Владимир Колычев - Мне душу рвет чужая боль
Глава 2
Изображение с корпусной видеокамеры поступало на черно-белый монитор, но даже так можно было понять, что костюм на женщине яркой расцветки. И сама она должна была быть яркой – хоть Валентин и не видел ее лица, но интуитивно это чувствовал. А видел он, что женщина смахнула с полки пару шоколадок, но сунула их не в корзину, а в сумочку. С этой добычей она направилась к кассе, но Валентин перегородил ей путь. Лучше бы он этого не делал…
Он узнал воровку, и ему пришлось поднапрячься, чтобы сохранить невозмутимость на лице.
– Валентин?! – удивленно повела бровью Кристина.
Это была она. Такая же красивая, но более эффектная и стильная. Мисс Совершенство. Или миссис?.. Он невольно скользнул взглядом по пальцам на ее правой руке. Да, на безымянном пальце обручальное кольцо…
– Сколько лет, сколько зим!
Все та же загадочная улыбка, все тот же волнующий грудной голос. И плюс к тому высоковольтный потенциал эротического поля, чего раньше в ней особо не наблюдалось.
– Семь лет, восемь зим… – быстро подсчитал он.
– Что-то ты мне совсем не рад, – насмешливо, но с досадливой искринкой в глазах заметила она.
– Сделай паузу, скушай «Твикс», – так же насмешливо, но без улыбки сказал Валентин.
– Это ты о чем?
– У тебя что, клептомания?
Глядя на Кристину, трудно было заподозрить ее в финансовой несостоятельности. Дорогая женщина с коммерческой точки зрения. Модный костюм от кутюр, сумочка и туфли из одного и, видимо, эксклюзивного гарнитура. А как ухожена… Только одна прическа тысяч на десять, не меньше… Зачем же она тогда ворует? Нервы пощекотать?
– В каком смысле? – Кристина возмущенно сдвинула истонченные брови.
– Шоколадки на место положи, – потребовал он.
– Ах, вот оно что!.. Ну да, ты же охранник, – сказала она с таким видом, как будто только что увидела на нем черную униформу с желтой наклейкой над левым нагрудным карманом.
– Шоколадки, говорю, на место положи, – продолжал настаивать он.
– А почему так грубо? Почему на «ты»?
– Ты издеваешься?
– Нет, просто мне смешно. Из-за каких-то шоколадок и такой тон…
Она не выглядела напуганной или хотя бы растерянной. Похоже, во всем происходящем она видела для себя увлекательное приключение.
– Мне что, принять меры?
Зато Валентин был в замешательстве. Кристина ему не друг, но как бы и не враг – если, конечно, опустить некоторые и малообоснованные подозрения на ее счет. Он не желал ей зла, во всяком случае, сейчас. Поэтому хотел разойтись с ней миром. Но, судя по всему, она этого не хотела.
– Какие меры? – с дразнящей пульсацией в голосе спросила она.
– Я сейчас уйду, а ты положишь шоколадку на место. И я тут же обо всем забуду…
– А что дальше?
Кристина говорила громко, на них уже косились, в том числе и кассирши со своих мест. Если сейчас подойдет старший администратор супермаркета, скандала не миновать. Оксана – баба молодая и даже красивая, но с мужиками ей не везет, оттого и ходит злая. А с Валентином у нее особые отношения, поэтому связываться с ней себе дороже. Кражу совершила покупательница, а виноват будет он…
– Ты своей дорогой, а я своей, – тихо сказал Валентин.
– А какая у тебя дорога? Чужое добро охранять? Так охраняй, чего стоишь? Обыскивай, если в чем-то меня подозреваешь!
– Зачем обыскивать? Шоколадки у тебя в сумочке.
– Тогда обыскивай сумочку… Хотя нет, это не интересно…
Кристина смеялась над ним, в глазах провокационное веселье. Она не считала его за человека, но при этом явно на что-то напрашивалась.
– Неинтересно, – кивнул он. – Тем более что права я не имею.
– А меня обыскать?
Если женщина может облизываться взглядом, то именно это с Кристиной сейчас и произошло. Но, скорее всего, она только делала вид, что совсем не прочь оказаться с ним наедине в экстремально-интимной обстановке.
– Тоже не имею права, – упрямо мотнул головой он.
– А если я разрешаю?
– Хватит. На нас смотрят.
– Ну и пусть смотрят, – ничуть не смутившись, с высоты своей безмятежности сказала она.
– Не хочешь отдавать, уходи так…
Он был уже на все согласен, чтобы избавиться от этой вздорной штучки. Но, увы, Кристина не желала избавляться от него.
– Нет, ты должен меня обыскать… Здесь у вас должен быть кабинет начальника охраны.
