Ивакин Геннадьевич - Десантура
-Порядок такой, товарищ капитан...
Капитан опять улыбнулся, полез левой рукой в карман гимнастерки и мельком посмотрел за спины ребят.
Юрчик машинально стал оглядываться...
Последнее, что тогда увидел Женя - финка, летящая в горло Косте. А потом сокрушительный удар чем-то тяжелым сзади.
Диверсантов тогда так и не взяли. Это Женя узнал уже в Смоленском госпитале. А в октябре его призвали в армию...
...-Заткнитесь, говорю, ироды! - Юрчик вышел из себя от злости. - Немцы рядом!
-Лейтенант, разведка возвращается!
Взвод моментально затих. Послышался скрип снега... А потом появились две фигуры в маскхалатах. Ребята из его взвода, посланные за речку посмотреть - что там да как.
-Ну что там?
-Речка промерзла. А за речкой в перелеске - кабели связи. Тихо, следов нет. Что делать будем?
-Норицын! Бегом до командира роты. Доложи.
-Да, товарищ младший лейтенант.
-Бегом!
Норицын исчез в темноте.
Ребята-разведчики разгребли снег до земли и зажгли там сухой спирт-пасту - синее пламя давало иллюзию уюта и крохи тепла - и торопливо стали грызть гороховый концентрат.
-Эй, вы что это? - возмутился Юрчик. - Это же НЗ. Паек не трогать!
-Товарищ младший лейтенант, сутки уже не ели...- не отрываясь от сухпая, пробурчал один из разведчиков.
-И в самом деле, - поддержал их Заборских. - Кишка кишке бьет по башке. Последний раз перед заброской суп хлебали, силы-то надо восстанавливать.
-Есть приказ по бригаде... - сквозь зубы, зло и решительно сказал Юрчик. - НЗ не трогать. На то он и НЗ. Продукты будем добывать у немцев. Вот возьмем обоз или продуктовый склад, там и поедим. Да и местные жители нам помогут.
-А на кой черт мы тогда жратву с собой тащим, а товарищ младший лейтенант? - спросил кто-то из темноты и тут же зашуршал фольгой. - Пока до немцев дойдем - копыта отбросим.
Стоявший рядом Заборских ухмыльнулся.
Юрчик же, понимая, что бойцы после суточного перехода хотят, есть как волки, махнул рукой. Зимой голодным быть нельзя.
-Черт с вами. Разрешаю по половине брикета горохового концентрата. И по сухарю.
-Вот это дело!
Взвод обрадовано загомонил и моментально стал шуровать в вещмешках.
Сам же млалей сел чуть в стороне, прислонившись к старой березе. И с огромным удовольствием вгрызся в соленущий брикет.
Половины его молодому желудку не хватило. Но он, переборов себя, сунул брикет обратно в мешок. И вовремя. Вернулся ефрейтор Норицын.
-Комбат приказал - уничтожить кабели к эээ..., вобщем к такой-то матери.
-Комбат?
-Да, он в роте сейчас.
-Понятно... Первое отделение! Есть возможность отличиться!
Юрчик торопливо надел вещмешок:
-Смирнов, поведешь дорогу показывать! - бросил он одному из разведчиков.
-Смирнитский я, товарищ младший лейтенант. А чего ее показывать? Мы как слоны лыжню натоптали.
-Не рассуждать! Вперед.
Десантники попрыгали на месте, проверяя - не бренчит ли снаряжение и пошли на спуск к речке.
Каждый шаг давался с трудом - спуск ночью по берегу, заросшему кустами чреват опасностями. Полуметровый слой снега скрывал все, что угодно - от валунов до стволов деревьев. Шагать приходилось высоко. Да и шума было - как от стада коров.
Кусты трещали, кто-то упал, сбряцав котелком, кто-то матюгнулся вполголоса.
Наконец спустились на лед реки и зашагали по сугробам. Юрчик шел вторым, после разведчика, чью фамилию он так и не мог запомнить.
На противоположный берег поднялись не так шумно - подниматься всегда легче - лесенкой, один за другим.
-Пить хочу, сил нет, - тяжело дышал замыкающий маленькую колонну Миша Иванько. - Товарищ младший лейтенант. Там промоина. На обратном пути наберем водички?
-А что, фляжка пуста уже у тебя? - утирая пот с лица - мороз, а ходьба на широких лыжах по ночному лесу способствует согреванию организма - ответил вопросом Юрчик.
-Да концентрат этот - соленый, ужас!
-Терпи. На обратном пути попьешь. Далеко до кабеля?
-Километр, примерно.
-Отлично... Вперед, вперед, вперед!
Смирнитский протянул свою фляжку Иванько. Тот сделал несколько больших глотков и пошел...
Кабель нашли быстро. Пережгли термитными шариками в четырех местах, куски же выбросили подальше.
