Евгений Сухов - Побег
Придан знал, какая о нем ходит слава по Питеру – беспредельщик. А ему было наплевать. Придан жил так, как хотел, ломал банки, чистил купцов, не считаясь с тем, что они отстегивали Шраму, терроризировал иностранцев, залавливая их в притонах, у проституток на окраинах, угонял от крутых кабаков шикарные тачки и по дешевке продавал их в Мурманске местным морячкам. Это был кайф…
Он впендюрил все содержимое шприца в вену и, выдернув иглу, прилег на кушетку.
И тут затрезвонил дверной звонок. Опять соседка, дура, пришла за спичками. Ну ее к лешему.
По телу поползла приятная теплая волна. Сейчас начнется…
– Сейчас и начнем! – прошептал Лось, прислушиваясь к звукам за дверью. В квартире стояла гробовая тишина. Видимо, постоялец был один. – Приготовься, Шика! Родик, пушку подними! Что ты ею машешь, как осел мудями?
Родик поморщился, но послушно навел ствол миниатюрного «узи» на дверь. Лось позвонил в звонок. Они подождали несколько минут. Лось позвонил еще раз. Никакого эффекта.
– Ломай на х…й эту е…ную дверь! – прошипел он здоровяку Шике.
Двухметровый амбал, бывший борец-классик, почти без разбега врубился могучим покатым плечом в дверь. Хлипкий деревянный косяк зашатался, посыпалась штукатурка.
– Давай еще! – скомандовал Лось, вскинув свой АКСУ с глушителем.
Шика недовольно крякнул и отошел на пять шагов. Теперь он глубоко вздохнул и, снова крякнув, рванул вперед, поднял правую ногу-столб и впечатал подошву кроссовки в дверь.
Щелкнул выбитый замок, косяк превратился в щепы, треснула дерматиновая обивка двери. Бойцы вбежали в коридорчик и ринулись по разным углам – в кухню, ванную, в комнату…
Год назад двадцатисемилетний Павел Курицын по кличке Лось, отсидев положенный срок за кражу, вышел из тюрьмы и вернулся в родной Псков. В колонии он познакомился с Михаилом Грачевым – знаменитым питерским вором в законе Грачом, который посоветовал ему покорешиться с новым смотрящим Питера Сашкой Степановым – Шрамом. Лось так и сделал. Шрам без долгих рассуждений предложил ему создать в Пскове «летучий отряд» для наведения порядка в коммерческой сфере. Лось сколотил бригаду, куда в основном вошли недавно уволенные из милиции ребята. Поначалу они специализировались в примитивном вымогательстве, но, когда выполнили два серьезных поручения Шрама – выбили долги из крупных псковских коммерсантов, питерский пахан стал доверять им вообще все карательные операции в Псковской и Новгородской областях, а иногда и в самом Питере. Бригада Лося имела идеально отлаженную организацию и материально-техническое обеспечение, о чем заботились бывшие менты. Не испытывая дефицита ни в оружии, ни в средствах спецсвязи, псковская бригада очень грамотно разрабатывала намеченную жертву, устанавливая за ней постоянное наружное наблюдение и прослушивая все телефонные разговоры. Для конспирации члены бригады, приезжая на новое место, снимали сразу несколько квартир, которые через два-три дня меняли. Сам Лось осуществлял лишь общее руководство операцией и присоединялся к своим бойцам только на последнем этапе: когда «клиента» надо было брать тепленьким или – мочить.
Псковские вели поиски Придана уже две недели. Лось не терял оптимизма и успокаивал Шрама, который, напротив, страшно нервничал и требовал «поднажать». И вот наконец им подвалила удача.
Все выяснилось только вчера вечером. Три дня назад верный человек навел их на «пятачок» у Исаакиевского собора, где тусовались наркодельцы. По словам верного человека, здесь, на этом пятачке, в прошлое воскресенье вдруг заметили Шоколада – шофера Приданова. Шоколад брал товар, причем явно не для себя: было известно, что он не употребляет.
Лось тут же отрядил двоих ребят дежурить на «пятачок», и как раз вчера они взяли там Шоколада. Придановского водилу доставили на квартиру к Лосю. Тот не стал пускаться с Шоколадом в долгие разговоры, а подошел и молча ударил его в зубы два раза. Удар у Лося был знатный – Шоколад потерял левый клык. Это был веский аргумент в их предстоящей дискуссии.
Но Шоколад оказался крепким орешком. Он молчал. Тогда Лось позвал Ерофеича – бывшего майора псковского ОМОНа, который в бригаде пользовался печальной известностью костолом. Уволенный из рядов МВД за пьянство с формулировкой о «неполном служебном соответствии», он затаил злобу на весь белый свет и, кажется, находил особое удовольствие в истязании беззащитных жертв. Когда надо было нагнать страху на несговорчивых коммерсантов-должников, Лось всегда брал на «профилактическую беседу» Ерофеича. И у того все беседы без исключения выходили очень убедительными.
