Виктор Доценко - Виктор Доценко Тень Бешеного
— Главная цель нашей партии для простых людей ясна и привлекательна — положить конец тому безобразию в сфере здравоохранения, которое творится сейчас в нашей стране. Рождаемость падает, детская смертность растет, всю жизнь честно отработавшие пенсионеры не получают необходимой медицинской помощи и довольно часто не могут позволить себе купить нужные лекарства.
— Какими же методами вы собираетесь достичь своей благородной цели? — вежливо перебил красноречие Молоканова Гиз.
— Исключительно с помощью законов, принятых будущей Думой. — В памяти Молоканова всплыла фраза, неоднократно повторенная ему Дроканем.
— Иными словами, вы считаете, что здравоохранение в России должно быть бесплатным, как в Советском Союзе? — с любопытством спросил Гиз, ни на секунду не переставая прикидывать, прав ли Икс, считая Молоканова подставной фигурой.
Тонкий психолог, умный и образованный человек, Гиз почувствовал за внешней неуверенностью и напряженностью Молоканова какую‑то могучую силу, природу которой пока не мог разгадать. Это вызывало в нем смутное беспокойство.
Молоканов не замедлил с ответом:
— Наша партия выступает за социальную справедливость, которой явно не хватает в современной России. В области здравоохранения справедливость состоит в том, чтобы богатые платили за лечение, а бедные не платили. Просто и разумно.
— А каким путем конкретно вы намерены достичь столь замечательного результата? — полюбопытствовал Гиз.
— Когда пройдем в Думу, будем принимать соот–ветствующие законы. Так, по–моему, делается во всех цивилизованных государствах. — Молоканов как будто даже удивился непонятливости француза.
Гиз, как хищник, начал готовиться к решающему прыжку, чтобы полностью деморализовать намеченную жертву. Он открыто пошел в атаку на Молоканова:
— Да уже и на Западе известно, что вы, Аристарх Петрович, человек богатый. Как вам удалось так быстро разбогатеть? Ведь еще не так давно вы были средним чиновником.
— А вы, часом, не из российской ли прокуратуры? — изображая испуг, спросил Молоканов.
Подобного вопроса, о неожиданном богатстве он ждал, и они с Дроканем подготовили на него исчерпывающий ответ.
— Стартовый капитал я заработал на посредничестве и консультационных услугах, а потом удачно играл на бирже. Признаюсь, мне повезло — как раз перед обвалом, наступившим после дефолта тысяча девятьсот девяносто восьмого года, я с немалой прибылью продал многие ценные бумаги…
— Которые потом, практически обесценились, — нахально вставил Гиз.
— Что поделаешь, волчьи законы капитализма, которые мы с вашей западной помощью по мере своих скромных способностей усваиваем, — добродушно улыбнулся Молоканов, уверенный, что благополучно отбился.
Гиз не стал его в этом разубеждать и переключился на Позина, что было лишь хитрым отвлекающим маневром:
— Извините, Александр, но у меня к вам очень деликатный вопрос.
Позин насторожился и приготовился резко ответить, что в делах Долоновича ничего по тупости своей не понимает.
Однако Гиз спросил совсем о другом:
— Когда вы работали с Ельциным, у вас ведь был доступ к совершенно секретной информации, поступавшей на стол президента… — Гиз намеренно сделал провокационную паузу.
Позин громко расхохотался:
— Ну, Жюль, вы даете! Пользуясь нашей случайной встречей, вы откровенно пытаетесь склонить меня к предательству? Во–первых, я — патриот и Родину не продаю, а во–вторых, как чиновник высшего ранга я давал соответствующую подписку о неразглашении. Так что не валяйте, монами, дурака и не задавайте неэтичных вопросов.
Позин был до глубины души возмущен наглостью француза, что и было нужно Гизу.
Молоканов окончательно расслабился и с любопытством наблюдал за начинающимся скандалом.
«Сашка так раскипятился, что и по морде этому гаду может дать», — подумал Аристарх.
Вид у Гиза был донельзя сконфуженный.
— Как вы могли подумать, что я хочу выведать у вас какие‑то государственные секреты, дорогой Александр? Я Не шпион, а простой журналист. Я довольно давно и глубоко занимаюсь очень опасной темой — международной торговлей донорскими человеческими органами для пересадки. У меня есть данные, убеждающие в том, что этим занимается международная мафия, по своему богатству и могуществу сопоставимая с печально известными наркобаронами. Оперирует она, естественно, и в России. Я надеялся, что вы, Александр, что‑то об этом знаете. Если бы вы дали мне хоть какую‑то ценную информацию по интересующей меня теме, то помогли бы благородному делу борьбы с международной организованной преступностью.
