Брат и Брат 2 - Балабанов Алексей Октябринович
Он тяжело опустился рядом.
– Твои приходили, – устало и просто сказала она. – На этот раз все было по-настоящему. Без игры. Все по очереди прошлись. Во все дырки. – Она отпила из бутылки. – А главный, с круглой мордой, плеткой постукивал. Шутил. И разговаривал со мной все время. По-доброму так… – Она улыбнулась опухшими губами. – Споем?
– У меня слуха нет… – тихо сказал Данила, Света снова запела. Сильно и красиво, только слова произносила неразборчиво.
Круглый дал отбой на телефоне.
– В штабе, говоришь, служил? Писарем? – сказал он, обращаясь к Виктору. – Сначала Шишу, потом двое пропали, а теперь Гвоздя завалил. Запросто так…
Круглый встал и прошелся по комнате.
Виктор с разбитым лицом сидел на стуле и затравленно смотрел на Круглого. По квартире бесцельно слонялись бандиты, время от времени поглядывая в окна Круглый включил магнитофон.
– Открыто! – крикнул бодрый голос Виктора. И через некоторое время еще раз: – Открыто!
Круглому понравилось, и он улыбнулся. Виктор подобострастно улыбнулся в ответ.
Запищал телефон. Виктор вопросительно и немного испуганно взглянул на Крутого. Тот напряженно кивнул.
– Да, – сказал Виктор. – Даня! Ты где? Случилось что?
– Случилось, брат. Ты один? – Данила звонил из автомата. – Хорошо, я скоро приеду. Расскажу.
Он повесил трубку и пошел, напряженно поглядывая по сторонам.
Виктор дал отбой и посмотрел на Круглого:
– Приедет.
Перед тем как зайти в свою каморку, он постучал к деду. Дед был, как обычно, пьян. Он приоткрыл дверь и, выглядывая через щель, спросил:
– Чего надо?
– Дед, продай стволы.
– Мильон, – не задумываясь сказал дед.
– Неси.
– Деньги вперед давай.
Данила достал двести долларов – протянул деду.
– Долларии, – с пониманием сказал дед.
– Здесь миллион двести. Патроны тащи. Все.
Дед закрыл дверь и через секунду вернулся с двустволкой, двумя коробками патронов и полным патронташем.
В комнате Данила первым делом поставил пластинку на старую «Ригонду» и внимательно посмотрел в мутное зеркало. Лицо было грязным, на лбу ссадина, царапина на подбородке. Он лизнул палец и провел по лбу.
Сначала он отпилил ножовкой стволы и приклад. Потом поочередно вскрыл патроны, в каждый досыпал пороха и заменил мелкую дробь на шляпки гвоздей и шурупов. Прочистил обрез, вытащил из коробок все компакт-диски и, складывая их по пять, принялся пришивать к обратной стороне жилета.
Данила осторожно открыл дверь своим ключом и сразу увидел на кухне бандита, который ел, сидя спиной к двери. Стараясь не шуметь, Данила прошел на кухню. Когда бандит увидел перед носом два ствола, он выпучил от страха глаза и затрясся. Данила жестом приказал ему отдать пистолет и лечь на пол. Тот с готовностью подчинился.
– Будешь лежать тихо, отпущу, – прошептал Данила и вышел в коридор.
Прямо с порога он выстрелил сразу из двух стволов.
– Оружие на пол! Руки за голову! Лежать лицом вниз! – заорал он.
Круглый корчился возле батареи. Остальные двое сразу выполнили команду. То же самое сделал я Виктор. Данила переложил стволы, спокойно достал стреляные гильзы и перезарядил обрез. Затем подошел к каждому и по разу выстрелил в затылок.
– Вставай, Витя. – Он присел, к Виктору и перезарядил обрез.
– Не стреляй, брат, – трясущимися губами попросил Виктор. – Пожалуйста, не стреляй.
– Ну что ты, брат? – Данила помог Виктору сесть. Того трясло. – Все. Все кончилось.
– Прости меня, брат, не стреляй, пожалуйста! Не убивай меня. Не стреляй!
– Брат! Ты брат мой. Ты же вместо отца мне был! Я же «папа» тебя называл, – Данила обнял его, и Виктор заплакал. – Помнишь, на рыбалке я ногу проколол, и ты меня десять километров на руках нес? Я помню, как я сам испугался, а ты смеялся.
