Дон Пендлтон - Рейнджер из Колорадо
Он был без машины, слабо вооружен, одет точно так же, как и во время поездки в аэропорт, и подходил к дому со стороны фасада. Учитывая сложившиеся обстоятельства, такая тактика была наиболее оптимальной. Он мог легко свернуть в сторону при малейшей опасности либо, по обстановке, продолжать идти вперед.
Весь квартал состоял из особняков, в которых проживала исключительно избранная публика. Садики вокруг домов были тщательно ухожены и кое-где обнесены столь высокими заборами, что из-за них виднелись лишь верхушки деревьев. Вокруг дома Риззи ограды не было. Он стоял в гордом одиночестве на вершине невысокого холма, метрах в тридцати от проезжей части. Эдакое белоснежное строение в колониальном стиле, с высокими колоннами и огромным крыльцом. Вымощенная камнем и обсаженная низенькими сосенками аллея вела к самому дому и служила одновременно стоянкой для машин. Здесь же размещался гараж на три машины с комнатами для прислуги на втором этаже.
Когда рано утром Болан проезжал мимо в первый раз, на овальной стоянке виднелись четыре машины и еще одна стояла перед гаражом. Полицейская машина была припаркована на другой стороне улицы через несколько домов, откуда полицейские имели возможность хорошо видеть все, что происходило у Риззи. Не только по этой, но и по соседним улицам сновали патрульные машины, готовые в случае необходимости вмешаться в ход событий. Впрочем, передвигались они на достаточном удалении, что делало попытку пробраться в поместье Риззи не такой уж и невозможной.
Но опытный глаз Болана подметил и кое-какие другие детали, которые не могли не настораживать. Взять, например, беспрерывно разъезжавший по кварталу грузовичок молочника. Обычно люди, занимающиеся подобным делом, спешат как можно скорее доставить заказы своим клиентам и перебраться в следующий квартал. Этот же торчал здесь уже более четверти часа.
За несколько минут до появления молочника в квартале побывал почтальон, который тоже потратил слишком много времени на свою работу. Он только и делал, что раскатывал взад и вперед на своем мотороллере.
А теперь вот на сцене появился аварийный фургончик телефонных сетей. Он остановился у ближайшего столба, и «техник» принялся бесцельно шататься вдоль улицы. Кто бы стал вызывать ремонтников в такую рань?
Возможно, все эти люди были из полиции, но уж как-то слишком много их торчало здесь для обычной проверки. Если им действительно поручили оцепить квартал, чтобы предотвратить любую неожиданность, то именно в этом месте их было чересчур много.
Болан шагал вверх по улице, стараясь держаться середины проезжей части и не глядя по сторонам. Он прошел рядом с фургончиком молочника и поравнялся с патрульной машиной. Там он присел на край тротуара спиной к машине и принялся массировать мышцы ног.
— У вас тут служба не бей лежачего, — негромко произнес он, даже не поворачивая головы.
— Это только кажется, — ответит чей-то усталый голос. — Ну как там дела?
— Уже светло, — сказал Болан. — Он вряд ли придет.
— Как знать. Мы знакомы?
— Надеюсь, что нет, — спокойно отозвался Болан. — Мне платят не за то, чтобы такие парни, как вы, знали меня в лицо. Обратили внимание на молочника?
В машине помолчали.
— Ну а в чем дело?
— Что-то он здесь слишком долго торчит.
— Знаете, что обычно говорят о молочниках?
— Только не про этого. Он все время сидит в грузовичке. Пойдите-ка лучше и проверьте!
— Гм!.. Он что, не из ваших?..
— Среди моих парней такого нет. А вон там, на углу, болтается еще какой-то тип из телефонных сетей.
— Ну и что?
— Вы часто видели, чтобы они ремонтировали линию среди ночи?
До него донесся недовольный вздох. Затем из кабины раздалось потрескивание радиостанции. Болан поднялся и отряхнул брюки.
— Проверяем, — послышалось из машины.
Болан одобрительно кивнул и зашагал прочь. Пока все шло нормально. Полицейские не могли не клюнуть на его уловку — ведь они были простыми пешками в большой игре, которую вели их начальники.
Всегда трудно определить личность противника. К счастью для Болана, эта истина была применима ко всем.
