Сергей Соболев - Мясорубка
Выслушать полностью доклады ему помешал генерал Скопин. Он быстро спустился по трапу, при этом едва не сбив с ног своего подчиненного.
– Полковник, как это понимать?! Где пилоты?
Лицо Скопина было перекошено гримасой ярости.
– Мелентьев, я, кажется, задал вопрос?! Куда подевались пилоты?!
Мелентьев смерил начальника пристальным взглядом.
– Вы мне мешаете, генерал. Лучше отойдите в сторонку.
Затем он принялся командовать дальше:
– Командирам групп и поисковой партии! Приказ! Выводите людей из района конфликта. Оттягивайтесь в сторону шоссе. Только сдерживание, от активных действий воздержитесь.
Далее последовали распоряжения в адрес группы огневой поддержки. А она у Мелентьева была достаточно мощной: три «бэтээра» и два штурмовых вертолета «Ми-24». Он приказал экипажам «бэтээров» развернуть башни в направлении леса. Штурмовики, по его замыслу, должны были подняться в воздух и нанести ракетный удар по квадрату, где находилась спецгруппа «Шторм».
Он отдал еще серию распоряжений своим подчиненным, затем повернулся к Скопину, который обиженно сопел у его уха.
– Извините, генерал, я погорячился… Сейчас мы обработаем квадрат по полной программе. Вы не против?
Скопин наконец успокоился и смог трезво оценить сложившуюся обстановку.
– Добро. Выводи людей к шоссе. Оставь только наблюдателей, чтобы корректировали огонь. Сначала обработаем район из всех стволов, потом еще раз прочешем его и добьем раненых.
На лице Мелентьева появилась кривая ухмылка.
– Как быть с журналисткой? Она все еще вам нужна? Кстати, не исключено, что она прослушала весь наш разговор.
Скопин процедил воздух сквозь стиснутые зубы:
– Нет. Начинайте «зачистку», полковник.
ГЛАВА 50
– Первый, у нас по-прежнему сложности с коридором.
– Высылаю вам подкрепление. Четвертого и Седьмого… Внимание всем. Они нас засекли.
Командир спецподразделения «Шторм» принял доклады от всех номеров и скомандовал своей группе движение. Вика все время держалась за чьей-то широкой спиной, сзади ее также прикрывали. С тех пор как начались все эти ужасные события, она ни разу не видела Толю Авдеева, но надеялась, что с ним ничего плохого не случилось. Дмитрий также исчез, оставив ее на попечение других людей. Но она была на него не в обиде, понимала, что ему нужно руководить боем. В наушниках довольно часто слышался его голос. Фразы были короткие, из двух-трех слов, в основном это был профессиональный жаргон, смысл многих фраз для Вики был не понятен. Но вскоре эфир взорвался, едва не накладываясь друг на друга, звучали предостережения и торопливые доклады, какая-то сплошная какофония звуков, в которой непосвященному человеку невозможно что-либо разобрать. Но ей нетрудно было самой догадаться, что напряжение достигло высшей точки.
Самое странное и непонятное для нее заключалось в том, что группа весьма интенсивно двигалась по направлению к шоссе. Логика командира группы казалась ей ошибочной. Там их ждали бронетехника и штурмовые вертолеты. Сама она предпочла бы двигаться в прямо противоположном направлении. Но это были всего лишь мысли дилетанта, и она прекрасно это понимала.
Человек, который двигался впереди, вдруг остановился и сделал предостерегающий жест. Вика даже сама не заметила, как очутилась на земле, успела только произнести тихое «ой!». Похоже, ее «уронил» один из ее «телохранителей». В этот момент эфир уже ревел на все голоса, и она едва успевала следить за событиями. Позади, достаточно далеко от ее укрытия, вспыхнула ожесточенная перестрелка, затем бой возник еще в одном месте. Цветные трассы автоматных очередей с разных направлений чертили лесную чащу. Не то в наушниках, не то рядом с ней слышалось чье-то надсадное дыхание, потом появились другие звуки, напоминающие гудение рассерженных шмелей. Оба ее сопровождающих куда-то исчезли. Вике не оставалось ничего другого, как тесно прижиматься к матушке-земле.
Совсем близко от нее, в каких-нибудь метрах двадцати, рявкнула автоматная очередь, но она получилась недлинной – стрелка тут же сняли, свидетельством тому служил предсмертный хрип. Со стороны шоссе на басах заработал крупнокалиберный пулемет, но и он вскоре замолк. В этот момент у нее возникло такое чувство, что стрельба ведется во всех концах леса и даже на шоссе. Достигнув пика, накал схватки стал резко ослабевать. Автоматные очереди теперь звучали лишь изредка, кое-где раздавались короткие хлопки выстрелов из бесшумных пистолетов. Бушевавший только что ураган вдруг сменился полным штилем. Темп переговоров в эфире заметно спал, и она смогла даже различать отдельные реплики.
