Михаил Серегин - Пастырь из спецназа
– Я просил больше времени на подготовку, – возразил начальник охраны. – Но вы сказали…
– Я и сейчас скажу: у меня столько времени нет. Что попа упустил, хрен с ним – этот говнюк неопасен, но Ефимова я тебе не прощу!
– Да найду я Ефимова, Хозяин… – обиженно протянул начальник охраны.
– Теперь-то, когда я всю ментовку области на уши поднял, конечно, найдешь… Ладно, иди… и это… Сайкина ко мне пригласи.
– Есть!
Музыка снова стала тише, а по коридору раздались энергичные, упругие шаги. Отец Василий с опаской выглянул из-за головы Бориса и увидел, что начальник охраны идет в сторону от них. Он с облегчением вздохнул.
– Сайкин нам не нужен… – задумчиво прошептал костолицый и огляделся.
Удивление, которое моментально пробежало по его длинному лицу, сменилось яростью и – почти сразу – ужасом. Священник проследил за направлением его взгляда и оторопел: прямо по ковровой дорожке огромной, мускулистой гусеницей полз охранник по кличке Губа.
Связанные руки и ноги мешали ему развернуться во всю мощь своих поразительных способностей, и тем не менее он передвигался по ковру быстро и решительно.
– Ах ты, гад! – выдохнул костолицый и метнулся к охраннику. Схватил, приподнял и встряхнул. – Еще раз выползешь, удавлю на хрен! – вполголоса мрачно пообещал он и потащил «выползка» обратно в гардеробную.
Священник смотрел и ничего не мог понять: на лице Губы сияла мстительная улыбка.
«Подожди, Боря! – хотел сказать он. – Здесь что-то не так!» И тут же все понял: прямо за уволакиваемым обратно в шкаф Губой тянулась широкая влажная полоса. «Вот сволочь! – подумал он. – Это ж надо так нас подкузьмить!»
Тут было одно из двух: либо Губа страдал недержанием мочи, либо его преданность Хозяину действительно не знала границ. Но мокрый факт был налицо, то есть на ковре. Теперь любой, кто ступит на эту дорожку, по меньшей мере приостановится и попытается понять, а что, собственно, произошло… Священник подошел и наклонился – влага стремительно впитывалась и расползалась еще дальше.
– Боря! – шепотом крикнул он. – Борька, блин! Сматываемся!
В гардеробной раздался грохот, и через секунду из дверей выглянула довольная лошадиная рожа костолицего.
– Заходи, чего стоишь? – пригласил он отца Василия, но глянул туда, куда указывал священник, и оторопел. – Та-ак… меняем место дислокации.
– Бесполезно, – покачал головой отец Василий. – «Этих» мы все равно никуда не перепрячем.
Костолицый задумался. «Следов» для этого тихого, уединенного места было слишком много.
– Тогда вперед! – распорядился он и широким шагом направился в сторону хозяйской комнаты. Священник засопел недовольно и пошел вслед. Ему совсем не нравилась Борькина въедливость, но он просто не успевал придумать ничего другого. «Ну да, – вспоминал он. – Сейчас еще и этот Сайкин объявится… и начнется!»
* * *Они вошли в комнату Хозяина почти одновременно. Священник быстро огляделся. Огромный кабинет был обставлен скупо, но со вкусом. Роскошный ковер на полу, старинное оружие на стенах, стеклянный столик, бар, старинное бюро – кажется, так это называется… несколько кресел.
Сам Хозяин стоял спиной к дверям и смотрел в окно. Хороший костюм. Властная осанка. В руке чашечка кофе.
– Привет, босс! – весело поздоровался костолицый.
Рука Хозяина дрогнула, и кофе медленно полилось из внезапно наклонившейся чашечки на ковер. Но это было единственное проявление слабости. Хозяин неторопливо обернулся и спокойно посмотрел своему бывшему подчиненному прямо в глаза.
– Здравствуй, Боря, – не моргнув глазом, произнес он. – Давно тебя не было.
– Дела, босс, дела… – недобро усмехнулся костолицый. – Все, знаешь ли, от бойцов твоих бегаю…
– Не крал бы из моего кармана, так и не бегал бы, – ровным голосом констатировал Хозяин.
– Я свое вернул, – нервно возразил костолицый.
– Не только свое, Боря, не только… Ты и мое прихватил. Ну ладно, проходи, садись. Ты, я вижу, и дружка своего привел…
Отец Василий смотрел и не уставал поражаться выдержке этого человека. Знает же, сукин сын, зачем здесь костолицый… Или не знает?
Борис прошел к креслу и уселся.
«Что он делает? – изумился священник. – Что он, у себя дома?»
– Забыл ты, Боря, чему я тебя учил, – без малейшего упрека в голосе произнес Хозяин. – Не помнишь ничего… – его голос был противоестественно ровен.
