Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)
С заднего сиденья Гек с Яной удивленно наблюдали, как Гриценко схватил телефон и, не особенно долго думая, принялся набирать номер — то ли наизусть помнил, то ли часто пользовался…
— Татаринова, — бросил он, когда трубку сняли. И тут же уточнил: — Старшего.
4.
В пятнадцати километрах от московской кольцевой автодороги, в рядах автомобилистов прочно укрепившейся под одним-единственным словом «кольцо», скрывшись от слишком назойливых взглядов и возможных неприятностей в густом перелеске, расположилась территория, укрытая заграждением почти четырехметровой высоты. Стальная сетка с мелкими звеньями местами комбинировалась с крупноблочными железобетонными квадратами, практически начисто лишая возможного наблюдателя обзора территории. К секретному плацдарму от трассы вела неширокая дорога, и любой был волен поехать по ней, но как известно — нет лучшей маскировки, чем естественная. Если кому-то и приходило в голову свернуть в лесок, то двумя минутами позже водила-ислледователь мог поздравить себя с явной ошибкой — дорога прерывалась на берегу небольшого лесного озерца, и продолжалась с того берега. Мало ли чего в природе не бывает. А рулить меж деревьев — мало кому придет в голову. Конечно, не существует страховки от случайных грибников, но грибникам нет дела до секретных КБ и прочих закрытых ящиков.
К тому же, территория хоть и не охранялась явно — любому подобравшемуся к воротам становилось ясно, что людей внутри ограждения предостаточно — и людей серьезных.
Татаринов осторожно вел машину, дергаясь оттого, что низко опустившиеся после дождя ветки деревьев скрежетали по крыше практически новой машины. Добравшись до озерца, он остановился и вышел из «Ауди». Как свежо в лесу… В этот момент следователю захотелось все бросить, купить дом где-нибудь подальше от центров преступной цивилизации, читать по вечерам любимые книги, иногда — не слишком часто — слушать новости. Но только чтобы без телевизора, без нераскрытых дел и непрерывных сражений с собственной совестью. Но он прекрасно понимал, что не имеет право бросить все. Он не имел права даже кричать на Крамера, когда последний раз говорил с ним. Но сдержаться уже не смог когда «Государственный» деятель вдруг завел разговоры, которые Татаринов уже сто раз слышал от Ильи Крамера воображаемого — о безопасности, о том, что делом необходимо заниматься всенепременно, о еще какой-то ерунде, вроде развития социума и… нет, он был искреннен, вне всякого сомнения. Душа болит у человека — вот и делает что способен, а способен Илья на многое. Или нет? Короче, не стоило на него кричать.
Следователь вздохнул. Еще немного посидел, сжимая руль до побеления костяшек пальцев. Ленька, наверное, изменился. Даже голос по телефону — сильный, уверенный, спокойный. Только что немного возбужденный от новостей. Озорного задора, как раньше, уже нет.
«Старые становимся. Я-то, небось, не лучше выгляжу…»
Повода сомневаться в последнем не было, и Татаринов вновь оживил движок, заставляя машину вползти в воду и двинуться к другому берегу, совершенно не замечая надуманной глубины, которой, впрочем, никогда и не было в искусственном лесном озерце. Когда Гриценко сказал, что придется проехать через озерный брод, его друг не поверил. И не совсем верил сейчас, инстинктивно ожидая, что передок вдруг провалится вниз, а ему придется срочно вылезти и голосовать какого-нибудь добродушного «командира», чтобы тот вытащил насквозь промокшую «Ауди» из воды… Но машина шла ровно, и через несколько секунд следователь оказался на другом берегу, прибавляя скорости.
Гадая, как произойдет встреча, что он будет говорить Леньке, Татаринов миновал последний участок дороги. Потом на его пути оказалась стена с воротами. Был слышен далекий разговор, вплетавшийся в шепот леса, и потому едва различимый.
Когда он заглушил двигатель, собираясь выйти и постучать по железным створкам, ворота внезапно начали раскрываться. Перед следователем лежал плац, второго края которого не было видно. Повсюду были натыканы аккуратные строения. Слева от ворот располагалась большая, крытая автостоянка, почти полностью забитая автомашинами самых разных мастей и моделей — от дешевых «газиков» до иномарок представительского класса. Здесь были неприметные микроавтобусы, побитые «шестерки», даже пара «горбатых» запорожцев и одна «Победа». Все это он разглядел, пока, следуя указаниям какого-то серьезного и молчаливого молодого человека, вносил свою лепту — парковал «Ауди» на указанном ему месте, с самого края стоянки. Потом, кряхтя про себя, следователь вылез из машины. В руках он сжимал злополучные папки.