В этот момент словно из-под земли появились сопровождающие, подняли ее с земли, затем в наушниках прозвучал приказ возобновить движение.
Полковник Мелентьев не сразу осознал, в чем заключается причина преследовавших его подразделение неудач. И самой, пожалуй, большой неожиданностью для него стал тот факт, что Щербаков-младший принял решение выводить свою группу на шоссе, а не в противоположном направлении, как предполагал ранее Мелентьев. Бойцы спецгруппы «Шторм» буквально дышали в затылок его людям, они повисли у них на плечах и вот-вот могли появиться в районе дороги. В какой-то момент Мелентьев осознал, что он теряет нити управления боем, и теперь то, что творилось в лесу, напоминало ему полный хаос.
Но на этом его неприятности не закончились. Мелентьев попытался поднять в воздух штурмовые вертолеты, но экипажи обеих машин хранили полное молчание, не отзываясь на его требования немедленно выйти на связь.
Весь эпизод боестолкновения занял считаные минуты, и хотя доклады от старших еще не поступили, ему и без этого было ясно, что кампания безнадежно проиграна.
– Автомат, бронежилет и лифчик! – скомандовал он. – Два комплекта.
Затем повернулся к Скопину:
– Нам лучше укрыться за «бэтээром». Он может послать снайперов и дать им указание перестрелять группу управления.
– А что мешает действовать им с той стороны? – Скопин ткнул пальцем в сторону противоположной обочины.
– Ничего не мешает, – пожал плечами Мелентьев. – Но броник и шлем все равно наденьте. Автомат, думаю, вам также пригодится. В любую минуту они могут выйти прямо на нас.
– Они не посмеют причинить мне зла, – убежденно сказал Скопин, примеривая шлем. – У них нет такого права.
– О чем вы говорите, генерал? – угрюмо произнес Мелентьев. – Забыли, где мы находимся? Это чеченские джунгли. Здесь свой закон: у кого сила, тот и прав. Внимание всем!! Кто уцелел, выходите на шоссе. Раненых оставьте, займемся ими позднее. Группа огневой поддержки, приготовьтесь обработать склоны и кустарник. Огонь только по команде.
Едва Мелентьев успел отдать нужные распоряжения, как в его уши ворвался незнакомый голос:
– Внимание!! Сообщение для Странника. Ровно через минуту ваша колонна взлетит на воздух. Повторяю для ясности: весь транспорт и «вертушки» заминированы… Странник, во избежание человеческих жертв немедленно отдайте своим людям приказ об эвакуации!
Мелентьев длинно выругался и сжал кулаки в бессильной ярости.
– Что происходит? – обеспокоенно спросил у него Скопин.
– Вы разве не слышали? Пришла «весточка» от Щербакова.
– Неужели он способен на такие вещи?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Мелентьев. – Не вижу причин, которые могли бы помешать ему это проделать.
– Так чего же мы ждем?!
Скопин не стал дожидаться Мелентьева и быстро засеменил в сторону склона.
– У вас осталось сорок секунд, – напомнил голос в наушниках.
– Скотина! – негромко выругался Мелентьев. Впрочем, это ругательство адресовалось не Щербакову, а Скопину, который вел себя как настоящий трус.
– Говорит Странник. Экипажам машин немедленно покинуть транспорт! Прочь от дороги! Бегом!!!
Мелентьев убедился, что его приказ понят правильно – десятка два человек метнулись вверх, к кустарнику, – и только после этого он решил позаботиться о собственной безопасности. Когда голос в наушниках уже заканчивал отсчет, он закатился под какой-то куст.
– …Ноль.
Командир спецгруппы «Шторм» держал свое слово. Светопреставление началось одновременно с окончанием отсчета. Окрестности осветились нестерпимо ярким светом, как будто прямо над головой у них подвесили САБ. В это мгновение Мелентьев успел даже разглядеть заклепки на сапогах лежащего впереди человека. Со стороны дороги доносились оглушительные звуки, постепенно слившиеся в сплошную какофонию. Он представил себе, как внутри «бэтээров» и штурмовых вертолетов взрывается боекомплект, как разлетаются во все стороны смертоносные куски металла, как кувыркаются в воздухе сорванные взрывом башни армейских машин. Картинка, которая предстала в его сознании, была настолько яркой, что это заставило его еще теснее прижаться всем телом к земле.
