Михаил Соколов - Гладиатор
– Думаешь, он здесь? – спросил один.
– Не знаю. Времени было достаточно. Мог и уйти.
Николай ждал. Вдруг в проеме показалось вздернутое вверх длинное дуло.., нет, глушитель. Он мгновенно выбросил левую руку, схватил оружие и, не давая ни себе, ни противнику ни мгновения передышки, всем телом толкнул… Падая в комнату, тот открыл напарника. Сзади стоял Вадим, вчера на пляже ударивший его бутылкой, и Николай ребром ступни (туфли были мягкими и не смягчали удар) заехал ему в нос.
Все произошло с молниеносной быстротой! Действуя, он фиксировал каждую деталь, каждое движение.
Вова-убийца, чье оружие он перехватил, был именно он, едва почувствовав хватку Николая, уцепился свободной рукой за глушитель и, пользуясь преимуществом в рычаге, направил дуло в цель.
Николая спасло то, что, вложив в удар ноги всю силу, он использовал инерцию корпуса: резкий нырок вниз, добавивший эффективность выпаду, помог ускользнуть от пули. Выстрел прозвучал сухо, тихо и зловеще.
Но повторить его Вове Николай не дал. Выпрямляясь, он правым локтем саданул Вову под ухо и, не отпуская пистолета врага, отбросил того в центр комнаты. Сухой цепкий Вова не выпустил оружия: его отнесло, раздался еще выстрел.., потом хруст пальцев, вскрик.
С треском костяшек выворачивая пистолет, Николай поднял падавшего на колени Вову страшным ударом колена в подбородок. Тот взвился в воздух, рухнул на стол, потом на пол и затих. Вадим тоже не шевелился.
Тяжело дыша, разъяренный Николай настороженно прислушивался. Громко жужжали мухи, скрипнула половица, по дороге проехала машина… Вроде все. Он взглянул на трофейное оружие, стал внимательно осматривать. Какой прекрасный образец! Конечно, подделка, но классная. Американский пистолет-пулемет "АГРАМ-2000". Ничего нет совершеннее классного оружия, и только недоноски и женщины не понимают его прелести. Но не таскаться же по городу с такой пушкой? А оставлять не хотелось.
Так, эти все еще отдыхают. Николай подошел к Вадиму, наклонился, вынул из руки пистолет. Вгляделся в разбитую морду. Н-да! Нос снесен куда-то вверх. Пощупал пульс на шее. Черт! Готов собака! Бросился к Вове – тот тоже не дышал.
Ничего себе! Перестарался. Одному вбил кость носа в мозг, у второго не выдержали шейные позвонки.
Ну а что делать?
Он добросовестно обыскал теплые трупы: бумажники, ключи, запасные обоймы… У Вадима на щиколотке, в мягкой кобуре – маленький мелкоколиберный револьвер. Идея ему понравилась, и он пристегнул оружие к своей ноге. Ключи. Неизвестно от чего…
А у Вовы и от машины. В бумажниках – водительские права: Владимир Николаевич Семенов, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, и Вадим Николаевич Костомаров, тысяча девятьсот семьдесят седьмого. Еще в бумажнике оказались доллары. У одного шестьсот двадцать, у другого триста шестьдесят.
Итого: девятьсот восемьдесят. Почти тысяча долларов: его отпуск начинал расцвечиваться новыми красками.
Николай прислонился к стене, раздумывая, что еще надо сделать. Прежде всего стереть отпечатки пальцев, оружие придется оставить здесь.., буквально под носом, а, значит, невидимый, висел на гвоздике ключ с привязанным к нему листком. Николай сорвал его, развернул. Корявым почерком там были выведены три цифры, а также сообщалось о том, что пакет находится на катере в сейфе, за зеркалом.
Очень здорово! Что за катер, что за пакет? Впрочем, выяснить это легко, хотя где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что катер, взлетевший сегодня на воздух (а потом благополучно канувший в тартарары), и есть тот самый, что упомянут в записке. Однако все требует проверки.
Николай сунул ключ в карман, нашел подходящую тряпочку, тщательно протер автомат "АГРАМ", на всякий случай и бумажники, прежде чем рассовать их по карманам равнодушных хозяев, занялся створками шкафа, потом еще раз огляделся, отметив, что, войдя, так ни к чему больше и не прикоснулся.
Он вышел во двор (калитка была приоткрыта, хотя он закрыл ее за собой), выглянул на улицу. Выходя, поставил затвор калитки вертикально, чуть с наклоном и, хлопнув дверцей, удовлетворенно услышал позади скрежещущий звук падения железа в паз. Вот дверца и заперта.
Напротив стоял роскошный джип. Что-то подсказывало, что именно на нем приехали его знакомцы. Он подошел к машине, попробовал открыть. Когда удалось, сел на водительское сиденье и закурил.
