Сергей Гайдуков - Стреляй первым
Глава 25
У Тарасова было слишком много важных дел в ту субботу, чтобы вспомнить о человеке, которого он оставил утром в подвале привязанным к столу и с двумя отрубленными пальцами. Зато Иван очень хорошо помнил все, что случилось с ним в подвале, и хорошо запомнил лицо человека, который позабавился с охотничьим ножом над его рукой.
Вскоре после того, как Тарасов ушел наверх знакомиться с дискетой, Иван то ли потерял сознание, то ли заснул и пребывал в таком состоянии часов десять. После пробуждения он ощутил сильнейшую жажду и чуть менее напоминающую о себе боль в левой кисти, которая по прихоти Тарасова стала теперь трехпалой.
В подвале играли в карты два каких-то парня, но на все просьбы Ивана принести попить они не реагировали, а потом пообещали Ивану оттяпать и все остальные пальцы, если он не прекратит орать.
Тогда Иван замолчал, не видя в дальнейших обращениях за помощью никакого смысла. Он привык смиряться с капризами судьбы, смирился и на этот раз. Но только на время. Со стороны могло показаться, что он просто лежит на столе, но Иван не терял времени даром — он готовился.
Он готовился к той возможности, вероятно, единственной, вероятно, последней, которая ему могла представиться через какое-то время. Через час, через два, через сутки, но она должна была непременно случиться. И он должен быть готов, чтобы использовать ситуацию на все сто процентов. Ибо, как бы ни уважал он прихоти судьбы, но умереть на деревянном столе в Богом забытом подвале — это слишком.
Иван поочередно пробовал заставить работать мышцы ног и рук, благо веревки позволяли ему это делать. Через какое-то время он понял, что у него сломано ребро, наверное, еще там, во дворе банка. При каждом глубоком вдохе правую сторону груди пронзала острая боль, но Иван вполне мог о ней забыть на время. Напрягая и расслабляя свое тело, он постепенно привел его в рабочее состояние и теперь был готов использовать первую же возможность для того, чтобы освободиться и навести в этом бардаке некоторый порядок.
Особенно ему не понравился хозяин бардака, каковым он посчитал давешнего психа с охотничьим ножом.
Иван потерял чувство времени и не знал, что сейчас — утро или вечер.
Дверь подвала открылась, и двое парней втащили маленького человечка в разбитых очках. Сзади важно шествовал Хирург со своим чемоданчиком. Игнорируя присутствие Ивана, они привязали человечка к стулу, и Хирург принялся накачивать его какими-то препаратами, требуя, чтобы очкарик выдал некий адрес. Судя по звукам, Хирургу и его ассистентам пришлось потратить немало сил, вколоть маленькому человечку не одну ампулу, прежде чем он сказал то, что им было нужно.
Довольный Хирург умчался наверх докладывать хозяину об успехах, а двое вновь прибывших парней уселись играть в карты, сменив предыдущую парочку.
Иван начал все сначала:
— Ребята, попить бы дали… Мне обещали те двое парней, да, видно, позабыли… Если нетрудно, дайте попить…
Эти двое оказались немного гуманнее. Парень с короткой бороденкой по американской моде встал из-за стола и сходил в другой конец подвала, где стояли упаковки с баночным пивом.
— Держи, — протянул он Ивану банку «Гиннесса».
— Чем? — горько усмехнулся Иван, демонстрируя свою беспомощность.
— Ну а я не буду тебя поить как ребенка. Хочешь — пей, не хочешь — не пей, — повернулся было назад парень.
— Погоди, погоди, — забормотал Иван. — Развяжи мне руку…
— Ха!
— Вот эту, левую… И сунь мне банку в нее, я удержу.
— Да что ты? Ну-ка, — бородатый отвязал левую руку Ивану, и тот едва удержался от искушения свалить парня прямым ударом в лоб. Но он еще не был окончательно уверен в своих силах, а поэтому выбрал более сложный вариант. Удерживая банку с пивом тремя пальцами, Иван зубами подцепил кольцо на крышке банки и дернул его на себя. Теплое пиво, шипя, потекло наружу.
— И, вправду, можешь, — равнодушно сказал бородатый и пошел к своему столу.
— Погоди-ка, — Иван быстро хлебнул пива, поставил банку на стол и взял баночное кольцо изо рта в руку, зажав его между самыми кончиками пальцев. — Каким-то странным пивом вас тут поят, ребята… Посмотри сюда…
Бородатый нехотя развернулся, подошел к Ивану и склонился над банкой.
— Ну чего тут у тебя?..
