Анна Данилова - Выхожу тебя искать
– Ты сказал, что женщины были почти труп., Это как?
– Каждая из них могла скончаться от полученных травм…
– Ты хочешь сказать, что если бы их все же в таком состоянии доставили в больницу, то их можно было бы спасти?
– Гарантировать я, понятное дело, ничего такого не могу, но и исключать тоже нельзя… В принципе, женщины-то молодые, хотя у всех троих проблемы с печенью…
– То есть с алкоголем?
– Да уж, праведницами их назвать трудно… Но все равно жаль, честное слово…
– Скажи, Леша, они были изнасилованы?
– Нет. Больше того, ни одна из них перед смертью, во всяком случае в течение суток, а то и двух, не имела контакта с мужчиной.
– И последнее: по характеру нанесенных ударов и травм можно сказать, что женщины были избиты одними и теми же приемами?
– О нет, об этом не может быть даже и речи… Их били, судя по всему, как попало и, как бы это поточнее выразиться, непрофессионально. Мне даже в голову пришла мысль, что… Хотя ладно, не буду ничего говорить. Это уже не входит в мою компетенцию…
– А может, все-таки скажешь?
– Просто я подумал, может, это дело рук подростков, мальчиков, которые избрали себе объектами для битья вот этих… падших женщин, чтобы потренироваться… Потому что взрослые мужчины бьют обычно в какие-то определенные, «больные» места, чтобы «отключить» свою жертву… А здесь налицо стихийные удары, куда ни попадя, хотя и довольно сильные… Послушай, Земцова, а может, тебе уже что-нибудь известно обо всем этом, а я здесь перед тобой распинаюсь?…
– Нет, Леша, мне абсолютно ничего не известно. Просто пропала одна девушка, причем хорошая, в отличие от этих «синюшек», вот я и подумала, что неплохо было бы узнать, чем сегодня дышит наш родной город…
– Ну и как, узнала?
– Лучше бы не знать… Да, кстати, ты не занимался еще Захаром Олениным?
– Ты и про него тоже знаешь? Надо же, и когда ты только все успеваешь?
Он у меня в зале сейчас лежит, ждет меня, поджидает… Хочешь взглянуть?
– Надо взглянуть… Тем более что им кое-кто заинтересовался…
Чайкин провел Юлю в прохладный полутемный зал – морг находился в полуподвальном помещении – и включил свет. Там на одном из столов лежало тело молодого мужчины. Юля, остановившись перед ним и стараясь не смотреть на лицо, которое сильно потемнело и деформировалось из-за совершенно чудовищной раны на черепе в области темени, идущей к затылку, оценила стройные ноги и торс, принадлежащие не так давно Захару Оленину. Да и прочие его органы говорили о немалых достоинствах…
– Красавчик, – хмыкнул Чайкин, и Юля невольно улыбнулась тону, каким это было сказано. Он явно недолюбливал красивых мужчин, считая их незаслуженно облагодетельствованными судьбой в этой жизни. Уверенные супермены, совершенно не мучаясь угрызениями совести, пользовались благосклонностью чужих жен и разрушали чужие семьи; одной из таких была в свое время и его семья. Жена Леши Чайкина бросила его, променяв некрасивого и вечно занятого на столь специфичной работе мужа на смазливого и чистенького преподавателя какого-то техникума.
– Да уж действительно, он был красив… И кому понадобилось раскраивать ему топором голову? Кстати, кто-нибудь приходил по его душу? Я имею в виду родственников или знакомых, друзей, наконец?
– Кажется, должна приехать какая-то женщина, она звонила утром, рыдала в трубку… Но что-то вот не едет…
– Можно, я позвоню от тебя?
Юля быстрым шагом вышла из зала, но, перед тем как взять трубку, вдруг спросила у Чайкина:
– У меня к тебе просьба: все, что касается Оленина, делай в двух экземплярах, хорошо? Один человек приехал, все мечтал с ним поговорить… Мало ли… Особенно меня интересует, что Оленин ел перед смертью, состояние его здоровья, не пил ли, то есть не злоупотреблял ли алкоголем…
Затем она набрала номер телефона Сазонова.
– Петр Васильевич, хотите, чтобы я поработала с вами на Оленина? Можете не отвечать… Так вот, у меня к вам просьба: дайте мне, пожалуйста, ключи от его квартиры и разрешение, пусть даже устное, на посещение… Ваши ребята там ведь уже поработали? Глядишь, я остатки подберу… И еще: я звоню от Леши Чайкина, он говорит, что ему звонила какая-то женщина насчет Оленина, плакала в трубку… Вы не знаете, кто это может быть?