Серьезный молодой человек повел Татаринова к одному из строений. Оглядываясь, тот понял, что вся территория просматривается, что за ним сейчас наблюдают профессионалы. И дело было не только в видеокамерах и КПП, неожиданно обнаружившимся неподалеку от ворот… Дальше, метрах в ста, на плацу люди с оружием и без оного сновали меж препятствий, выполняли перегруппировки, жестикулировали. Вторая группа внимательно слушала своего непосредственного начальника, совершенно забыв обо всяких приличиях и азах строевой подготовки люди стояли вольно, некоторые сидели на препятствиях полосы… Из здания у самого ограждения высыпали люди в одинаковых свободных комбинезонах — они несли ящики без надписей.
Засмотревшись, следователь чуть не остановился, но серьезный молодой человек, серьезность которого теперь казалась несколько надуманной, вежливо, но настойчиво ухватил его за рукав и пригласил следовать дальше.
Внутри то здание, куда его привели, мало чем отличалось от всех остальных существующих в мире, разве что порядка тут было побольше.
«Гриценко Л. Ю», — лаконично сообщала табличка на двери, через которую Татаринов вошел в кабинет.
— Давненько не виделись, — Гриценко повернулся от окна. — Подзабыл слегка, как ты выглядишь.
— Ты, зато, хорошо выглядишь, сукин кот… — и Татаринов рассмеялся, встряхивая руку старого друга. — А я уж думал, не найду тебя. — И уселся в кресло, сбоку от стола. Из головы не шли вездесущие видеокамеры, люди с оружием, автопарк и разбросанные в определенном порядке препятствия на плацу.
— Скажешь тоже. Следователь — и не найдет… Между прочим, если помнишь, я тебе тогда предлагал в помощники идти. Искать не пришлось бы.
— Тогда? — говорить оказалось существенно проще, чем Татаринов поначалу предполагал.
— Ты вспомни, вспомни…
— Институт?
— Институт, — согласился Гриценко.
— Ленька, мы с тобой сколько лет, десять, не виделись уже?
— Девять с половиной.
— Ну пусть так. И теперь ты мне начинаешь про какой-то Институт впаривать? Если это — институт, то я тогда — царь Соломон.
Гриценко хитро прищурился, и следователю стало на миг не по себе.
— Это мы, Володь, проверим сейчас. Есть у меня подозрение, что ты именно царь Соломон…
— Ты с Ильясовым, случаем, не знаком?.. — спросил Татаринов. — Уж больно у вас замашки похожие.
— Лично не знаком, — дальше развивать сказанное Гриценко не стал. — Но если ты скажешь, что сам узнал о существовании Института, то беру тебя на должность царя Соломона. Мне как раз таких кадров не хватает.
— Леньк, давай-ка лучше по порядку?..
— Согласен.
— Так. Ты знаешь, мне несколько неудобно, что так получилось… и вспомнил про тебя только когда, прямо скажем, херово стало.
— Не надо, — только и сказал Гриценко. — Если хочешь знать, я все равно собирался тебе позвонить через месяц. По-любому.
Гора на плечах стала поменьше, но все равно продолжала заметно давить.
— Ладно, слушай, а я расскажу. Так вот. Чуть больше месяца назад мне на работу звонит некто Илья Крамер, — Гриценко кивнул в знак того, что знает, о ком речь, — и говорит, что ему необходимо со мной встретиться. Сам понимаешь, удивительная хренотень…
— Хренотень?.. — неожиданно перебил друг.
— Да… черт, это Кир все. От него нахватался, как мальчишка прямо. Не в этом суть, Ленька. Ты представь, простой советский… э, российский следователь из генпрокуратуры, ничем не выдающийся даже среди своих коллег — и вдруг ему звонит Крамер. А дальше начинается детектив, только без погонь, без перестрелок и без реальных подозреваемых. Не знаю, кому он заплатил «наверху», с кем договорился, но… мне сунули дело о заложниках. Тех, которых хватают в регионах, и потом отдают обратно за выкуп.
— Знакомо. Почему тебе?
— Спроси чего полегче. Я так понимаю, что тут отдел по борьбе с терроризмом нужен, засранцы федералы нужны, ведь что может сделать один следователь? Ничего. По крайней мере, как выяснилось. В общем, Крамер слезно просил-молил, про Сашку вспомнил…
— Про твоего сына? С чего бы?
