Андрей Воронин - Ночной дозор
— Доставала, — Катя села в кожаное кресло, ужасно неудобное, холодное и жесткое, закинула ногу за ногу. — Может, сигаретой угостишь? Только пепельницу с бычком ко мне не пододвигай и не говори, что сделал из него всего лишь одну затяжку.
— Сигарет у меня, между прочим, в изобилии, а вот кофе больше нет, потому я тебе свой и отдал, от сердца оторвал. Негативы, кстати, где?
— Возьми, — из сумки выпорхнул конверт и лег на стол. — Чем ты тут сегодня занимаешься?
— Ты же видишь, курю, кофе пью, с такими, как ты, разговариваю, торгуюсь.
— Таких, как я, положим, больше нет.
— Это точно, — хмыкнул Дмитрий, — тебя одной на всех хватит в смысле работы и в смысле достачи.
— Что тебе еще надо?
— Ничего не надо. Почему ты спросила, уезжаешь куда-нибудь?
— Можно сказать, улетаю к карабасам-барабасам в камуфляже.
— Ой-ля-ля, — не удержался Дмитрий и схватился руками за голову, — ты что, с ума сошла? Тебе что, здесь работы мало или тебя на солененькое потянуло? Кровушки решила испить?
— Да нет, Дима, на зелененькое. Просто очень выгодный заказ, англичане предложили подскочить в Чечню на недельку. Они все оплачивают — билеты, суточные, командировку. Сказали даже, что взятки шариатским чиновникам и те оплатят.
— Сумасшедшая! Я всегда всем говорил, что Ершова — баба ненормальная, но не до такой же степени! Они же нелюди, они звери.
— Брось ты! Нормальные люди, хорошие мужики. У меня, кстати, в Грозном знакомых куча.
— Живых? — саркастически усмехнувшись, спросил Дима.
— Живых, конечно.
— Я не спрашиваю, Катька, сколько тебе денег посулили, но, думаю, не очень много. И надо тебе свою молодую жизнь, свое красивое тело под пули подставлять! Что твой Варлам на это сказал?
— Он ничего не говорит, он не знает. И вообще, ему сейчас не до меня. Коллекцию клепает.
— Что-нибудь хорошее или опять космические мотивы его одолели?
— Нет, с пришельцами покончено. Свозил коллекцию во Францию и пролетел как фанера. Я ему говорила, что после фильма «Армагеддон» лучше с космической темой не высовываться. Какие бы у тебя девки раскрасавицы ни были, лысого Брюса Уиллиса им не переплюнуть. Хотя каталоги моделей одежды получились очень красивые.
— Но каталоги — это же не его заслуга. — Меньшов закурил очередную сигарету. — Если бы не ты, Катя, сидел бы твой Варлам в глубокой заднице, ему даже малиновые пиджаки шить никто не доверил бы. Кстати, поздравляю тебя с присуждением премии.
— Спасибо. Но это не премия, а приз.
— Какая разница?
— Премия подразумевает деньги, а приз — только признание.
— Я-то думал, ты возгордишься и от Варлама уйдешь.
— Ну ладно тебе, Дима, он свое дело знает, а я — свое.
Вот и получается у нас симбиоз: он мне — я ему. Так сказать, друг друга продвигаем.
— Взаимно обогащаетесь, — игриво расхохотался Меньшов.
— Вот насчет обогащения — этот номер с Варламом туго проходит. Обогащаться можно с тобой, с англичанами, с немцами, а из него деньги не вытянешь. Он как только заработает, так все за долги отдает или в новую коллекцию вбухивает.
— Так ты точно решила ехать? — сквозь пелену дыма как-то мягко, по-дружески спросил Меньшов.
— Точно, Дима, назад дороги нет. Я уже аванс у англичан взяла.
— Аванс можно вернуть.
— Нет, вернуть нельзя. Деньги — они как песок: сжал в кулаке — высыпался сквозь пальцы, и ничего тут не поделаешь. Работаю, работаю…
— Ты бы лучше Катя, отдохнуть куда-нибудь съездила на недельку.
— Вот и отдохну в Чечне. Там у них тепло, юг, как-никак, Кавказ, горы.
— К черту горы! Вообще, все это чушь. Прошлый раз ты какую-то дурь придумала, потом месяц лежала больная.
Тебе этот репортаж из хосписа нужен был?
— Мне — нет, но заплатили за него получше, чем за девок. И кроме того, я не знаю ни одного солидного журнала, который бы из той серии хоть один снимок не напечатал.
— Да, не знаешь, где себе славу найдешь, а где ее потеряешь.
— Ладно, я побежала, а то меня молодой человек в машине ждет.
— Серьезно, молодой?
— Молодой, молодой, моложе тебя. И, кстати, чисто выбритый.
— Офицер, наверное? — расхохотался Меньшов.
— Нет, не офицер, компьютерщик. Я с ним минут тридцать назад познакомилась, он мне каблук отломал.
— Как? За ноги хватал?
— Очень просто: взял вот так и отломал, — и Катя руками показала, как Илья отламывал каблук.