Иван не ответил ему. Металлическим кольцом пивной банки, зажатой в пальцах, он полоснул бородатого по лицу, стараясь попасть в глаза. Смог он это сделать или нет — разглядывать окровавленную рожу бородатого не было времени.
Парень истошно завопил и закрыл лицо руками, его приятель вскочил из-за стола и крикнул:
— Эй? Что там…
Иван выхватил левой рукой у бородатого из-за пояса пистолет и выстрелил во второго охранника. Три пальца плохо управлялись с оружием, поэтому Иван попал только со второго раза, а потом прекратил страдания бородатого выстрелом в голову.
Следующим выстрелом Иван перебил веревку, удерживавшую его правую руку, а затем распутал путы на ногах. Соскочив на пол со стола, он чуть не вскрикнул от одновременной жестокой боли в груди и в ногах. Иван понял, что задача выбраться отсюда потребует немного больших усилий, чем он предполагал раньше.
Он забрал пистолет и у второго охранника, потом допил банку пива и осмотрелся в подвале. Маленький очкарик широко и беззвучно разевал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Иван не мог не помочь товарищу по несчастью: он развязал на очкарике веревки, но тот был не в состоянии подняться со стула. Хлопки по щекам и вылитая на голову банка пива постепенно привели маленького человечка в чувство. Он открыл глаза и сидел, вяло опустив голову на грудь.
— У меня нет времени дальше тобой заниматься, — сказал ему Иван. — Сейчас я открою дверь, и ты можешь выбраться отсюда вслед за мной. Если хочешь, конечно.
Очкарик посмотрел на пистолет в руке Ивана и улыбнулся разбитыми губами.
— Когда вылезешь отсюда, — произнес он тихо и невнятно, — не трогай медика, Гришу и местного пахана… Я сам ими займусь…
— Обещать ничего не могу, — обернулся Иван. — Мало ли кто попадется под горячую руку. Тем более я не знаю твоего Гришу в лицо. Сам вылезай и разбирайся. Чао!
И он пнул дверь из подвала здоровой ногой. Дверь распахнулась, и он оказался в освещенном и устланном коврами коридоре.
— Начнем, — сказал себе Иван и двинулся по коридору направо. По случайности — счастливой или нет — первыми навстречу Ивану попались именно те два картежника, которые не хотели напоить его в подвале пару часов назад.
— Привет, — сказал Иван и дважды нажал на курок, не дожидаясь, пока изумление и испуг на лицах парней перерастут в стремительный бег в поисках спасения. Перешагнув через два трупа, он продолжал обход дома.
Через несколько метров открылась дверь в боковую комнату, и из нее вышел парень в камуфляже с автоматом через плечо. У него оказалась отличная реакция, он успел сдернуть автомат с плеча и направить его на Ивана, но тот выстрелил в упор, и парень повалился посреди коридора. На всякий случай Иван заглянул и в комнату, после чего ему пришлось расстрелять обойму до конца.
У одного из убитых Иван забрал пистолет-автомат «узи», объяснив это для себя так:
— Слишком много возни с этими пукалками… А вот теперь можно начать и зачистку местности.
И он двинулся на поиски человека, который пытался сделать его инвалидом. Даже с двумя отрубленными пальцами Иван все равно таковым не стал. Он медленно и уверенно шел по коридору первого этажа тарасовской дачи, планомерно уничтожая всех, кто пытался преградить ему путь.
Глава 26
— Ждать — это самое т-тяжелое занятие, — пояснил Тарасов Григорию Александровичу, который сидел напротив. — Но от этого никуда н-не денешься.
— Я не спорю, — смиренно ответил Резниченко. Он очень поверхностно воспринял события последних часов. Например, он не мог вспомнить, куда это вдруг подевался Шульц. Точно Григорий Александрович помнил сейчас одно: скоро ему привезут Ольгу и дочь. Поэтому он сидел и ждал. И надеялся дождаться, потому что Тарасов говорил с ним спокойно и даже ласково. А Резниченко воспринимал слова уже только на эмоциональном, а не на смысловом уровне.
— Не с-споришь, — задумчиво произнес Тарасов. — Вот это, наверное, и есть т-то, что мне в тебе не н-нравится, Гриша. Ты не споришь. Ты мягкий, как п-подушка… Ты не сопротивляешься, когда… Вернее, ты н-не нападаешь. Никто никогда не пытался п-похитить жену у меня. Потому что все з-знают, что я найду из-под земли и оторву яйца любому. А ты… У т-тебя крадут семью, а т-ты послушно приносишь деньги, ск-колько бы ни запросили. Это неправильный подход. Надо наносить опережающий удар. Бей первым, ст-треляй первым, д-действуй первым… Лучшая оборона — это нападение.