Немцы здесь не бродили зимой - целина нетронутая. Так что времени много. Часа два, а может и больше. Не любят немцы ночью по лесам ползать.
Поэтому не спеша тронулись обратно. На речке наполнили фляги ледяной водой. Иванько, как самого легкого, положили на лыжи и он подполз к промоине. Напился сам, потом и фляжки наполнил.
А через час его скрутило от боли в животе.
Санинструктор ничего не мог понять - любое прикосновение к животу вызывало у рядового дикие стоны.
-Мама, мама, ой, мамочка!
-Хрен его знает, товарищ младший лейтенант, - растерянно чесал затылок санинструктор. - Живот тугой как барабан. На аппендицит не похоже. Может, отравился чем?
-Да чем он травануться-то мог? Не водой же из реки?
Пришлось соорудить волокуши и тащить его в батальон.
Еще час прошел в томительном ожидании. И немцев с той стороны, и санинструктора Белянина.
Вернулся он мрачнее тучи.
-Помер Иванько.
-Как?! - всполошился взвод.
-Как, как... Взял да помер. Скрутило парня так, что разогнуть не смогли.
-Сержант Заборских! Вещмешок его дай, - заиграл желваками Юрчик.
Младший лейтенант начал рыться в мешке. Гранаты, патроны, тротил, лыжный ремнабор, смена белья, продукты...
Продукты!
Командир взвода достал шесть пустых бумажных оберток из-под горохового концентрата.
-Батюшки-светы! - изумился Белянин. - Так он что... Шесть упаковок сожрал?
Юрчик хмуро кивнул.
-Так это он, почитай, ведро супа разом умял... Таперича и понятен ход... Заворот кишок у парня случился...
- Всё всем понятно? - спросил Юрчик. - Командиры отделений довести до личного состава, что продуктовый НЗ не трогать ни под каким предлогом.
А сам стал готовиться к неизбежному вызову к комбату, а то и комбригу. А Тарасов был суров на расправу...
5.
-Значит, вас выпустили в сороковом году? Так? - Фон Вальдерзее быстро писал и морщился, когда папиросный дым попадал ему в глаза.
-Так. За примерное поведение.
Лейтенант кивнул. И подумал, что это термин 'примерное поведение' - означает не что иное, как сотрудничество с ГПУ.
-А призвали в Красную армию с началом войны?
-Да. На третий день. В звании майора.
-Так быстро? И что это значит, по-вашему?
-Значит... Значит, был востребован как специалист.
Немец улыбнулся новому подтверждению своей версии. Стучал десантник на товарищей по камере, ой, стучал...
-А жена с дочерью?
Тарасов вздохнул:
-Арестовали сразу двадцать второго. Как немку. Думаю, что расстреляли.
-Почему так думаете?
'Ну что... Пора закидывать удочку?' - подумал подполковник.
-В июне сорок первого были арестованы все немцы, проживавшие в Москве. И нет никаких известий об их судьбе. Зная нравы НКВД - могу предполагать, что все они были уничтожены.
Фон Вальдерзее не удивился. Он был наслышан о действиях ГПУ, вернее НКВД. Один тридцать седьмой чего стоил. Вот взять этого подполковника - грамотный же специалист, бригадой - надо отдать должное - руководил умело. Немало нервов десантники вермахту потрепали. А вот посадили же его ни за что. Просто за связь с 'врагами народа'. И вот еще жену арестовали и расстреляли. На это и надо, пожалуй, давить. Клиент, кажется, может поплыть. И вербовка высококлассного специалиста принесет огромную пользу и Германии, и лично лейтенанту Юргену фон Вальдерзее, офицеру разведотдела сто двадцать третьей пехотной дивизии.
Конечно, абвер заберет Тарасова к себе, но вслед за подполковником может пойти наверх и лейтенант. Главное сейчас - установить максимально возможное в данной ситуации доверие, чтобы Тарасов не представлял себе дальнейшей жизни без фон Вальдерзее.
-Да... Сложная у вас сложилась жизнь... - посочувствовал немец русскому десантнику.
Тарасов вдруг широко улыбнулся:
-А у кого она сейчас легкая? Война есть война.
-А что вы почувствовали, когда догадались о расстреле жены?
Тарасов помрачнел. А в душе снова улыбнулся. Последнее письмо от Нади и Светланки он получил за несколько дней до выхода бригады внутрь котла.
Они жили у отца Николая - Ефима - в том же Кировском краю. Никто его не убивал. Церковь закрыли, да. Превратили ее в колхозный склад. Отец работал в нем сторожем. И продолжал служить литургию по ночам. Среди пыльных мешков и промасленных запчастей. Единственными участниками литургии были наглые крысы, таскающие зерно и облупленные лики святых со стен. Надя писала, что устроилась работать в сельскую школу учительницей немецкого, что живут не сытно, но и не голодно, скучно и спокойно...
