилот под дулом пистолета или он тоже замешан в преступлении? Взяли ли они заложников?
– Отдавай приказ! – кричит на нее командир.
Он весь покраснел, на шее вздулась вена.
Турн переводит взгляд на бойцов, сидящих на корточках с оружием наготове. Снова поднимает глаза к небу и понимает, что уже слишком поздно: вертолет уже высоко.
– Дьявол! – кричит, осознав то же самое, командир и бросается к микроавтобусу. Бойцы с гранатометами – за ним.
– Езжайте за вертолетом! – кричит Турн командиру, а сама несется в противоположном направлении, к своей машине.
На полпути через пустырь у нее звонит телефон. Не снижая скорость, Турн отвечает.
– Каролин? Каролин? – кричит в ухо Берггрен. – Это я. Звонил Херц. Военные говорят, что у них в небе, примерно там же, где ты, два истребителя.
Турн пытается собраться с мыслями.
– Грабители только что улетели. За ними едут спецназовцы. Можешь связать меня с их микроавтобусом кордоном, Матс? Истребители? И что они сделают?
– Откуда я знаю? Может, собьют вертолет?
Турн уже на парковке. Если не знаешь, кто находится на борту вертолета, ни о каком обстреле не может быть и речи. Могут ли помочь камеры Линдаля? Возможно, на каких-то камерах видно, кто садится в вертолет?
– Дай мне минуту, – пыхтит она в микрофон.
– Что мне сказать пилотам истребителей?
– Попроси их подождать. Слышишь? Подождать.
Она бросается к полицейскому микроавтобусу, чтобы переговорить с Линдалем, но тут снова звонит Берггрен.
– Контрприказ, Каролин.
– Что это значит?
– Ульссон узнала об истребителях. Это противозаконно.
– Противозаконно?
– Военные не имеют права вмешиваться в полицейские операции. Есть такой закон… Так что Ульссон дала контрприказ. Самолеты вернулись на свой маршрут.
– Опять политика, – презрительно хмыкает Турн, испытывая все же некоторое облегчение от того, что не придется брать на себя ответственность за то, что шведские истребители атакуют гражданский вертолет в воздушном пространстве столицы.
– Радары засекли вертолет? – спрашивает она.
– Нет, ничего, даже при взлете. Военные ищут. Мы тоже. Пока ничего не видно.
– Они летят слишком низко.
– Вот именно, слишком низко. Но тогда бойцам должно быть легче увидеть их с земли?
Турн кивает: он прав. Грабители не только летят на предельно малой высоте, но еще и отключили все приборы, так что вынуждены держаться освещенных трасс, чтобы хоть как-то ориентироваться. Хотя уже чувствуется, что начинается новый день, на темном горизонте пока лишь одна светлая полоса. По собственному опыту Турн знает, что за толстыми окнами вертолета мир видится еще темнее.
– Дай мне поговорить с командиром, – говорит она Берггрену. – Соедини меня с ним. Может, я смогу им помочь?
92
05.35
Тур Стенсон зевает, поглаживая щетину. Ночная смена, как обычно, тянется долго и монотонно. Она началась около полуночи – в это время в редакции разворачивается небывалая активность: материалы отправляются в печать, чтобы оформиться в завтрашнюю газету, сотрудники носятся по коридорам, в