* * *Джеку Сантини, по кличке «Рыбак», прошедшая ночь показалась нескончаемой. Он был просто счастлив, когда, наконец, забрезжил рассвет. Выключив наружное освещение, он вышел на крыльцо, чтобы глотнуть свежего воздуха и проверить обстановку. Утренняя прохлада взбодрила его, и он залюбовался восходом солнца. Мир действительно был прекрасен — пожалуй, даже слишком прекрасен для населяющего его поганого человеческого рода. Бывший рыбак из Сан-Франциско очень любил природу — чувство тем более понятное, если учесть, что двенадцать лет он провел за решеткой тюрьмы Сан-Квентин. Томас Риззи был его другом детства — они вместе выросли в Норт Бич, пригороде Сан-Франциско. В восемнадцать лет Риззи отправился в Нью-Йорк и там примкнул к одному из крупных мафиозных кланов. Сантини же стал плавать на судне своего дяди, а затем познакомился с Сильвией и женился на ней. Детишки посыпались у них, словно горох из дырявого мешка. Они наплодили столько ртов, что заработка простого рыбака стало катастрофически не хватать, чтобы их прокормить.
Тогда-то Сантини и начал выполнять всякие мелкие поручения для преступного мира, а потом стал работать на ростовщиков Сан-Франциско. Как правило, ему приходилось выколачивать кулаками долги из несговорчивых клиентов, порою просто топить их трупы в бухте. Громила-рыбак очень скоро снискал себе славу морского могильщика. Деньги, получаемые за эту вторую работу, вкупе с тем, что он получал на основной, помогали семье сводить концы с концами. Именно так и выразился прокурор в своем обвинительном заключении. Сантини способствовал бесследному исчезновению более двадцати трупов и был замешан в многочисленных убийствах. Всего на рыболовных суднах он провел не более пяти лет. В конце концов, его приговорили к пяти годам тюремного заключения за сообщничество. Его жена Сильвия воспользовалась этим и развелась с ним. Она забрала детишек и навсегда исчезла из поля зрения Джека Сантини «Рыбака». Зато после печального развода он неоднократно встречался с камерами Сан-Квентина.
Конец его несчастьям положил Томас Риззи. Он забрал его с собой в Денвер, нашел ему там место и привел в довольно респектабельный вид. Риззи сколотил состояние, умело вкладывая в дело капитал, полученный от различных воротил нью-йоркской мафии. Особенно он преуспел в сделках с недвижимостью, благодаря чему и стал самой мощной фигурой в этом регионе.
Риззи всегда был противником жестоких мер. Он никогда никого не трогал, и если и привлекался к судебной ответственности, то лишь за самые ничтожные прегрешения перед законом. Он был скорее волшебником, который придумывал самые хитроумные трюки, чтобы успешно провернуть очередное дельце. В Сан-Франциско его называли за глаза «Беспечный».
Джек Сантини не выносил его на дух.
И в этом не было ничего удивительного: Джек ненавидел весь мир вообще и себя самого в частности. Он считал, что, сотворяя мир, Бог допустил одну-единственную ошибку: создал человека.
Но сам по себе мир был прекрасен. И не погань его своим присутствием человек, мир был бы просто совершенством.
Джек в последний раз взглянул на заснеженные горные вершины подошел к краю крыльца, закурил и позвал:
— Джим! Эдди!
Долговязый подросток, закутанный в теплое пальто, вылез из-под крыльца, с трудом переставляя затекшие ноги.
— Я здесь, Джек!
— Где Эдди?
Еще один человек появился из-за угла с южной стороны дома.
— Да здесь я! Что там стряслось?
— Вы свободны до завтра. Соберите своих людей и возвращайтесь домой. Спасибо за помощь.
— В следующий раз постарайся, чтобы погода была похожа на лето, — буркнул закоченевший подросток.
— Мистер Риззи ценит то, что вы для него сделали. Вы сами убедитесь, когда увидите выписанные вам чеки. А сейчас мотайте отсюда. Найдите себе девчонок и потрахайтесь хорошенько. Это согревает.
Сантини проследил, как они собирают людей и рассаживают их по машинам. Полная нелепость — нанимать почасовиков: такое удовольствие стоило огромных денег. Куда разумнее нанимать ребят на неделю, а то и на целый месяц, чтобы они все время были под рукой. Но мистер Риззи, по кличке «Беспечный», не хотел даже слышать ни о чем подобном. Если бы целая орава бандитов жила у него в доме, это слишком бросалось бы в глаза и подрывало его имидж крупного торговца недвижимостью. Кое-кто мог бы вообразить, будто почтенный мистер Риззи поддерживает связи с мафией. Ему такое вовсе ни к чему!
«Рыбак» последний раз затянулся, посмотрел, как отъезжают машины почасовиков, и подумал о людском лицемерии. Затем, задрав голову и полюбовавшись игрой солнечных лучей на заснеженных вершинах гор, в сердцах плюнул и нехотя поплелся в дом.