Вот и теперь Ерофеич, скинув куртку, завалил Шоколада на пол и двумя пальцами стал выдавливать ему глаза, одновременно стальной хваткой сжав глотку. Придушенный Шоколад захрипел и начал извиваться от невыносимой боли. Ерофеич встал, дал ему отдышаться и немного прийти в себя и снова взялся за дело. На этот раз он дважды с силой ударил Шоколада по яйцам каблуком кованого ботинка.
– Ну, вспомнил адресок? – иронически осведомился Лось, чуть морщась.
Теперь Шоколад не заставил себя упрашивать и, утирая хлещущую изо рта кровь, назвал адрес, где сидел Придан. Панферова, 26, квартира 14.
– А когда бывает?
– Сидит всю дорогу там.
– Остальные где? – коротко спросил Ерофеич.
– Колись, парень, все равно уже начал… – подбодрил его Лось.
Шоколад шумно всхлипнул. Ему было страшно и противно. Он боялся этих крутых мужиков, которые были готовы на все. И ему было мерзко оттого, что он сдал шефа.
– В сауне они каждый вечер, на Гатчинской. Там оздоровительный клуб «Огонек», – тихо, сквозь зубы, пробормотал он.
– И что же, с Приданом никто не остается?
– Не знаю… – выдавил Шоколад, сплевывая кровь.
– Херовый ты товарищ, – насмешливо покачал головой Лось. – Тебя, падлу, пугнули разок, а ты и в штаны наклал. Вот поеду к Придану и скажу, чтоб избавился от тебя к едреной бабушке.
Но Лось соврал. Он ничего не собирался говорить Придану, потому что Шрам дал ему однозначное поручение – убить всех. А судьба Шоколада была решена еще до того, как его привезли к Лосю. Ерофеич, по знаку Лося, ударил придановского шофера по голове табуреткой, а потом придушил. Бойцы повезли труп за город и бросили в лесу, даже не удосужившись присыпать его землей или прикрыть ветками.
…Лось сразу заметил валяющегося на кушетке Придана. Рука его безвольно свисала до пола. На полу валялся пустой одноразовый шприц и железная ложка с темными потеками. Рядом тлела свечка в стакане.
– Этак и дом можно спалить, – насмешливо произнес Лось и кивнул своим ребятам.
Придан приоткрыл замутненные глаза. Он смотрел на плавающие силуэты и не узнавал никого.
– Можешь привести его в чувство? – обратился Лось к Шике.
Здоровяк подошел к кушетке, сгреб Придана за плечо и сильно тряхнул.
– Здесь его кончить или вывезти? – спросил Шика, видя, что Придан в глубокой отключке.
– Вот что, раз он все равно кайфует, надо бы все изобразить так, как будто он перегрузился, – поднял палец Лось. Он повернулся к Родику, который сжимал в кулаке рожок «узи». – Что, больше нет никого? Ну и ладушки. Убери свой хобот, не мозоль глаза. И посмотри тут, нет ли еще зелья… Шика, надо будет влить в него кубиков двадцать – чтоб с гарантией.
После недолгих поисков Шика обнаружил в кухонном серванте десять граммовых пакетиков героина. Порошок расплавили на свечке, и Шика, вооружившись новым шприцем, вколол бесчувственному Придану смертельную дозу.
– Уверен? – недоверчиво спросил Лось.
– Голову даю на отсечение! – заверил его Шика.
– Смотри, – усмехнулся Лось, – как бы не пришлось головку отсекать.
Шика осклабился и махнул рукой.
Оставив Придана умирать, бригада отправилась на Гатчинскую.
В сауне было душно. Черноволосая и черноглазая хохотушка Мила, широко развалив стоящие торчком груди, покрытые капельками испарины, блаженно полулежала на самой верхотуре. Блондинка Аллочка сидела, выпрямив спину, внизу.
– Сколько там? – томно спросила Мила. Аллочка глянула на термометр.
– Сто двадцать.
– Сдохнуть можно… – Мила вытянулась на спине во всю длину доски. – Еще пять минут и выходим.
Девчонок придановские ребята сняли на Невском неделю назад и привозили сюда в сауну каждый вечер. Девки не возражали. Тут было клево, спокойно, ребятки ставили выпивон, кормили, ну и, понятное дело, трахали по мере сил и возможностей.
Сил и возможностей в избытке было только у Лучка – худощавого грузина, обладавшего классной фигурой и длинным «шпингалетом». Кличка «Лучок» к Георгию прилипла еще два года назад, когда он торговал луком на базаре. Остальные – тоже какие-то чернявые, но вроде не грузины – оказались трахалями так себе: после одного раза надолго спекались и отсиживались в парной. А Гога-Лучок мог обработать обеих по два раза подряд. Девкам это нравилось.
