Илья Деревянко - Оборотень
– Бедные мальчики! – всхлипнула пожилая медсестра.
– Пьянь поганая, – просипел, сморщив нос, дежуривший в приемном покое милиционер. – Бутылку не поделили! Разрыв печени! Да она у него небось и так от водки разваливалась!
– Они не похожи на законченных алкоголиков, – осторожно возразил врач.
– Мне виднее! – огрызнулся страж порядка…
* * *Апраксина нисколько не беспокоила судьба его жертв. Дома он с аппетитом поужинал, со смаком выкурил сигарету, посмотрел по телевизору какую-то белиберду и с неотягощенной совестью улегся в постель.
– Хороший у нас сын! – сказал отец матери. – Не пьянствует, как другие! Спортсмен!
– Ты прав, дорогой! – с гордостью подтвердила она.
Глава 7
Тридцатого декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года хозяева тотализатора решили порадовать клиентов последним в уходящем году зрелищем. Первоначально планировались аж пять боев: Сорокин – Малинин, Апраксин – Савельев, Шевчук – Горюнов, Синицын – Иванов и Гладков – Удалов. Однако осуществить на практике сей грандиозный замысел не удалось. Сорокин подхватил грипп, как известно, свирепствовавший в Москве в конце 1996 – начале 1997 года. Удалов накануне так нахлестался водки, что с трудом передвигался по квартире и глухо стонал, держась трясущимися руками за разбухшую от похмелья голову. Гладков случайно повредил на тренировке кисть, у Иванова умерла мать, и ему было сейчас не до выступлений, а Малинин по каким-то неотложным делам срочно выехал в Петербург. В итоге остались Апраксин, Савельев, Шевчук, Горюнов и Синицын. Пять – нечетное число, на два не делится, даже трех поединков не организовать. Хозяева тотализатора приуныли, поскольку подыскать и проверить новых гладиаторов не оставалось времени, но неожиданно им на выручку пришел Апраксин, вызвавшийся провести два боя за вечер.
– А справишься? – с сомнением спросили его.
– Обязательно! – горделиво ответил Сергей. – Я в прекраcной форме! Сперва уделаю Савельева – это несложно, он полный щенок, затем Синицына. Ему до меня, как до луны. Так что не беспокойтесь! Все будет в лучшем виде!
– Парень прав, – после некоторого раздумья сказал один из совладельцев (он же по совместительству рефери). – Думаю, такой вариант пройдет!
– Ну и ладно! – с готовностью согласились трое остальных…
* * *Сегодня по случаю грядущих праздников, которые, как известно, многие начинают отмечать заблаговременно, толпа у стойки бара была особенно густой. Страждущие с изрядно помятыми физиономиями жадно глотали спиртное. Однако по мере отступления похмельного синдрома клиенты тотализатора заметно оживились и приступили к обсуждению предстоящих поединков. «Апраксин выступает сразу в двух боях… Интересно! Поставлю на него!.. Гм, помнится, не так давно он основательно получил от Малинина. Ногой дерг и тут же мордой в пол – бряк! Гы-гы-гы… Вы правы, но Малинин, говорят, в отъезде… Н-да… Кто первая пара?.. Шевчук с Горюновым… Горюнова я видел. Человек-гора. С таким трудно совладать!.. Не забывайте, что Шевчук классно дерется… Не скажите! Помню, как Сорокин его нокаутировал! Кстати, где он?.. Я слышал, заболел. Грипп! Проклятая зараза. У меня вся семья слегла!.. Тогда почему вы здоровы?.. А я накануне так проспиртовался, что у меня все бациллы в крови передохли… Ха-ха-ха!.. Мудрое решение! Кстати, не вмазать ли нам еще по стаканчику для профилактики?.. Заметано! Эй, бармен, два виски без содовой!..»
* * *Андрей Шевчук, расслабившись, сидел на табуретке в углу и, дожидаясь повторного гонга, возвещавшего начало боя, с интересом разглядывал противника. Игорь Горюнов полностью оправдывал прозвище Человек-гора. Груда мышц (правда, с заметным наслоением жира), мясистое лицо, крохотные заплывшие глазки. «Вряд ли он отличается особой подвижностью, – думал Шевчук. – Но не дай бог попасть такому в объятия! Раздавит! Ладно, поглядим!»
Ударил гонг. Горюнов вскочил с места и с невероятной для подобной туши быстротой ринулся на Шевчука. Андрей едва успел увернуться и, оказавшись у него за спиной, нанес два молниеносных удара: локтем по почкам и ребром ладони в затылок. Вопреки ожиданиям Горюнов не только не отключился, но даже не впал в состояние грог[35] а только глухо зарычал, как злобный цепной пес, и, развернувшись, ответил сокрушительным свингом в голову. Шевчук проворно присел. Пудовый кулак со свистом пронесся над затылком.
