Александр Бушков - На то и волки – 2
– К чему это? Мы профессионалы… – поморщился Пацей.
– Слишком много вы положили моих, я не всегда и сдерживаюсь… – честно признался Данил. – Но хорошо, постараюсь без оскорблений. Пойдем дальше…
Хотя, собственно, к чему размазывать манную кашу по чистому столу? Вас интересует, сколько я знаю, и ничего более… Я уже сказал, знаю почти все главное. Конечно, вы долго и старательно лепили из нас врага исключительно оттого, что нас следовало скомпрометировать всерьез и надолго, при любом раскладе вышибая из игры с грузовиками. Отсюда и вербовки, и оружие в климовской квартире… Но вот то, что вы опечатали «РутА», я никак не могу отнести к очередной пакости в рамках компрометации. Чересчур уж многозначительное совпадение, а я нисколечко не верю в совпадения. Очень уж удобное место… Это будет снайпер, ведь правда? Не зря в квартиру Климова подкинули в числе прочей дребедени и снайперскую винтовочку – вы не просто пакостили, вы на будущее след создавали, четкий, крепко пахнущий дичью…
Снайпер завтра будет стрелять из комнаты «РутА». Вы каким-то макаром контролируете именно этот участок, ему обеспечат туда доступ, создадут все условия… Интересно, а прикончить его потом вы собираетесь? Я бы на вашем месте прикончил – чересчур уж большие денежки, чересчур серьезные люди в игре, чтобы всякие снайперы потом болтали… А?
– Вы сами с собой разговариваете, – усмехнулся Пацей. – И сами за себя придумываете…
– Да ну? – хмыкнул Данил. – Ладно, пойдем дальше. Ваша цель не может заключаться в простом устранении президента – как-никак остается команда, пусть и не являющая собой грозную харизматическую силу, и тем не менее…
Значит, должны немедленно последовать другие действия. Выглядит это примерно следующим образом: в нескольких десятках километров от столицы внезапно происходит наблюдаемое многими зрителями явление, чрезвычайно похожее на ядерный взрыв. Сколько вы накопили гексотана? Тонн полсотни? И взрывчатки запасли для шума? Нужно же создать шумовое оформление, ядерный взрыв сопровождается грохотом. Идея, конечно, не ваша, тут работали режиссеры покрупнее. И задумка неплоха: насколько я успел вникнуть в проблему, гексотан точно даст впечатляющий «ядерный гриб». Население атомом пугано и без вашей тщательно подготовленной кампании в прессе, многие помнят Чернобыль… Легко представить, что вся округа мгновенно впадет в состояние полнейшей паники. В столицу будут звонить ответственные лица, местные милиционеры, сотни людей ринутся куда глаза глядят, распространяя панику дальше… В это самое примерно время страна уже останется без президента он будет убит на площади. Довольно продуманный хаос, неразбериха, взаимоисключающие рапорты, паника, недоумение, замешательство… В этих условиях даже два-три хорошо тренированных подразделения способны быстро и эффективно провести нужную вам зачистку – кого-то арестуют, кого-то, не исключаю, ваши боевики попросту уберут посреди суматохи. Вероятнее всего, рядовые зольдатики даже не будут знать, что они старательно исполняют левый план. А вот некоторые отцы-командиры как раз прекрасно будут знать, что творят, – но, повторяю, в обстановке неразберихи, паники, полнейшего непонимания происходящего выход бронетехники на улицы никого не удивит, как и предпринятые силовые акции. Масштабного заговора нет – иначе давно просочилось бы хоть что-то наружу… Есть небольшая группа людей, наделенных полномочиями отдавать легальные приказы. И для того сценария, что вы собирались раскрутить , этого, признаю, вполне достаточно. При другом раскладе у вас были бы огромные шансы на успех. Это не авантюра – все продумано. План был неплох и имел столько шансов на успех, что профессионал просто не имеет права называть его авантюрой…
– Был?
– Ну конечно, – сказал Данил устало. – Был. Мы взяли Аду – и Ада долго лепетала насчет известных ей переговоров с «Везером», ваших ниточек в Москве, насчет информационного обеспечения всего прочего… Дурачка Чемерета, конечно, опять сыграли бы втемную, но у меня достаточно материала о людях, которые играли как раз сознательно. А теперь и вы в гостях. И вы мне расскажете то, чего я не знаю. Кто. Какими силами. Куда. Кого. И так далее…
– А не много ли?
– В плепорцию, как выражались предки, – сказал Данил. – Меня, конечно, интересуют многие подробности, но это потом. Скажем, завтра к вечеру…
– А вы уверены, что у вас будет завтра?
– Отчего же нет?
