Б. Седов - Культурист
Влад старался. Делал все движения нарочито медленно, с маленькими весами. То и дело замечая краем глаза скептические усмешки наблюдающих за ним бывалых членов клуба, ворочавших такими железяками, от которых захватывало дух. Но он был готов к этому, а потому не особенно тушевался. В боксерской секции для подростков, где он отзанимался два года, порядки были гораздо жестче. Старшие и опытные ребята над новичками откровенно прикалывались, могли «случайно» толкнуть плечом, наступить на ногу, спрятать кое-что из одежды. Хотя до рукоприкладства доходило лишь пару раз, тренер следил за этим строго. Кто выдерживал психологическое давление и продолжал тренироваться, стиснув зубы, от того через пару месяцев отставали, молчаливо причисляя к числу «своих пацанов». Даже начинали давать советы. Но как минимум две трети мальчишек прекращали ходить, не выдерживали.
Здесь же, в атлетическом клубе «Красная звезда», как в первый же вечер заметил Невский, атмосфера среди «качков» была куда более дружелюбной. Адреналина и в этом подвале хватало выше крыши, но, во-первых, вид спорта изначально не связан с мордобоем, а во-вторых, возраст занимающихся начинался лет с пятнадцати и доходил до пятидесяти. Мальчишки и седые мужики тренировались бок о бок. Какие здесь могут быть конфликты? Но от косых насмешливых взглядов в сторону «чайников», конечно же, никуда не деться в любом без исключения клубе – от шахмат до карате. Приходилось мириться. Что для человека с нормальными нервами было, в общем, совсем не сложно…
После окончания тренировки Георгий Константинович вновь подозвал Влада и минут десять скрупулезно и детально рассказывал ему о тех изменениях в режиме дня и качестве питания, которые необходимо сделать атлету для достижения результата. Не забыв упомянуть и об обязательном употреблении дважды в день – после тренировки и перед сном – белковых смесей, предназначенных для грудных малышей и продающихся почти в любом большом гастрономе. Затем попрощался за руку, как с равным, напомнив о необходимости принести в среду недостающий рубль: «У нас не частная лавочка. С бухгалтерией строго».
Следующее утро напомнило Невскому первую в жизни рыбалку с лодки, когда пришлось целый день махать веслами и толкаться шестом, продирая лодку через заросли камыша и мелководье. Он чувствовал себя свежевыструганным Буратино: все тело не просто болело – оно кричало во все горло, категорически отказываясь подчиняться. С той лишь разницей, что в прошлый раз болели только торс и руки, а сейчас к ним прибавились еще отказывающиеся ходить ноги и – стыдно сказать! – даже «раненная» приседаниями задница. Кое-как одевшись, Невский доковылял до училища и обнаружил чудовищное изменение в расписании: вместо истории двумя последними уроками значилась физкультура. Это был явный перебор. После третей пары пришлось сачкануть. До самого вечера Влад не выходил из дома, лежал на диване, под плакатом с Арнольдом, стараясь лишний раз не шевелиться и скрипя зубами от ноющей боли в мышцах. Наверное, так, думал он, чувствовали себя в средние века несчастные, вздернутые на дыбе.
Вернувшаяся поздно вечером с дежурства в поликлинике мать Влада обнаружила в кухне совершенно пустой холодильник. В доме было съедено все, кроме хлеба, даже подсохший кусочек сыра! Такого на ее памяти еще никогда не случалось. Заглянув в комнату сына, Вера Ивановна внимательно взглянула на его изможденное муками сонное лицо, улыбнулась и сказала:
– Если то, что я обнаружила в холодильнике, и есть культуризм, то шансов стать чемпионом у тебя, сынок, мягко говоря, маловато. Моей скромной зарплаты терапевта на такое проглотство попросту не хватит.
– Ерунда, – отложив брошюру, перевернувшись на бок и закрыв глаза, тихо пробормотал Невский. – Придумаем что-нибудь. Фарцовкой займусь, на худой конец. Но «кач» не трогай, это святое… Все, мам, я отрубаюсь. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сынок, – Вера Ивановна укрыла сына одеялом, поцеловала в щеку и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь…
В том, что интуиция его не обманула и культуризм оказался не минутной блажью, а тем единственным видом спорта, который он искал с детства и на который, благодаря Арнольду, мгновенно «запал по самое не могу», Невский понял уже в первый месяц тренировок. На дворе был типичный прибалтийский ноябрь: дождливый, с пронизывающим ветром. Пустяковая простуда под названием ОРЗ не заставила себя долго ждать. Температуря пару дней дома, Влад был вынужден впервые пропустить тренировку. Всего одну. Однако ощущение было такое, словно он совершил гнусное предательство! Уже на следующее утро температура спала до нормальной, и Невский не ехал – летел в зал, стремясь поскорее ощутить знакомый запах и сладкую музыку позвякивающего «железа»!