Услышав пространные объяснения француза, Позин успокоился и, не углубляясь в детали, ответил:
— Боюсь, не могу быть вам полезен, Жюль, поскольку подобного рода информация ко мне никогда не поступала.
Приближался момент решающего удара.
Гиз повернул растерянное лицо к Молоканову и задал совершенно невинный вопрос:
— Аристарх Петрович, как вы думаете, не может ли ваш пресс–секретарь быть мне в этом вопросе полезным? Ведь он достаточно известный и информированный журналист?
Не ожидая никакого подвоха, Молоканов ответил так, как на его месте ответил бы любой:
— Спросите его об этом сами. Вы же знаете его телефон.
Пришло время решающего удара.
Начал Гиз тоном бедного просителя:
— Передайте, пожалуйста, Дроканю, Аристарх Петрович, что если он найдет время со мной встретиться и хоть как‑то поможет мне, то я, в обмен на его любезность, снабжу его совершенно сенсационным материалом о том, какие ведутся секретные исследования по управлению сознанием человека по всему миру, в том числе и в России производятся в настоящее время. Вы что‑нибудь о таких работах слышали, Аристарх Петрович? Они особенно интересны для политических деятелей.
С самым невинным видом Гиз внимательно наблюдал за реакцией Молоканова, который никак не был готов к подобному повороту разговора.
— Я? Про что? — хрипло переспросил Аристарх.
— Про исследования по управлению человеческим сознанием, которые ведутся в России, — совершенно нейтральным тоном повторил Гиз. — Кстати, результатами этих исследований вполне могут воспользоваться ваши конкуренты на выборах в Думу.
— Я ничего про такие исследования не знаю, — смахивая со лба невольно появившиеся капельки пота, глухо буркнул Молоканов. — В России все эти умные западные штуки плохо проходят. Народ у нас голосует сердцем.
— Во всяком случае, замолвите за меня словечко Дроканю, — просительно напомнил Гиз, который, естественно, никому звонить не собирался.
— Обещаю не забыть, — натянуто улыбнулся Молоканов.
А сам подумал: «Первым делом запретить Дроканю и к телефону подходить, когда этот жмурик будет звонить. Неужели сам дал какую‑то промашку и кто‑то сумел пронюхать про наночип? Но каким образом? В загородном доме никто не бывал, даже Позин. Во- доплясова никто, кроме домашних, снабженных наночипами и полностью управляемых, никогда не видел… За это я могу поручиться».
Путаные мысли роились в мозгу Молоканова, когда он ехал домой с верным Боней за рулем. Перебрав в уме все возможные варианты утечки информации о своей тайной деятельности, Аристарх пришел к выводу, что ничего подобного быть просто не могло. А то, что француз задал ему такой вопрос, наверняка чистая случайность. Эта мысль его окончательно успокоила. А зря…
В своем просторном и шикарном номере в отеле «Марриот» Гиз радовался, как школьник, без особых усилий решивший казавшуюся очень сложной задачу.
— Я ничего про такие исследования не знаю, — вслух произнес он, пытаясь подражать голосу Молоканова. — Знаешь, голубчик, знаешь, и существенно больше, чем я подозревал… — почти пропел он уже своим собственным бархатным баритоном.
У Гиза не было ни малейшего сомнения в том, что он нашел того, кого искал. Вряд ли обычный человек сумел бы увидеть в реакции Молоканова нечто большее, нежели простое признание в собственной неосведомленности.
Но Гиз был прилежным учеником Широши и зафиксировал в реакции Аристарха полную растерянность и откровенную ложь. Это подтверждали и непроизвольное подрагивание век, и несколько капелек пота, выступивших на лбу, и пальцы обеих рук, которые Молоканов бессознательно сплел и опустил к животу, как бы защищая уязвимое место, и многое другое. Все свидетельствовало в пользу того, что Аристарх не только знал, но и пытался утаить свое знание.
Молоканова нужно было захватить, и как можно быстрее. Для допроса с пристрастием. Но как? В Москве Гиз был один, а справиться с громилами, круглосуточно охранявшими Молоканова, даже ему, такому опытному бойцу, было не под силу. Тем более что за последнее время он подрастерял форму. Для операции понадобится, как минимум, десять хорошо подготовленных людей. Конечно, можно вызвать ребят, до сих пор базирующихся в Грузии, или из школы в Индонезии, в конце концов, из той же Франции. Но это потребует времени — визы и прочее. Туристская группа, состоящая из десятка специфического вида молодцов, наверняка вызовет подозрение на границе, и за ними, конечно же, будут следить.
