Час расплаты - Хоуг (Хоаг) Тэми
Как Таннер его описывала? Мальчишка, который продаст тебя директору школы за пластинку жевательной резинки, а свободное время проводит за отрыванием крыльев у бабочек.
Он издевался над Лорен Лоутон, фотографируя ее дочь, а затем постарался сделать все, чтобы управление шерифа призвало женщину к ответственности за нападение, которое сам же и спровоцировал.
— И что теперь? — спросил Хикс.
Мендес молчал.
— Какая разница? — подала голос Таннер. — Балленкоа от этого хорошим не стал. Он извращенец и преследует девочек. Вполне вероятно, что он ко всему прочему еще и убийца. Господь свидетель, никто из нас ничего с этим выродком сделать не в состоянии. И разве можно винить Лорен в том, что она решила всадить этой скотине пулю между глаз?
— Штат Калифорния, пожалуй, — возразил Мендес. — Она не вправе нарушать закон только потому, что мы не в силах его защитить.
— Тогда нам лучше поспешить, — сказала Таннер, вновь уставившись на документы, разложенные на столе. — Иначе мы рискуем опоздать и Лорен Лоутон сделает работу за нас.
46
Лорен понятия не имела, как живет Балленкоа. Она воображала, что подонок ведет жизнь вампира. Днем он отсыпается, а по ночам бродит по городу. В первый раз, когда она приезжала к его дому, на дворе стояла серая предрассветная полумгла. Балленкоа тогда вышел из дома и уехал на своей машине. Он вел себя как обычный, вполне нормальный человек, спешащий на работу.
Для осуществления задуманного было бы неплохо, чтобы урода не оказалось дома. Пусть следит за какой-нибудь бедной, ничего не подозревающей молодой женщиной. Впрочем, глубоко внутри теплилась надежда, что Балленкоа все-таки дома. Лорен воображала себе, как он сидит беззащитный, представляла, как, приставив дуло пистолета к его голове, она потребует ответить на ее вопросы. Она уже видела, как пот выступает у него на лбу и ручейками стекает по его худощавому лицу, как стальное дуло тычется ему в висок, снова и снова напоминая о себе: я тебя убью.
Мысль заполучить такую власть над Балленкоа опьяняла женщину не хуже водки, которую Лорен выпила, чтобы набраться храбрости.
Стояла ужасная жара. Солнце заливало все вокруг ярчайшим светом. Лорен, что называется, была у всех как на ладони. Если ее не арестуют за нападение, то есть большая вероятность того, что посадят за взлом и незаконное проникновение.
Женщина отогнала от себя непрошеную мысль. О неудаче думать нельзя. Если Роланду Балленкоа удается безнаказанно вторгаться в дома своих жертв, если его намерения при этом темны и вызывают отвращение, то почему бы ей не сделать то же самое, но с благой целью?
Лорен оставила свою машину на противоположной стороне квартала, в котором находился дом Балленкоа, а сама приблизилась к бунгало, идя вдоль боковой улицы. Женщина шла, опустив голову и низко надвинув козырек бейсболки на глаза. Спортивная брезентовая сумка, ремень которой она перекинула через плечо, при ходьбе слегка била Лорен по бедру. В такой сумке вполне можно нести купленные у фермеров на рынке свежие овощи. На самом деле женщина сунула в нее несколько инструментов: отвертку, молоток и нож со сменными лезвиями. Этих орудий, по ее мнению, вполне хватит, чтобы проникнуть в чей-то дом.
Оделась Лорен Лоутон в джинсы, кроссовки и футболку. В бейсбольной кепке, солнцезащитных очках и с синяком на щеке женщину вполне могли ошибочно принять за студентку, возвращающуюся домой после летних занятий в Мак-Астерском колледже. Учитывая окружающую обстановку, она не казалась чужеродным человеком. Лорен сунула руки в карманы, ссутулилась. Сердце сильно колотилось в груди, но женщина старалась идти неторопливо, с несколько беспечным видом.
Вокруг царила тишина. Большинство живущих здесь людей, должно быть, днем работают. Женщина не заметила следов проживания маленьких детей — во двориках не валялись детские игрушки, никаких грязных велосипедов, мчащихся по улицам. Есть шанс, что за окнами кухонь не стоят молодые мамаши, наблюдая за своими чадами. Они не увидят, как Лорен будет медленно красться по переулку. Здесь жили люди, которые сами стригли себе газоны по вечерам и в выходные. Здесь не наткнешься на армию садовников, которые шныряют по лужайкам перед домами.