– Знаю. Подружка его, Лена. Она заявилась на квартиру вечером, когда тело Оленина уже увезли, а в квартире были мои люди. Так вот эта Лена – кстати, совсем девчонка, – когда она узнала, что Захара убили, устроила настоящую истерику, рыдала, как мне потом рассказывали, навзрыд. Думаю, это она и звонила Чайкину… Но, Юля, зачем тебе Оленин?
Она поняла его вопрос. Он мог бы прозвучать приблизительно так: кто тебя нанял и кто будет оплачивать твою работу? И не ответить на этот вопрос она не имела права, поскольку Сазонов и та оперативная информация, которой он обладал, ей наверняка пригодятся. А за нее нужно будет расплачиваться Крымову, как у них заведено. Поэтому она, продумав хорошенько ответ, сказала с расстановкой, делая ударение на каждом слове:
– Есть человек, который может заинтересояаться этим делом. Я могу, конечно, ждать, пока он все же дозреет до того, чтобы обратиться официально к нам, но время будет упущено, а у меня появились кое-какие мысли…
– Ты хочешь сказать, что в нашем городе есть человек, которого волнует дело Захара Оленина? Это кто же?
– Олег Шонин. Брат Инны Шониной, убитой ровно год тому назад. Он приехал из Москвы, крупный бизнесмен, вы и сами его знаете…
– Приезжай за ключами… – услышала она и, усмехнувшись, положила трубку.
Леша, который наблюдал за ней в течение всего разговора и который был в курсе сложившейся системы отношений между агентством Крымова и государственными органами, подмигнул Юле.
– Ну что, порядок?
– Порядок будет, когда мы его с тобой наведем… Мне пора, а ты работай… Я вечером позвоню…
– Юль, ты это… не говори Наде, что кормишь меня, она обидится…
Юля пожала плечами: она бы нисколько не расстроилась, если бы ее любовника кто-нибудь подкармливал. Да вот только любовника у нее теперь нет.
* * *В машине, вспоминая почему-то Крымова вместо всех тех кошмарных трупов, которые она только что видела, Юля с грустью призналась себе в том, что она, в сущности, никогда и не любила Крымова. Это он сам внушил ей мысль о том, что она в него влюблена. Что в поисках крепкого мужского плеча, на которое ей так хотелось опереться, она потеряла свою внутреннюю свободу и, главное, ту силу, которая позволяла ей долгие годы перед замужеством жить вполне самодостаточной жизнью, не ощущая своей уязвимости. До Крымова ее жизнь мало чем отличалась от жизни в девичестве, и это при том, что она была замужем за Земцовым. Он не стал для нее тем мужем, той крепостью, за спиной которого она ощутила бы в полной мере свою защищенность и, главное, зависимость, причем зависимость приятную, о которой она так всегда мечтала. Просто в ее жизни появился человек, с которым она вместе завтракала, обедала, ужинала, а потом ложилась в постель…
В кабинете Сазонова она очнулась от своих невеселых мыслей и пришла в себя.
– Олег Шонин… – проговорил, думая о чем-то своем, Петр Васильевич, – ну что ж, Шонин так Шонин…
Почти не глядя, он протянул Юле связку ключей, она поблагодарила его и собралась было уже выйти из кабинета, чтобы не отвлекать его, как вдруг он шумно вздохнул:
– Чую сердцем, не зря он приехал… Знаешь, Земцова, пока тебя не было, а я ждал тебя, не скрою, я постоянно думал о том, зачем к нам в город приехал Шонин… А что, если это он сам и убил любовника своей погибшей сестры?
– Да вы что, Петр Васильевич… Как же он мог убить Оленина, если в момент убийства он находился со мной в одном купе?
Сазонов кашлянул в кулак и как-то по-мальчишески улыбнулся, чем вызвал улыбку и у Юли.
– Это же надо – в одном купе! Зато теперь, когда мне стало об этом известно, я начинаю понимать, откуда у тебя уверенность в том, что он может обратиться к вам за помощью…
– Ни о какой уверенности не может быть и речи, – поспешила заверить его Юля, подстраховываясь на случай, если вдруг Шонин передумает и захочет забрать у нее свои деньги. Ведь документа подтверждающего, что она приняла от него эту сумму, у нее не было, а это снимало с Шонина всякую ответственность. Кроме того, Юля прекрасно знала: когда речь идет о крупных суммах денег, верить никому нельзя. Шонин может переиграть ситуацию еще двадцать раз. Быть может, тоска по сестре, вызванная его пребыванием в ее квартире, толкнула его на этот довольно-таки странный поступок… Ведь все-таки прошел год. Разве можно спустя столько времени найти следы, ведущие к убийце, да еще если учесть при этом, что самый близкий друг Инны Шониной – Захар Оленин убит?
– Вы говорили с ним на эту тему? – Сазонов и не заметил, как начал открыто вести допрос, чем вызвал немалое смущение с отчаянием смотрящей на него Земцовой.
