Сирийский капкан - Эльза Сергеевна Давтян
Грузовик медленно тронулся с места, и тут вдруг французу показалось, что метрах в семидесяти от церкви, в полуразрушенном доме, он увидел двух детей. Они пытались выбраться из-под завала. Серж даже решил, что ему это привиделось.
– Ты видел? Там дети? – с сомнением спросил он у солдата.
– Да! Куда ты?! Вернись! Ты все равно не успеешь им помочь! – крикнул он Сержу, уже спрыгнувшему с машины.
Француз побежал в сторону дома, где увидел детей. Солдат понимал, что они в любом случае не успеют вернуться. Но видя, что чужеземец сломя голову кинулся спасать его соотечественников и не собирался останавливаться, выругался и последовал за ним.
Грузовик с людьми уже набирал скорость.
– Куда?! Назад! Назад! – стал кричать Сержу капитан.
Но ни Серж, ни солдат его уже не слышали. Они подбежали к полуразрушенному дому и увидели двух детей, девочку и мальчика, примерно пяти и семи лет, с ног до головы покрытых пылью. Мальчик поддерживал сестру – они пытались вскарабкаться по камням наружу. Увидев незнакомцев, дети крепко прижались друг к другу и испуганно посмотрели на подбежавших мужчин. Совсем недалеко от них лежал труп молодой женщины. По-видимому, это была их мать, а может, просто кто-то из близких. Серж подбежал и, подтянув девочку, взял ее на руки, а поспевший за ним солдат схватил мальчика, но уйти они уже не успели.
– Десятый, десятый! Прием! Десятый, к атаке готов? – раздался голос в наушнике у Исама.
– Первый, это десятый! Прием! На позиции! К атаке готов! – обреченно отрапортовал он.
– Во имя Аллаха, атакуйте!
Исам, стиснув зубы, помедлил секунду и нажал на кнопку пуска ракет.
Все вокруг сразу превратилось в ад. Все близлежащие от церкви улицы с находившимися на них боевиками и не успевшими уйти солдатами были взорваны. Церковь и дома на соседних улицах были полностью уничтожены. От дыма и пыли поначалу ничего не было видно. Казалось, погибло все! В последний момент каким-то чудом уцелевший грузовик на максимальной скорости выскочил из черного облака дыма. Валери увидела, как ее брат ворвался в соседний дом перед самой воздушной атакой. У нее началась истерика, и девушка попыталась открыть дверь.
– Сиди, дура! Куда! Там уже некого спасать. И ты погибнешь! – удерживая ее за руку, выкрикнул по-арабски водитель. И тут прямо перед ними разорвался снаряд.
Париж
Ксавье Верне очень любил раннее утро. Он всегда выходил из дома в половине седьмого и не спеша шел в сторону особняка своего патрона. На почти безлюдных улицах родного города уже начиналась жизнь. То и дело его обоняние приятно щекотали запахи свежеиспеченных булочек, круассанов, заваренного кофе. На углу старинной улицы Вольтер месье Жавер вот уже на протяжении многих десятилетий жарил необыкновенно вкусные каштаны. Наверное, он был последним «этническим» французом, который занимался этим делом на парижских улицах. Ксавье специально каждый день делал крюк, чтобы купить пакетик этого чудесного лакомства. Затем он, не торопясь, выпивал чашечку ароматного кофе у мсье Густава. Привычке этой было уже много лет. А самое главное, Ксавье было комфортно на улицах именно в это время, когда не видно ни многочисленных туристов, ни еще более многочисленных и разношерстных парижан. Ему нравилось смотреть на редких прохожих, идущих по чистым улицам в маленькие кафе, чтобы выпить чашечку кофе перед работой. Весь этот ежедневный ритуал позволял Верне сохранять спокойствие и веру в незыблемость его внутреннего мира.
Ксавье уже подходил к старинному роскошному трехэтажному особняку в стиле Людовика XVIII, в самом центре Парижа, принадлежащему известному меценату Олегу фон Праслофф, когда у него вдруг зазвонил телефон.
«Странно! Кто это в такую рань?» – подумал он и ответил на звонок с незнакомого номера.
– Слушаю. Да, это я. Да. Да… Но как?!.. Это достоверные сведения? Что можно предпринять? Ясно. Конечно, я все передам, – закончил разговор заметно побледневший Ксавье.
Праслоффа душила боль. Нет, это была не та физическая боль, которая не давала ему покоя ни днем ни ночью вот уже несколько лет. Нет, ту он научился терпеть и укрощать. Эта была страшная, изощренная боль, которая выворачивала наизнанку его душу, разрывала сердце, впивалась в мозг. Он просто не знал, что делать, как уйти от этой всепоглощающей боли. А главное, он совершенно не представлял, что можно сделать для их поиска, как их вернуть?! Внуки – это было все, что у него осталось после нелепой, трагической смерти любимого сына и невестки. И теперь они пропали! Никто и ничего о них не знает. Никто не может ему помочь.
В дверь тихонько постучали, и в спальню вошел его помощник и доверенное лицо – Ксавье. Старик приоткрыл глаза и с надеждой посмотрел на своего больше чем просто помощника. Среднего роста худощавый брюнет лет пятидесяти или чуть больше, в добротном сером костюме нерешительно подошел к массивной резной кровати, поправил очки в дорогой золотой оправе.
– Доброе утро, мсье! Хотя добрым его можно назвать условно. У меня… не самые лучшие новости. Только что подтвердили, что миссия Красного Креста в Кесабе уничтожена. Следы всех сотрудников потеряны. Город в руках боевиков. Боюсь, что Серж и Валери…
– Сколько? – неожиданно крепким голосом спросил старик.
– Простите? – не понял помощник.
– Сколько прошло времени?
– Сегодня третий день, господин Праслофф.
Старик попытался встать, несмотря на то, что это движение причиняло ему сильную боль. Ксавье подошел ближе и хотел помочь подняться, но тот категорически отказался и со второй попытки сумел встать сам.
– Вызвать врача? Вам плохо?
Неожиданно старик выпрямился, взял из рук Ксавье трость и, опираясь на нее, твердым голосом приказал:
– К черту врача! Ксавье, пусть срочно подготовят к поездке машину, и подайте мне костюм. Затем соедините меня с министром внутренних дел. Немедленно!
Праслофф уже стоял у большого старинного венецианского зеркала, поправляя галстук, когда помощник передал ему трубку.
– Доброе утро, мсье Праслофф! – раздался в трубке звонкий голос министра.
– Не знаю, доброе ли оно, Николя. Возможно, вы уже знаете, что три дня назад в Сирии пропали мои внук и внучка!
– Да, конечно, мсье, мы в курсе и очень сочувствуем вам. И мы, как вы знаете, неоднократно их предупреждали, что ехать в этот регион не сле…
– Они поехали не в туристическую поездку, а выполнять свой гражданский долг, так как считали это нужным! – властно перебил министра старик.
Министр на том конце телефонного провода замер от неожиданности. Кажется, даже задержал дыхание.
– И сейчас вопрос в том, смогу ли я выполнить свой родительский долг перед ними, – чуть смягчив тон, продолжил Праслофф. – Николя, это единственные родные мне люди. Вы ведь знаете это! После смерти сына у меня никого не осталось! Помогите мне найти их! Задействуйте все возможные связи.
После небольшой паузы министр осторожно продолжил разговор.
– Я, конечно, понимаю ваше горе, но… Поймите, это