Лорен скользнула в переулок, поборов в себе желание оглянуться. Пройдя мимо крытого рубероидом сарая на задворках земельного участка, женщина развернулась и проскочила за угол. Затем, стараясь держаться как можно ближе к зарослям фикусов, она направилась прямиком к гаражу на одну машину в надежде, что, если Балленкоа сейчас дома, в окно с тыльной стороны бунгало он все же не смотрит.
Живая изгородь росла почти вплотную к задней стене здания. Женщина максимально приблизилась к строению и стала бочком пробираться к маленькому оконцу, расположенному посередине. Ветви цеплялись за ее одежду и царапали лицо, словно тысячи когтей разъяренных котов.
Наградой ей послужила возможность заглянуть внутрь пустого гаража. Если Балленкоа дома, то его автофургон должен стоять на улице. Но, объезжая квартал, она никакого фургона не заметила… А это значит, у нее есть время… Сколько? На этот вопрос никто ответить не сможет.
Выбравшись из живой изгороди, женщина быстрым шагом преодолела двор и встала перед дверью заднего хода. Старая деревянная дверь с девятью маленькими прямоугольниками стекла в верхней части. Красивая дверь, но вот в смысле безопасности — не очень надежная.
Лорен чувствовала, как дрожат ее руки, пока она копалась в своей спортивной сумке. На руках женщины были перчатки Лии для верховой езды. Мягкая, тонкая кожа, плотно облегающая пальцы. Вытащив из сумки рулон клейкой ленты, Лорен начала отрывать длинные полосы и наклеивать их на маленький стеклянный четырехугольник в нижнем крайнем углу возле врезного замка без ручки.
От любопытных глаз задний дворик жилища Балленкоа был должным образом защищен высокой живой изгородью с обеих сторон и сараем сзади, а со стороны переулка — деревянным забором, который сейчас был освещен ярким утренним светом. Если в этот момент никому в голову не придет пройтись по переулку, то Лорен могла чувствовать себя в относительной безопасности.
Вытащив из сумки небольшой молоток, женщина ударила по залепленному клейкой лентой стеклу. Сначала слегка… потом сильнее… и еще сильнее… После третьего удара Лорен почувствовала, что стекло в одном углу треснуло. Легкими ударами женщина прошлась по всей поверхности стеклянного прямоугольника, кроша и разбивая его на осколки. Впрочем, липкая лента не давала осколкам упасть внутрь дома.
Когда с одной стороны стекло было разбито и уже не держалось в раме, Лорен осторожно отвела скрепленные лентой осколки в сторону и продолжила дробить стекло до тех пор, пока в ее руках не оказалась полоса клейкой ленты, облепленная осколками.
Женщина осторожно положила битое стекло в полиэтиленовый пакет, завернула и сунула его в брезентовую спортивную сумку. Теперь, когда стекла не было, Лорен просунула в отверстие двери руку и открыла замок.
Затаив дыхание, женщина вошла в дом Роланда Балленкоа.
Единственным звуком во всем доме, не считая стука ее собственного сердца, было жужжание холодильника. Она проникла в крошечную кухоньку. Глаза подмечали детали. Кафельная плитка родом из тридцатых. Простые крашеные шкафчики. Столы, на которых ничего не лежало. В общем, очень утилитарно, без украшательств. Ни тебе списков продуктов, ни магнитика на дверце холодильника.
Внутри холодильника она обнаружила бутылку воды «Эвиан», пучок салата, бутылку яблочного уксуса и картонную упаковку творога. В буфете женщина нашла ростки пшеницы, отруби и витамины.
Лорен удивило то, что Балленкоа, оказывается, был поборником здорового питания. В ее голове с трудом укладывалось, что это чудовище оказалось человеком с обыкновенными человеческими потребностями, такими как пища и вода. Прежде Лорен придерживалась иного мнения, думая, что имеет дело с существом совершенно особого склада. Балленкоа должен питаться страхом и пить отчаяние своих жертв. Зачем такому существу витамин В? Такая тварь, как бешеная летучая мышь, должна спать в темном стенном шкафу, свешиваясь вниз головой.