Священник тревожно глянул на Бориса. Тот сидел, откинувшись в кресле и смотрел в потолок пустыми, безжизненными глазами, и только пальцы судорожно сжимали и отпускали подлокотники. Здесь что-то было не так. «Не помнишь ничего», – сказал он. Так? Интонация абсолютно не содержала упрека. Абсолютно! Это был, скорее… приказ? «Господи! Он же его зомбирует! – дошло до священника. – Прямо сейчас!… Спаси и сохрани меня, господи!»
В два прыжка он оказался возле Хозяина, поднял руку и… отпрянул. Прямо на него смотрело черное, склизкое существо с чем-то неясным за спиной… Существо сделало неуловимое движение, и из-за спины показались, дрогнули и распрямились… огромные перепончатые крылья!
– Матерь божья! – охнул священник.
– Стой, где стоишь, поп, – ровным голосом распорядилось существо, и священник примерз к ковру.
– Ты, Боря, никто, – тем же ровным голосом продолжило существо. – Ты…
Священника трясло. Никогда он не видел нечистого так близко. Никогда он не думал, что это НАСТОЛЬКО страшно! И никогда лукавый не имел над ним столько власти. Он чувствовал, что прикажи это безусловно очень могущественное существо, и его немедленно отволокут в ад. «Господи, прошу тебя! – мысленно возопил он. – Спаси! Спаси мою грешную душу!» Но небо молчало.
Священник перекрестился и осознал, что руки свободны. И тогда отец Василий вздохнул и, сотворив молитву, размашисто трижды перекрестил это отродье лукавого.
Существо даже не дрогнуло.
«Что-то не так! – осознал отец Василий. – Оно не смеет игнорировать крестное знамение!» Нужно было предпринять что-то более радикальное.
У него не оказалось с собой ничего из церковного набора – ни ладана, ни, само собой, кадила, но кое-что из вещей, имеющих настоящую силу, все-таки было при нем. Священник сглотнул, беспрерывно бормоча молитву, снял с себя огромное серебряное распятие и еще раз перекрестил существо – теперь уже распятием.
Оно даже не повернулось к нему.
И тогда отец Василий понял, что окончательно теряет разум.
– Изыди! – заорал он и метнул тяжеленное распятие в богомерзкое существо.
Распятие попало ЕМУ прямо в лоб – точно между налитых кровью и адским пламенем глаз. Существо дрогнуло перепончатыми крыльями, пошатнулось и повалилось на пол.
«Есть!» – понял священник. Он так и знал, что перед силой истинной веры не устоит никто – даже эта тварь!
Он попробовал стронуться с места и понял, что это удается! Ноги были словно налиты свинцом, но он уже мог шагать! Медленно, превозмогая жуткую тяжесть, он пробрел к Борьке и потряс его за плечо.
– Борис!
Костолицый даже не шелохнулся.
– Борька! Да очнись же ты!
Тот молчал.
Священник обернулся и вдруг увидел, что на полу и нет никакого исчадия ада: там, уткнувшись лицом лицом в ковер, лежал Хозяин – с руками, ногами, головой и безо всяких крыльев… Отец Василий тронулся к нему, чувствуя, как все легче и легче удается ему преодолевать приказ «стоять там, где стоишь». Все это было банальное внушение!
Священник подошел к Хозяину и приложил палец к шейной вене – пульс был. Тогда он поднял с пола и надел себе на шею окровавленное распятие, перевернул неудачливого последователя сатаны, снял с него галстук и привычно стянул безжизненные руки за спиной. Затем вытащил рубашку из брюк, с треском оторвал здоровенный лоскут и засунул все это в самое опасное место – рот. Так, пожалуй, было надежнее.
В дверь постучали.
Священник бросил тревожный взгляд на костолицего – тот все еще был в прострации.
– Разрешите? – раздался робкий голос, и в дверях показался маленький, лысый человечек.
«Сайкин!» – понял отец Василий.
– Проходите, господин Сайкин, присаживайтесь, – ровным, хозяйским голосом пригласил он.
Мужик посмотрел на распростертое на ковре тело Хозяина со связанными за спиной кистями, перевел взгляд на бледного, полуотключенного Борьку в кресле и снова – на священника. Он был в ужасе.
– Это ненадолго, – приблизившись, пояснил отец Василий и приобнял Сайкина за плечи. – Что вы хотели сказать?
Если честно, священник и понятия не имел, что следует делать. Судя по робкому виду визитера, его вполне можно использовать в качестве прикрытия и даже помощника…
– У вас машина есть? – спросил он и усадил Сайкина во второе кресло.
Тело Хозяина на ковре дрогнуло и зашевелилось. «И никаких тебе крыльев! – с удовлетворением отметил отец Василий про себя. – Одна только бренная плоть!»