Только сейчас Меньшов обратил внимание на ее искалеченные туфли:
— Ты что, действительно без каблуков скачешь?
— Действительно.
— Ну, ты даешь! Возьми мои кроссовки.
— Сорок шестого? — расхохоталась Катя.
— Ну, все-таки…
— Нет, спасибо, Дима.
— Хоть позвони.
— Ага, позвони…у тебя всю жизнь занято. Повесишь компьютер на Интернет, и до тебя не дозвониться.
— Ты звони вечером, когда поспокойнее.
— Вечером ты пьяный.
— Зато добрый.
— Мне это до сиреневой звезды. К вечеру, Дима, у тебя всегда денег нет, так что звонить не интересно.
— Да, Катька, к вечеру моя щедрость иссякает. У меня правило: как выпью, ключи от сейфа и машины глотаю, чтобы не было соблазна воспользоваться.
— Пока.
Дима постучал указательным пальцем себя по щеке, предварительно ее надув. Катя подошла и чмокнула приятеля в щеку. Дмитрий обхватил ее за талию и на несколько секунд задержал.
— Когда приеду, чтобы был выбрит.
— Ага, — сказал Меньшов.
— И при деньгах. Я поскакала.
Катя спускалась по ступенькам высокого крыльца. Она была абсолютно уверена, хотя сама не понимала почему, что Илья будет стоять и ждать ее возвращения. Так оно и оказалось. Илья помахал рукой, боясь, что она его не заметит. Только теперь он смог рассмотреть эту женщину как следует, и она ему понравилась, чего с ним не случалось уже давно.
Катерина распоряжалась своим новым знакомым так, словно это был если ее не муж, то, во всяком случае, младший брат. Не сказав ни слова, она села в машину, открыла кофр и вытащила из него конверт. Острым ногтем попыталась подцепить клапан. Но если Меньшов что-то делал, то делал на совесть: шов оказался крепче самой бумаги. Чертыхаясь, она криво оборвала край конверта и тут же испугалась, что случайно прихватила край купюры. «Нет, целы».
Катя заглянула одним глазом вовнутрь конверта, сжав его с краев пальцами. Затем, совсем не стесняясь Ильи, быстро пересчитала деньги. Их оказалось больше, чем она рассчитывала, но меньше, чем договаривались, и ровно за шесть фотографий, без премии за срочность.
— Молодец, Димка! — она сказала это так, будто Илья знал, кто такой этот Димка и почему он платит ей деньги. — Да, молодец, Димка, — повторила она, но уже немного с другой интонацией, словно Меньшов сидел у нее за спиной и мог видеть манипуляции с деньгами. — Живем!
— Куда теперь? — Илья тоже пытался интонацией подыграть ей. Это прозвучало так, будто он приглашал ее в ресторан или на чашечку кофе в небольшой уютный бар.
— По делам, — коротко ответила Ершова, указав большим пальцем поворот направо.
Когда машина тронулась, Катя, мило улыбнувшись, спросила:
— Я, кстати, не поинтересовалась: ты сегодня свободен?
— Машина свободна, куда хотите? Могу отвезти даже за город искупаться.
Катерина передернула плечами. Было прохладно, и одна мысль о речной воде заставила ее поежиться.
— Нет уж. Зато я занята, если мешаю, могу сразу же выйти.
— Куда ты пойдешь без каблуков?
— Я уже привыкла. Ко всему привыкаешь. А у тебя так бывает?
— Бывает. Значит, едем из пункта "А" в пункт "Б", — сказал Илья, выворачивая руль. — И где же этот пункт "Б" расположен?
— Рекламное агентство на улице Чаянова.
— Самое странное, что я знаю, где это.
— Ты же таксист, — Катерина вновь принялась рыться в фотокофре, перебирая конверты — пустые, уже без денег, и те, которые были с фотографиями. Им еще предстояло превратиться в деньги.
На пороге рекламного агентства Катерина невинно улыбнулась:
— Я не задержусь. Во всяком случае, исчезну не больше чем на час.
— Понятно, согласен.
Обернулась Ершова минут за пятнадцать. Она вручила конверт, а человек, отвечавший за фотоматериалы и знавший Катерину уже не первый год, сразу же вручил ей деньга.
— Ну, вот и все, с этими друзьями покончено. Едем дальше.
— В пункт "С"?
Пунктом "С" оказалось еще одно рекламное агентство, размещавшееся на первом этаже жилого дома. Теперь Илья мог видеть свою спутницу с тяжелым кофром, беседующую с женщиной за стеклом огромного, во всю стену, окна.
Катерина вернулась раздосадованной.
— Случился прокол, — сказала она, бросая в сумку конверт.
— Мало заплатили, что ли? — уже на правах человека, сведущего в расценках на профессиональные фотографии, спросил Илья.
— Заплатили за старое, а за новое.., у них нет денег. Но пришлось оставить работу. Противно вот что: это агентство из всех, которые мы объехали и из тех, что еще предстоит объехать, — самое богатое. А самые богатые, как известно, самые жадные.
