Лев Пучков - Собачья работа
– Много… За такие можно нанять целую дивизию, чтобы отловить этого гада, – сообщил Саранов. – Почитай весь доход за последние пять месяцев.
– Ну сколько, сколько? – с неподдельным любопытством поинтересовался Кошель – в кои-то веки появилась возможность выяснить, каков доход у конкурентов. – Да колитесь – щас все равно уж!
– Даже если по теперешнему гнилому курсу – без малого на три «лимона» баксов, – выдал Саранов и, не удержавшись, посетовал:
– А ты представь, сколько это было до кризиса! Черт – такие убытки…
– Убил! – Вор показательно схватился за голову – в глазах можно было прочитать плохо скрываемое торжество. – Наповал убил… Такие бабки! Вот это вы попали, пацаны. Вот это… А че ж в дело не пустили? Ну кто ж такие бабки в кадушке хранит? Вы че – совсем?
– А кто нас из банка выкинул? – взвился Саранов, игнорируя предостерегающий взгляд Улюма. – Кровососы! Если по большому счету брать, так это вы нас и кинули! Не вы бы – не было бы у нас такого убытка! Черт! Черт подери – да с вас, по большому счету, эти деньги высчитать надо…
– За базаром следи, баклан, – жестко оборвал гостя Вор. – «Высчитать»… Тоже мне, счетовод нашелся. Ты математику в школе учил?
– При чем здесь школа? – удивился Саранов, обратив наконец внимание на отчаянные взгляды Улюма. – Я университет закончил!
– Молодец – ученый… Но с математикой худо у тебя, – констатировал Кошель. – Ты из школьной программы самое основное забыл. Вычитать и отнимать, значит, помнишь. А делить – хер. Делиться надо, фраерок ты мой ненаглядный. Не зажлобили бы тогда – все бы у вас в ажуре было. Три «лимона», говоришь… Сейчас бы ваши чистые полтора «лимона» крутились бы в деле, а вы только проценты успевали бы считать. Глядишь, и не было бы всей этой возни. И Андрюшка с Гришкой были бы живы…
– Ты на че намекаешь? – холодно поинтересовался Улюм. – Ты что – хочешь сказать, что мы заказали…
– Все – замяли. – Вор выставил перед собой ладонь, как бы отгораживаясь от неприятной темы. – Гнилой базар. Никто вам лишнего не шьет – пока. Но сами прикиньте: завалил Андрюшку Пес. Чей пацан? Ага, то-то и оно… Однако давай в обратку, пацаны. Никто вам ничего не предъявляет – пока. А надо думать, как жить дальше… В розыск собираетесь подавать?
– Не собираемся, – Улюм отрицательно помотал головой. – Конечно, если бы менты стали искать, было бы проще – глядишь, вычислили бы… Но если они Пса вдруг возьмут, с кичи его потом достать будет ой как непросто. А он нам будет сильно нужен на воле. И потом – у нас своих людей хватает, чтобы искать, – мои все бросили, третий день пашут. Мы его обязательно найдем – дай срок…
– Упаси Бог! – осклабился Вор. – Судья дает – я тут не при делах… Но – верно мыслите. За такие бабки вы его, конечно, со всем старанием будете искать, согласен. Ментов не надо. А мы тоже его хотим видеть – и не меньше вашего, между прочим. У вас он бабки хапнул и Гришку мочканул, у нас – сами знаете… В общем, давайте так: пока побратаемся. Чтоб, значит, не мешать друг дружке. Если мои его словят – я вам сразу шепну. Ну а если вы первые – сами понимаете. Только чтоб без подлянок – я вас очень прошу. Лады?
– О чем разговор! – обиженно воскликнул Улюм. – Какие могут быть подлянки? Если мы его возьмем, я тебе тут же звякну… – И немного подумав, неуверенно добавил:
– Чем хочешь отвечаю.
– Лады. – Вор удовлетворенно потер ладоши, ухватил бутылку, раскупорил и плеснул по стопкам. – Давай по маленькой – за мир. Худой мир, люди говорят, лучше доброй ссоры.
– А мы с тобой и не воевали, – счел нужным подольститься Улюм. – Че ж мы совсем дебилы – с Вором враждовать? Ну подумаешь – финансовые проблемы, так это у всех бывает…
– Думаешь? – Вор замер с поднятой стопкой, испытующе глянул на большого бандита и недоверчиво покачал головой. – Ну-ну… Ну, давай – за тех, кто не с нами…
Сидели недолго – за десять минут метнули три ритуальных тоста, затем Вор заторопился, проводил гостей до калитки и, проследив, как «Линкольн» отчалил, нетерпеливо крикнул:
– Рома! Заводи бегом – прокатимся в Павловскую… В областную больницу им. Павлова ехали кружным путем, с полчаса петляя по кривым улочкам неблагополучных районов – хотя могли бы долететь за десять минут по автостраде. Улюм верно отметил: припекло Вора». Настолько припекло, что на старости лет он вынужден был скрепя сердце подчиняться правилам, противоречащим его образу жизни, менять въевшиеся в кровь привычки, что, как известно, для людей с жестким устоявшимся характером очень и очень непросто.