Время летело незаметно, неделя сменяла другую. Приближались зимние каникулы, для пэтэушников наступила пора сдачи накопившихся «хвостов». У Влада задолженность была всего одна, но зато какая! – начав качаться, он напрочь прекратил посещение уроков физкультуры, считая их бесполезной тратой сил перед вечерней тренировкой. Однако допустить «банан» за полугодие означало попасть на хозяйственные работы по ремонту училища на все время каникул. Пришлось выпрашивать у матери справку, подтверждающую хроническое хилое здоровье. Но ушлый физрук – бывший борец-«вольник», ушедший на покой из-за травмы, – посмотрел на подсунутую ему бумажку скептически. Скомкал ее в кулаке, сунул в карман пиджака Влада и сказал:
– Ты не слишком разговорчив, Невский, как я заметил. И хитер. Но учага – один большой муравейник, где все тайное рано или поздно становится явным. Так что о твоих тренировках с «железом» и тем более о том, что твоя мать работает участковым врачом в районной поликлинике, я знаю. Ведь это она тебе справку нацарапала?
– «Качки» все фраера! – буркнул кто-то из толпы. – И мышцы у них дутые! – Кажется, это был новичок, двухметровый задира и трепач Борька Молодых, недавно принятый в их группу после пинка под зад, полученном в другом ПТУ, и сразу же предъявивший свои права на роль лидера.
– А вот это мы сейчас и проверим, – сказал, усмехнувшись, физрук. – И у Молодых и у Невского незачет по всем нормативам. Но я не буквоед, мне плевать на методические выкладки. Моя задача – в течение трех лет сделать из вас, корнеплоды, перед призывом в армию если не спортсменов, то хотя бы нормально развитых пацанов. Так что тем, кто записан в спортсекции, я, так и быть, разрешаю пропускать уроки по физре. Это строго между нами, пацаны… Но с одним условием: в конце четверти каждому придется сдавать зачет. И сейчас Невский и Молодых будут у нас подтягиваться на турнике и жать гирьку в шестнадцать кило на результат. – Бывший борец, хитро прищурившись, чуть заметно подмигнул Владу. Словно хотел поддержать. – Норматив на отлично – десять подтягиваний и десять жимов. Начнет Молодых. К снаряду!
Недовольно буркнув и бросив на едва достающего ему до плеча Влада полный ненависти взгляд, долговязый хулиган Борька вышел из строя, подошел к турнику и почти без прыжка ухватился за перекладину. Смешно, по-лягушачьи дрыгая ногами, он сумел подтянуться всего три раза. Пацаны дружно заржали. Опозоренный, с пунцовыми от злости щеками Молодых соскочил с турника, поднял гирю и, с трудом держа равновесие, виляя корпусом, выжал ее пять раз.
– На троечку еле-еле, – покачал головой физрук, делая отметку в журнале. – Давай теперь ты, Невский!
– Покажи этому козлу, старик. – Стоящий рядом с Владом Славка Лютиков толкнул приятеля локтем в бок. – Пусть засохнет…
Невский без малейшего труда, не помогая себе разрешенными рывками корпусом, сначала подтянулся положенные десять раз, после чего сделал еще три подъема переворотом. Спрыгнув, без паузы поднял гирю и стал жать. Сделав двадцать пять раз левой рукой, перекинул пудовик в правую.
– Хватит, – улыбнулся, покачав головой, физрук. – Хватит, Невский. Пять с плюсом. Сразу за год. Во втором полугодии можешь на моих занятиях не появляться, ставлю зачет, – учитель обвел взглядом притихший строй. Взглянул на часы. – До перемены пятнадцать минут. Кто хочет, может поиграть в волейбол. Остальные тихо идут в раздевалку и ждут там звонка. Вопросы есть? Свободны, корнеплоды!
Желающих размяться волейболом нашлось человек восемь. Остальные быстро смылись из спортзала в раздевалку. Одного взгляда на опозоренного громилу Борьку было достаточно, чтобы понять: вот-вот прольется чья-то кровь.
– Ну, держись. Щас будет мясорубка, – с жаром прошептал Лютый, направляясь в раздевалку с Владом. – Я краем уха слышал, что этот мудак прилично машет ногами. Гуню, с параллельного, так позавчера отмудохал… Тот до сих пор не появился!
– Расслабься. Жертв не будет, – успокоил Славку Невский.