Глава 7
В ГОСТИ К БАРОНУ
День в самом разгаре. Со всей этой беготней он забыл, что находится на юге. Николай вытащил сигарету, закурил. Настроение, в общем-то, было прекрасное. Голова, с утра сдавленная, словно тисками, почти не болела. А главное, в очередной раз, несмотря на старания противной стороны, выжил он, а не те плохие ребята. Пятнистая тень акаций падала сквозь тонированное стекло на джинсы, но капли солнечных лучей, проникая сквозь густую крону, сильно жгли.
У ворот соседнего дома сидела маленькая южная собака палевых пыльных мастей, а рядом, маскируясь под асфальт, свернулся клубочком кот. Из калитки дома, возле которого стоял джип, вышла средних лет женщина в ситцевом платье без рукавов и выплеснула ведро грязной воды на газон, где, игнорируемые равнодушными прохожими, росли помидоры. Выплеснув ведро, женщина пристально посмотрела на него, но, наверное, ничего не увидела сквозь черноту стекол, вздохнула и ушла.
Николай сунул ключ зажигания в гнездо, отжал сцепление и тронул машину с места. Выбросив дотлевший окурок, снова закурил. Хотелось пить. Наудачу пошарив в бардачке, нашел бутылку пива, открыл на ходу и, прихлебывая, продолжил путь.
Конечно, можно было заняться поисками катера, чтобы довести это дело до конца. Но насколько же мала вероятность того, что он сможет обнаружить место гибели. Впрочем, с этой точки зрения, ситуацию лучше не рассматривать: глаз, как говорится, алмаз – Николай прекрасно запомнил ориентиры, да и расстояние можно было приблизительно рассчитать. Не в этом дело. Дело в том, что, очутившись в гуще чужих событий, не имеет смысла пассивно ждать нового поворота, ибо нет ничего страшнее, чем стать жертвой, тот, кто сам не нападает, всегда подвергается нападению. "В общем, положение безвыходное", – подумал он и ухмыльнулся.
Выехав на набережную, Николай притормозил возле пожилого аборигена. Что он местный, можно было сразу определить по глубоко пропеченным, с чисто южным капиллярным расположением, морщинам.
– Отец! Не подскажешь, как доехать до заповедника?
Тот остановился, взглянул на Николая водянистыми глазами и обстоятельно ответил:
– Подскажу. Поедешь по набережной, не сворачивая, выедешь на шоссе, потом на первую грунтовую дорогу налево.
– Долго добираться?
– Это смотря чем. Пешком, часа полтора-два, на твоей машине минут за двадцать доедешь. Тебе что там надо?
– Санаторий. Или дом отдыха.
– А-а-а! – протянул тот. – Замок Барона. Найдешь, не заблудишься.
– Барон?
– А ты разве не к Отари?
– Его что, Бароном называют?
– А кто же он, если не Барон? Он тут все здесь скупил и всем управляет. А мы так!.. – махнул старик рукой с чисто русской мазохистской покорностью. – Ну, езжай.
Он обошел машину и также неторопливо, как беседовал с Николаем, двинулся по тротуару мимо целого ряда увеселительных заведений (в этот ранний час закрытых и для людей более достойных), мимо двух молодых мам, забывших обо всем на свете от счастливой возможности сообщить подружке что-то очень важное, что они и делали, постоянно перебивая друг дружку. Одна крепко держала за ручку малыша в белых трусиках и маечке, который весь извертелся, пытаясь высвободиться, а у второй мамы малыш в красных трусиках и розовой маечке все же вырвался, доковылял до урны, достал из нее апельсиновую корочку и поднес ко рту, но мама настигла его и отшлепала.
Николай допил пиво, выбросил окурок в окно и продолжил путь.
Конечно, начинать надо с Барона. Помня указания старика, Николай выехал на шоссе и минут через пятнадцать действительно увидел слева наезженную грунтовую дорогу, на которую и свернул, сразу оказавшись в густом, хоть и прокаленном солнцем лесу.
Петляя вслед за дорогой, он вдруг в просветах между деревьями увидел впереди что-то белое. Что именно, понять он не мог. Что-то очень большое и как бы внизу. Впрочем, еще въезжая на грунт, он заметил подъем; скорее всего заповедник располагался на тех холмах и скалах, которые он видел, когда плыл утром.
И вот наконец он прибыл. Нет, до цели еще оставался километр витой дороги, спускавшейся по холму к берегу, но заставила его притормозить, а потом и остановиться сверкающая феерия внизу. Дом отдыха был огромен. Если то, что открылось его взору, можно вообще назвать домом отдыха. Никаких привычных казенных стен: белый, ослепительно поблескивающий, остановленный в высоте взрыв невероятных крыльев, а между ними – перламутровая раковина, построенная не из какого-то там материала, а из головокружительного движения. Стеклянные перекрытия чередовались с калейдоскопными сияющими сегментами (витражи? цветовая внутренняя подсветка?). Овальные озерца плавательных бассейнов в глубине. Он даже представить себе не мог, сколько средств понадобилось, чтобы, вгрызшись в скалы и холмы заповедника, отгрохать такой комплекс. И впервые в душу закралось сомнение: по силам ли ему здесь зарываться?