В комнату осторожно на цыпочках вошел третий бандит. Увидев страшную картину, он аж присел. Данила резко оглянулся.
Широко раскрытыми глазами бандит смотрел на Данилу.
– Ты обещал! – почти крикнул он. Данила выдержал паузу.
– Я слово держу. Скажи своим: кто брата тронет – завалю. Иди.
– Это он тебя сдал, – сказал бандит напоследок.
– Я знаю. – Данила отвернулся, и бандит исчез. Хлопнула дверь.
– Прости, брат, – всхлипнул Виктор.
– Ну что ты… Деньги где?
– Вон в чемодане у него. Все забрал, гад.
Данила подошел к Круглому, который к тому времени уже затих, примерил упавшие очки, бросил на пол, открыл чемодан и начал рассовывать пачки долларов по карманам.
– А ты домой езжай. К маме. Старая она уже. Помогать надо… Вот, денег ей дашь… На работу устройся. В милицию. Там дядя Коля начальник… Помнишь, одноклассник отцовский? У них там место есть.
Виктор смотрел на него, всхлипывая, и кивал.
– На поезд не садись. Сначала езжай на попутках. Ну что – прощай, брат. Даст Бог, увидимся.
Еще в коридоре он услышал ее стоны и мужское рычание. Голая Света в черном ошейнике висела, привязанная цепью за руки к крюку от люстры. Позади стоял длинный худой заморыш в кожаных плавках с плеткой и несильно хлестал Свету по ягодицам, издавая идиотские утробные звуки. Она извивалась на цепи и стонала.
Мужчина первым заметил Данилу.
– Что? – крикнул он. – Что надо? Ты как вошел? Я милицию вызову сейчас. Ну-ка иди…
Он осекся, когда Данила достал из-под куртки обрез.
– Нет. Не надо! Не надо, брат. Она сама это. Это добровольно, брат. Не надо!
– Не брат ты мне, – тихо сказал Данила и разрядил оба ствола.
Выстрел слился с ее отчаянным криком:
– Ааааааа! – Подтянувшись на руках, она безвольно повисла, хотя ноги и доставали до пола.
Данила сел на пол и закурил.
– Развяжи меня, – после паузы тихо попросила она. Ей было очень стыдно вот так висеть посреди комнаты, когда Данила сидел сзади и молчал.
Данила встал и подошел к проигрывателю, достал CD и поставил:
– Я тут пластинку тебе принес.
– Даня, милый, развяжи меня, пожалуйста. – Она заплакала от беспомощности и обиды.
Он нажал на «play». Это были «Крылья». Данила пересек комнату, последний раз посмотрел на Свету и вышел.
Спустившись с набережной к воде, он умылся и немножко посидел.
Потом долго шел по людной улице, придерживая локтем обрез. – Вот ты говорил, город – это сила. А здесь все слабые, – сказал Данила. Они с Гофманом сидели у входа на кладбище перед трамвайным кольцом.
– Сильный приезжает и становится слабым. Город высасывает его силу. Как вампир. Вот и ты пропал.
Данила снисходительно улыбнулся и не ответил.
– Возьми денег. – Данила достал пачку и сунул Гофману.
– Нет, – тот покачал головой.
– Здесь много, – удивился Данила. – Поживешь.
– Что русскому хорошо, то немцу смерть, – улыбнулся Гофман.
Грузовой трамвай развернулся и пошел в город.
– Ладно, Немец. Прощай. Спасибо тебе. – Данила хлопнул его по коленке, встал и пошел не оглядываясь.
Данила вышел из лесополосы, перескочил через канаву и остановился на обочине.
Машины с бешеной скоростью проносились мимо. Он не опускал руку до тех пор, пока не притормозил дальнобой, метров на 60 проехав дальше. Данила, все так же придерживая локтем обрез, вскарабкался в кабину. КАМАЗ взревел дизелем и тяжело тронулся.
– …Да я дембель еще не отгулял…
– Где служил-то? – Шофер, добродушный крепкий мужик лет сорока пяти, был рад попутчику.
– Да писарем в штабе просидел.
– Аа… А стать-то кем хочешь?
Данила пожал плечами:
– Шофером? – и улыбнулся. Водитель тоже улыбнулся ему.
– А можно я музыку включу? Давно ничего не слушал.
