Евгений Сухов - Я — вор в законе: Мафия и власть
Варяг не испытывал особой любви к титанам мрачных времен, но их мелкотравчатые отпрыски внушали ему презрение.
Точно так же не питал он симпатии и к шантрапе из «новых русских». В последние годы в окрестностях городов, а в особенности столицы, стали как грибы вырастать престижные особняки. На дорогах замелькали роскошные иномарки, на которых разъезжали сытые вальяжные молодые мужчины и разодетые смазливые девушки. Но и среди этой новой породы скоробогачей Варягу тоже нечасто приходилось видеть достойных людей. «Новых русских» Варяг повидал предостаточно: как правило, для большинства из них жизненным двигателем являлась неуемная страсть к наживе, а средствами для удовлетворения этой страсти — полная бессовестность, беспринципность, наглость, эгоистичность. Исключения, конечно, встречались, но Варяг рассматривал их как исключение из правила.
Новые обитатели Никитиной горы, куда он приезжал к дочери, ему не нравились категорически. Помимо всего прочего, он предполагал, что какой-нибудь любитель престижной недвижимости по соседству вполне мог положить глаз на дачу академика Нестеренко, а уж как «новые русские» умеют добиваться поставленных целей, Варяг знал прекрасно. Цели их так или иначе сводились к тому, чтобы хапнуть побольше, и в своей борьбе за большой кусок эти выкормыши переходного периода становились беспощадны и не гнушались никакими методами.
А здесь чисто внешне ситуация, казалось, весьма благоприятная: живут себе на большой даче маленькая девочка с пожилой женщиной; Сначала претенденты попробуют эту безобидную парочку соблазнять деньгами, потом угрозы пойдут в ход, потом натравят местных продажных чиновников, потом…
Варяг скрипнул зубами в гневе, но быстро опомнился. «Ничего еще не случилось, — урезонил он себя, — дача находится под постоянным наблюдением, и никаких инцидентов пока не зафиксировано». Генерал ФСБ, Василий Васильевич Тарасов, друг покойного академика Нестеренко, пообещал Варягу обеспечить прикрытие дачи, и, судя по некоторым признакам, прикрытие обеспечивалось вполне профессионально — неприметно, но профессионально. К примеру, дачу, стоявшую через улицу напротив сняла на лето какая-то семья: потом генерал через третьих лиц передал Варягу, чтобы он не волновался — это тоже часть прикрытия. Варяг понимал. конечно, что в первую очередь генерала волнует не судьба девочки Лизы и наследной домоправительницы Вали, а безопасность той части российского общака, которая хранилась в подполье заброшенной баньки на даче покойного академика Нестеренко. Генерал был человеком абсолютно осведомленным и весьма опытным. Он прекрасно понимал, что никому в подлунном мире не дано посягнуть на святая святых для многих сотен зеков. Общак неприкасаем. Если бы кто-нибудь попытался наложить на него лапу, его бы убили или воры, или собственные помощники — в самом лучшем случае ему пришлось бы всю оставшуюся жизнь бегать от возмездия, пугаясь собственной тени, и все равно когда-нибудь, рано или поздно, кара настигла бы безумца в какой-нибудь глухой подворотне или собственной квартире. Реквизировать ценности и сдать государству было бы вдвойне глупо — государство их оприходует, скажет спасибо, а хранители общака или их дружки все равно такого вероломства не простят и будут жестоко мстить не только тем, кто посягнул на святыню, но и их родственникам до седьмого колена. Зато охранять общак значит в какой-то степени даже стать его совладельцем — получаешь право требовать платы за услуги, финансовой помощи, кредитов… Собственно, Варяг был совсем не против такого сотрудничества с генералом могучей спецслужбы — напротив, он даже благодарил судьбу зато, что все так случилось и покойный академик отдал в свое время общак на такое попечение. Как всегда, Нестеренко все правильно рассчитал.
Варяг остановил «мерседес» у ворот знаменитой дачи. За «мерседесом» тут же подкатил «джип» с охраной, из которого вышли крепкие ребята и стали привычным профессиональным взглядом осматриваться по сторонам..
— Папа, папа! — раздался вдруг звонкий крик. Хлопнула дверь на веранде, Лиза почти скатилась с крыльца и, чудом не упав, опрометью бросилась к калитке. Владислав быстро выбрался из машины и, поспешив навстречу дочери, подхватил ее на руки. Она крепко обняла его за шею. Он чувствовал, как бьется ее сердце.
— Тетя Валя! Папуля, папуля приехал!
Варяг через плечо видел, как от дома к калитке, с ключом в руках, поспешает, улыбаясь, пожилая женщина.
— Это же папуля, тетя Валя! А мы сегодня твои любимые пирога пекли. Специально для тебя.
Лиза уткнулась носиком в отцовскую шею и еще сильнее обняла его руками. Ее радости не было предела.
— Ну-ну, отцепляйся зайчик, а то совсем задушишь, — пробормотал Варяг, смущенный этой душещипательной сценой, происходившей на глазах немало удивленной охраны. Казалось, Лиза поняла его смущение, потому что послушно разжала объятия, соскользнула на землю и требовательно спросила, глядя на него снизу вверх:
— Ты почему долго не приезжал? Ты же знаешь, как я скучала.