– Хорошо, – сказал Пацей. – Не будем валять ваньку, это разговор профессионалов. – Он кивнул в сторону молчавшего Лемке, все это время сидевшего поблизости с пистолетом на коленях. – Судя по тому, как держится этот мнимый подполковник, он тоже не из любителей… Данила Петрович, дорогой мой, вам ведь мало все знать, вам нужно еще вы играть. Ну объясните вы мне, как вы собираетесь в этой ситуации выиграть? Когда до акции осталось менее двадцати часов? Вы, как в дурном фильме, прорветесь к президенту и успеете ему все прокричать? Не прорветесь. Ни за что. Можете втыкать мне иголки под ногти, но я и в самом деле не знаю всех, кто подстраховывает.
Зато представляю – да и вы, наверное, тоже? – как неповоротлива государственная машина. Вы ничего не успеете. И Басенок ваш ничего не успеет – слишком долго придется раскручивать машину. Кеннеди нельзя было спасти за двадцать часов до покушения – махина не успела бы прийти в движение, даже если кто-то им вскрыл бы в главном замысел. Положительно, вы не успеете. У вас здесь, я понимаю, есть люди, которых мы не выявили, у вас есть контакты, связи, ходы… Но вы все равно не успеете добраться до людей, которые принимают серьезные решения. А посему нам лучше отбросить эмоции и как-то договориться. Я вас недооценил, согласен. Меня утешает при этом один приятный фактик: другие вас тоже недооценили… Что мне, льщу себя надеждой, позволяет не стать козлом отпущения за этот театр… – он оглядел обе пары наручников. – Данила Петрович, давайте договариваться. Вы, в конце концов, не скаут и не герой голливудского боевика, вы представляете достаточно серьезную корпорацию. Есть немало вещей, которые компенсируют ваш отказ от проекта с тяжелыми грузовиками. Наконец, мы оба сотрудники КГБ, вы, правда, бывший…
Данил метнулся к нему и сгреб за глотку. Он ничего не мог с собой сейчас поделать – и тряс Пацея, как крысу, крича ему в лицо:
– Это ты – КГБ? Ты, сука?! Ты сраная подметка, пешком под стол ходил, когда… Это мы – КГБ СССР, это мы – имперские волки, и будем рвать глотки, пока живы… Это ты нас остановишь, блядь?!
Опомнился наконец. Мотая головой, чтобы отогнать мельтешившие перед глазами алые круги, сел на стул и едва попал в рот сигаретой. Пацей, выждав немного, сказал не без вкрадчивости:
– Данила Петрович, я понимаю, каждый может сорваться… Но будьте профессионалом… Хорошо?
– Хорошо, – отозвался Данил, почти спокойно, кривя рот. Встал, присел над Пацеем на корточки и расстегнул ему рубаху сверху донизу. – Вот с этим парнем, что все время молчит, мы когда-то долго ошивались южнее реки Пяндж… Там был такой Мансур – дикарь, зверь, великолепный образчик зверя, первобытного вождя племени. Но, кстати, он на свой манер воевал честно, он творил с пленными жуткие вещи, но никогда не трогал тех, кто не воевал непосредственно против него, женщин не обижал, штатских типа геологов или врачей отпускал, лишь ухо отрезав или там палец – что с его стороны было прямо-таки царской милостью… У нас была с ним хитрая партия, мы его убили в конце концов, и еще три раза прихлопнули бы, но он был правильный враг…
Ладно, я отвлекся. В общем, Мансур не любил сдирать кожу с человека вульгарно, «чулком», изобретателен был. – Данил достал зажигалку и принялся, легонько касаясь кожи, водить по груди и животу майора. – Вот так идут надрезы, потом так, следите за мыслью… кожа с человека сдирается, надо вам сказать, легко, если имеешь сноровку… Представляете? Вы весь, от пояса до глотки, покроетесь фестончиками кожи, я попытаюсь в точности воспроизвести Мансуровы изыски… Будете похожи на новогодний фонарик знаете, такие пышные? Мы найдем способ сделать так, чтобы вы не орали – или, по крайней мере, чтобы в соседних квартирах ваше мычанье не расслышали… Я не ручаюсь, что вы не сойдете с ума, когда увидите себя… Ну, а снадобья от болевого шока у меня есть. Хватит, Пацей, кончились разговоры, началось зверство. Вы положили столько моих парней, что я без малейшей брезгливости буду резать из вас арабески и узоры… А потом будет поздно. Потом вас, такого, ни в коем случае нельзя будет оставлять в живых. Да вы и сами будете просить, чтобы нас дорезали. Это не поэтическое преувеличение, бывают ситуации, когда то, что от человека осталось, умоляет его добить… Хватит разговоров. Могу гарантировать одно: вы никогда не попадете в руки Батькиных спецслужб. Это я гарантирую. Пошел счет. После «нуля» меня не останов ит никакая сила… Три, два, один…