«Мощный кабан, – подумал он, уходя на дальнюю дистанцию. – Попробую стреножить[36]
Лай-кик справа… отскочил… Лай-кик слева… отскочил… Ага, действует!..
Горюнов начал заметно прихрамывать.
– Давай, Шевчук, добивай жиртреста!.. Горюнов, придуши этого говнюка! – наперебой вопили хмельные зрители. Андрей сорвал дистанцию, присев, пропустил над головой тяжелый маваши и вогнал кулак в пах противника, но тот, прежде чем скорчиться от боли, успел рубануть выпрямляющегося Шевчука по ключице. Послышался отвратительный хруст ломающейся кости. Обезумевший от боли и от ярости Андрей мощным ударом колена в лицо послал согнувшегося и схватившегося за интимное место соперника в глубокий нокаут.
Зал взорвался аплодисментами.
– Победу одержал Шевчук, – провозгласил рефери и высоко поднял вверх неповрежденную руку Андрея. У Шевчука мутилось в глазах, подкашивались ноги, однако он все же подошел к поверженному Горюнову, убедился, что тот жив, и лишь после этого отправился в медпункт.
«Нельзя терять голову от злобы, – корил себя Андрей. – А то угробишь кого ненароком. Впрочем, у Горюнова башка, слава богу, крепкая!..»
* * *За день до описываемых событий Апраксин принес госпоже Римме фотографию Сорокина. Ведьма сделала вид, будто погрузилась в глубокий транс, а на самом деле внимательно вглядывалась в черты лица, запечатленного на полароидной карточке, мысленно сопоставляя их со словесным портретом, полученным от шефа. Все сходилось. «Целительница» затрепетала в кровожадном восторге: «Мои заслуги будут оценены по достоинству, – радостно подумала она. – И земными хозяевами, и потусторонними!»
Для пущего эффекта Римма произвела над карточкой несколько пассов руками.
– Этот! – закатив глаза, простонала ведьма. – Чую исходящее от него зло!
С того самого момента Апраксин твердо решил убить Сорокина. Перебирая в уме возможные варианты, он в конце концов вынужден был признать, что наиболее верным и безопасным (в смысле ответственности перед законом) будет убийство на ринге тотализатора. Влиятельные хозяева заведения всегда в подобных ситуациях старательно прятали концы в воду. Разумеется, убийства ими не поощрялись, однако никаких карательных мер к виновным не предпринималось. Несчастный случай! Ничего не поделаешь!
Сегодня Сергей собирался лично вызвать Алексея на бой, но, узнав, что тот отсутствует по причине болезни, пришел в неистовую ярость. «Косит, гад! Пронюхал небось о моих намерениях! Ну ничего, я до тебя доберусь», – с перекошенным от злобы лицом шипел он, расхаживая взад-вперед по раздевалке.
Когда Шевчук уложил Горюнова, а слегка одетые девицы совершили обычный ритуал (виляние задами и размахивание флажками), Апраксин вышел на ринг, синюшно-белый от ненависти.
Сергей презрительно оглядел стоящего в противоположном углу Савельева и по-волчьи оскалился. Вскоре ударил гонг…
* * *Петр Савельев чувствовал себя неважно. У него начинался грипп. Болела голова, ломило ноги. Температура держалась примерно на уровне 38 градусов. Тем не менее Петр решил не отказываться от участия в состязаниях: уж очень были нужны деньги! Он фактически являлся единственным кормильцем семьи: родители, хотя и работали, но, как большинство граждан нашей страны, по нескольку месяцев не получали зарплаты, а жена ходила на шестом месяце беременности. «Продержусь как-нибудь, – думал Савельев. – Выиграть вряд ли удастся, но ведь и побежденному полагаются неплохие бабки. Праздники на носу. Дома же, как назло, ни копейки! Набьют морду – не беда, заживет!» Однако перед самым боем, когда Петр увидел горящие адским пламенем глаза противника, сердце его сжалось в недобром предчувствии. Он почти физически ощутил волны темной, злой энергии, исходящие от Апраксина.
Натиск Сергея был молниеносен и сокрушителен – обманный маваши в висок, прямой кулаком в живот, со срывом дистанции локтем в лицо. Последний удар сломал переносицу. Из носа обильно хлынула кровь. Савельев отчаянно защищался, пытался контратаковать, но противник значительно превосходил его по технике. Болезнь и повышенная температура также сыграли свою роль. Апраксин легко отразил все удары Савельева и, снова сблизившись, безжалостно врезал коленом в кишечни[37]
Петр сложился пополам. Следующий удар – локтем сверху в склоненную шею – стал смертельным. Савельев медленно осел на пол.
– Убедительную победу одержал Сергей Апраксин, – громко объявил рефери, с некоторой опаской поглядывая на искаженное гримасой дьявольской радости лицо победителя.