– Я не начальник, я просто охранник…
– Тогда скажи мне, просто охранник, как вышло, что ты работаешь здесь? У тебя судимость, а ты работаешь здесь…
Это было его не самой большой, но тайной, которую он скрывал от своего начальства. Вернее, скрывал на пару с начальником охранной службы, которому он приходился шурином. Нельзя сказать, что Валентин безмерно дорожил своей работой, но не хотелось подводить зятя, который так хорошо к нему отнесся, что закрыл глаза на судимость и взял к себе в штат. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как взять Кристину под локоток.
– Смотри, сама напросилась.
– Ну что ты такое говоришь? – насмешливо улыбнулась она и покорно прошла за ним в административно-бытовой блок, где среди прочих размещался кабинет начальника охраны.
Николай Ильич отсутствовал по делам, но кабинет был открыт. Туда Валентин и завел Кристину.
– Мне раздеваться или сначала дверь закроешь? – с нежным ехидством спросила она.
– Дверь закрою, – сказал он. – А раздеваться не надо… И меня раздевать не надо. В смысле разоблачать. Да, у меня судимость, но кричать об этом на весь супермаркет не надо!
– Боишься с работы вылететь?
– Боюсь, что наговорю тебе грубостей…
– А если я от грубостей еще больше возбуждаюсь?
Кристина измывалась над ним, но делала это не только из вредности. Валентин был уверен, что запросто может овладеть ею здесь и сейчас. Если только без всяких нежностей, которые могли все испортить. Взять грубо ее за плечи, развернуть к себе спиной, задрать юбку… Именно этого она сейчас от него и ждала. И, возможно, блудская натура здесь ни при чем. Она всего лишь хотела вспомнить молодость. Ведь когда-то они были вместе и любились, что называется, не по-детски.
– Не юродствуй, – осуждающе посмотрел на нее Валентин.
– А если я правда возбуждаюсь? – авантюрно улыбалась она.
– Тебе смешно, а у меня почти шесть лет колоний за плечами, – горько усмехнулся он.
Шесть лет ада, целая жизнь длиною с космос… Первые полгода после освобождения он приходил в себя, целыми днями пластом лежал в своей комнате, тупо глядя в потолок. Думал о том, что свобода – это сон, который в любое время мог закончиться и обернуться кошмаром арестантского бытия. Думал о Лиде, которую по-прежнему любил так, как будто она была живая. Она умерла, ее нет и никогда уже не будет, но ведь и его самого как бы нет. Телесная оболочка вроде бы влачит жалкое существование, но душа где-то далеко-далеко… От времени раны затянулись, но до полного излечения было далеко. Да и не стремился Валентин к выздоровлению. Совершенно наплевательское отношение к жизни. Что будет, то и будет… Лишь бы только Николая Ильича не подставить, зятя своего…
– Ну и что? Ведь вернулся же. Все такой же молодой и красивый. И до женщин, наверное, голодный. Или нет?
– Не твое дело.
– А зубы зачем показывать? – язвительно усмехнулась она. – Если не интересуешься женщинами, так и скажи!
– Что?! – вскипел он.
Знала бы она, как сильно наступила на больной мозоль.
– Эй, ты чего? – обеспокоенно посмотрела на него Кристина.
– Ничего, – огрызнулся он.
– Больная тема?
– Замолчи! – потребовал он.
– А что тут такого? Сейчас все красивые мужики такие… то есть не такие… И я многих не таких знаю…
– Я сказал, заткнись! – окончательно вышел из себя Валентин.
– Эй, ты не зверей, не надо! – испуганно и обеими руками махнула на него Кристина.
– Что не надо? – успокаиваясь, но все еще грубо сказал он. – Женщинами не интересуюсь, не такой… Да я тобой не интересуюсь. Тобой!
От ее стебного веселья не осталось и следа. Лицо плаксиво сжалось, на глазах выступили слезы.
– Зачем ты так?
Этого вполне хватило, чтобы смягчить камень в его душе.
– Извини.
– Извини, – передразнила его Кристина. – Ты мне точно так же говорил, когда уходил…
– Я ее любил. Потому и ушел.
– А меня не любил, да? Так, поигрался и гуд бай, моя не лайв! Так, что ли?
– Я хотел быть с тобой, но… Пойми, я очень ее любил.
– Да понимаю, – примирительно махнула рукой Кристина. – Чего в жизни не бывает… Тем более нет ее больше, твоей Лиды.
– Есть… Где-то есть…
– Где-то, – с мрачной иронией усмехнулась она. – Где-то, где мы все когда-нибудь будем… Ты туда, надеюсь, не стремишься?
– А что, похоже?
– Чумной ты какой-то, доской пришибленный… Ну да, шесть лет на зоне…
– И что с того? – с вызовом посмотрел на нее Валентин.
– Ну вот, снова нахохлился… Эй, ты к жизни возвращаться собираешься?
– Это ты о чем?