— Занят был, прости. — Варяг погладил ее по светлым волосам. В присутствии Лизы он всегда чувствовал себя виноватым и с большим трудом это скрывал. — Я тебе тут привез кое-что…
— Да ладно! — великодушно отмахнулась Лиза. — Я потом посмотрю. Пойдем лучше в дом. Мы тебя пирогами будем угощать. — Лиза схватила Владислава за большой палец и потащила к дому. Потом вдруг вспомнила о спутниках ее отца и по-взрослому многозначительно уточнила: — А это твои помощники, да? Пусть они тоже идут. Я буду вас всех кормить.
— Да уж, пожалуйста, — сказал Варяг, — мы специально с утра не ели. Знали, что ты обязательно чего-нибудь вкусненького приготовишь.
— Я не одна, я с Валей готовила, — честно призналась Лиза.
Валя тем временем отомкнула замок на воротах.
— Здравствуй, Владислав, — поздоровалась она с Варягом, пока дюжие охранники открывали ворота. — Л Лиза сегодня заставила меня читать ей поваренную книгу — все хотела научиться что-нибудь повкуснее приготовить. Сама-то она читает еще плоховато… А вот вместе мы очень даже хорошо справились.
— Сколько хлопот я вам, оказывается, доставил, — заметил Владислав. — В следующий раз буду приезжать без звонка.
— Нет! Со звонком! Со звонком! — громко запротестовала Лиза, так что у Варяга зазвенело в ушах. Маленькую Лизу ужаснула даже сама мысль о том, что придется лишиться такой замечательной игры — приготовления пищи для усталого голодного мужчины, ее любимого папки. Было забавно наблюдать пробуждение женских инстинктов в этом маленьком существе. — Валя, нам же не трудно! Наоборот, даже весело! Ну скажи, скажи ему!
— Конечно, Владик, нам это только в удовольствие, — вступилась Валя за свою воспитанницу. — На двоих-то нам вроде смысла нет что-то особенное готовить, а когда ты приезжаешь, тут уж мы разворачиваемся… Особенно Лизуня.
— И Валюня тоже! — воскликнула Лиза с присущим ей великодушием, которое Варяг в ней с радостью замечал. Вот и сегодня по телефону она забавно так сказала: «Давай и для ребят приготовим — называя взрослых здоровенных парней «ребятами», — для твоих помощников».
— Правильно, — ответил Варяг, — давай и для них, а то ребята все время бутербродами питаются. Пусть знают, как готовит моя дочь.
Они шли по дорожке к крыльцу. Лиза вьюном вертелась около отца, обращая его внимание на разные мелкие изменения, которые произошли на даче в его отсутствие. Охранники тем временем загнали обе машины во двор. К папиному «мерседесу» Лиза была равнодушна, зато «джип» являлся предметом ее восхищения. В прошлый приезд Варяг целый час объяснял Лизе, для чего служат разные кнопки на огромной панели управления заморской машины. Он делал это с удовольствием, относясь к дочери с большой нежностью и любовью. И тем не менее старался не баловать ее, памятуя о том отвращении, которое внушали ему избалованные отпрыски богатых родителей. Наказывать Лизу даже за самые серьезные шалости у Варяга не поднималась рука. Тем более что дочь с каждым днем все больше и больше напоминала ему свою мать, покойную Вику, женщину, которую он боготворил при жизни, страстно любил, хотя и не смог сделать счастливой. Варяг чувствовал, что девочка всей душой, изо всех сил тянется к нему, стремится понравиться вновь обретенному отцу, боится его потерять. Варяг догадывался, что Лиза уже перестала верить в байку об отъезде мамы в какие-то дальние края. Хотя сама девочка вопросов не задавала, а заводить с ней разговоры на эту тему никто не решался. В отсутствие матери домработница Валя была для ухода за ребенком золотым человеком — всем сердцем любя Лизу, она умудрялась и не баловать ее, и не ссориться с нею. Варяг частенько думал с тоской о том, что он перед Валей в неоплатном долгу — эта женщина во многом заменила его дочери мать, причем совершенно бескорыстно: Валя мягко, но решительно отказывалась от всех форм вознаграждения, которые предлагал Варяг. Она жила в коммунальной квартире со старушкой-соседкой, но переезжать в отдельную квартиру по предложению Варяга не захотела. «Я к Марье Николаевне привыкла, мы с ней дружим, — говорила Валя. — Да и зачем мне отдельная квартира? У меня ведь и работа такая, что я живу все больше на работе, а не дома». Когда Варяг сделал попытку увеличить Вале зарплату, та возмутилась: «Да куда мне столько? Живу на всем готовом, сестре с племянницей помогаю, родне в деревню посылаю…» Увидев, что она сердится всерьез, Варяг оставил свои попытки и лишь время от времени делал Вале подарки, принимая которые пожилая женщина смущалась, как девочка.