Теперь Кошель перед тем, как покинуть пределы усадьбы, надевал бронежилет шестого класса защиты, хотя до этого лишь посмеивался над теми, кто вынужден был пользоваться этой ненадежной вещицей. Вор более не сидел вечерами в беседке, коротая время за нардами и неспешными беседами с Ромой. На беседку, увы, бронежилет не наденешь, она уязвима со всех сторон, особенно в темное время, когда приходится включать переноску. Если ранее Вор довольствовался обществом одного лишь Ромы, то теперь в любое время суток вынужден был терпеть присутствие четверых вооруженных охранников. При разговорах по телефону нельзя было назначать время и место встреч: для этого приходилось посылать верного пацана – это в наш-то посвященный век! Отправляясь куда-нибудь, приходилось выписывать замысловатую кривую и проверяться, пытаясь обнаружить гипотетический «хвост», – сразу ехать в нужное место категорически возбранялось.
Все эти нововведения, вроде бы необременительные, в целом здорово нервировали и раздражали матерого уголовника. Ему казалось, что незримый противник посадил его на цепь и заставляет бегать в ограниченном пространстве, не давая ступить шагу из очерченного круга. Вор был готов на все, лишь бы разрушить этот порочный уклад, навязанный вопреки его воле некой враждебной силой…
Причина, заставившая Вора наплевать на приличия и в присутствии гостей нетерпеливо поглядывать на часы, была весьма уважительной: за десять минут до приезда Саранова и Улюма позвонил дежуривший в областной больнице Мамон и сообщил:
– Очухался. Врач сказал – можно с ним побазарить. Но недолго…
Кошель торопился на свидание с Лехой. Начальник охраны «сборного пункта», пребывавший с понедельника в бессознательном состоянии, наконец пришел в себя. Теперь он сможет ответить на несколько вопросов, которые занимали авторитета все это время ничуть ни меньше, чем загадочное исчезновение Пса с командой, отправившего между делом в лучший мир четверых лучших пацанов Вора и его персонального «мытаря»[12]. Да, насчет «мытаря» они зря – погорячились. Сам по себе он опасности не представлял – пожилой уже, хилый. Где теперь такого достанешь?
– Ниче, захомутаю – сам попытаю, – неожиданно в рифму выдал Кошель, садясь на заднем сиденье между пацанами, – тоже нововведение. – Ты мне только попадись, петушок…
Вор отчего-то ни секунды не сомневался, что безобразие, произошедшее на «сборном пункте», напрямую связано с распоясавшимся Псом и его командой. Он верил в народные приметы, чтил мудрость, заключенную в поговорках и пословицах, знал, что «понедельник – день тяжелый»… Но настолько тяжелым этот понедельник сам по себе стать никак не мог – предпосылки начисто отсутствовали. Предприятие прекрасно функционирует в течение длительного периода, приносит стабильную прибыль, до сего момента ни одной проблемы не возникало… А тут вдруг – нате вам: охрану перебили, «бабочек» выпустили… и когда? Спустя полтора часа после того, как Песья команда задрала пятерых воровских людишек и свалила! Совпадение? Да черта с два!!! Не бывает таких совпадений. Однако лихие ребятишки недоработали – схалтурили, что ли… Леха остался жив. И сейчас он прольет свет на кое-какие подробности…
Рядом с четвертой палатой реанимационного отделения областной больницы имени Павлова можно было наблюдать весьма трогательное зрелище. У двери палаты торчали трое: Мамон, нервно гуляющий по коридору туда-сюда – как по камере в ожидании вывода на допрос, – и двое пацанов в госпитальной униформе салатового цвета, в бахилах. В палате, рядом с упакованным в пластмассовые трубки Лехой, чинно восседали на табуретах двое мордоворотов, одетых в казавшиеся коротенькими белые халаты, белые шапочки, и с марлевыми повязками на одутловатых репах. Из-под халатиков торчали явно различимые рукоятки пистолетов. Настоящими врачами в обозримой видимости даже и не пахло.
– Санитары, бля, – неодобрительно бросил Вор, входя в палату, и попенял прокравшемуся следом Мамону:
– Зачем глаза людям мозолить? Не мог похилее выбрать?
– Зато стреляют хорошо, – необидчиво парировал Мамон. – И если что – каждый троих удавит голыми руками.
– Димон с Эдиком тож не слабые пацаны… были, – сурово напомнил Кошель. – И Салуян с Вохой им под стать. Пес и его козлята – стручки засушенные по сравнению с ними. Ну и где щас Димон со своей бригадой?
